Анатолий Спесивцев - Черный археолог из будущего. Дикое Поле
— И правда, я не обосрался. Но все остальные, кто слышал на выгоне, точно обосрались. И казаки, и собаки и коза. А уж драпали… может и сейчас бегут. А уж страшно было её слушать! До невозможности. Голову сдавило так, что думал глаза вылезут. В ушах до сих пор звон стоит. Перед такой ракетой никто не устоит! — здесь Юхим вспомнил, что сам-то устоял и поправился. — Ну, почти никто. Жуть как страшно!
— Дядя Юхим, а что страшно, от чего никто не устоит?
— От воя ракеты, естественно! — громко вклинился Аркадий, не дав отвечать Юхиму. Он понимал, что тайна появления этих звуков быстро станет тайной Полишинеля, но решил, что некоторая неопределённость не помешает. — В общем, делайте, как договорились, а мы с Юхимом пойдём проверять его работу.
— И мы!.. — завопила ребятня.
— Давно не усирались? — не дал им закончить Аркадий. — Так для этого слушать изделия Юхима не обязательно. У вас сейчас очень важное дело, которое может спасти ваших отцов. А вы хотите его бросить и побежать куда-то, что бы побыстрее обосраться. Неужто это дело вам так нравится?
Пацаны замялись. Бежать с Аркадием и Юхимом они по-прежнему хотели, но признаться вслух, что хотят, как маленькие детишки, обкакаться, они не могли. Аркадий сам прервал паузу.
— Поэтому работайте. Торжественно вам обещаю, что как только дядя Юхим наделает своих новых обкакательных ракет, я вам дам одну послушать.
— Точно дадите? — не испугался попаданцевых угроз самый младший, русый, курносый Вася.
— Вот тебе истинный крест! — перекрестился двумя пальцами Аркадий.
Дальнейшие испытания подтвердили эффективность сделанной Юхимом ракеты. Обделывались, кстати, при её звуках далеко не все. Но неслышный человеческому слуху вой начисто лишал всех вокруг воли, приводил в ступор, а то и вышибал сознание.
Аркадий забеспокоился, было, что и пускающим будет также хреново, как тем, в кого пускают такую ракету. Но выяснилось, что слышавшие этот ужас не в первый раз, приходили в себя намного быстрее. Не говоря о том, что они-то знали, что им ничего не грозит, а вот тем, в кого направят ракеты, будет просто страшно до обморока и ничего не понятно. Разъяснительную работу среди врагов никто проводить не собирался.
Как только Юхим соорудил ракету со своими приспособлениями и несколькими камышинами, предназначенными для маскировки, пригласили на испытания всю имевшуюся старшину. За вычетом тех, у кого пошаливало сердце. Аркадий несколько раз предупредил, что слышать такое людям со слабым сердцем смертельно опасно. Трясило, Петров-старший, ещё пара атаманов, его послушала, на испытания не поехала.
Для испытаний переплыли с острова, на котором располагался Черкасск, на левый берег. Отъехали на несколько вёрст, Аркадий и Юхим на телеге, остальные верхом. Приёмная комиссия, по категорическому настоянию попаданца, залезла в небольшой овражек, лошадей отогнали подальше. Договорились, что обговаривать итоги испытаний после обеда, до которого, по прикидкам Аркадия, было часа два.
Из дурной деликатности, выпустив ракету над овражком, к атаманам не поехали, а отправились потихоньку пешком к Дону. Вскоре мимо них к овражку проскакали казаки с лошадьми в поводу. Сам Аркадий, из-за состояния бёдер, на лошадей пока предпочитал не садиться, рассчитывал добраться до реки пешком как раз к обеду. Ходить побольше характерники ему рекомендовали.
— Ну, что Юхим, многие, как ты думаешь, там обосрались?
— А то! — ухмыльнулся тот, решивший составить ему компанию в пешей прогулке. — По первому разу любой храбрец в шаровары наложить от такой жути может.
Весёлое настроение с них слетело, когда они увидели, что двоих из овражка везут, привязав к сёдлам. Выяснилось, что не старый ещё есаул Обманкин, натерпевшийся в турецком плену, на свою беду проигнорировал предупреждение. Надорванное в рабстве сердце не выдержало, и он умер. А «пожилой», лет сорока пяти, характерник (колдун, мать его!) Жучило, от инфразвуков получил удар (инсульт). Ещё человек пять-шесть чувствовали себя явно не в своей тарелке и держались в сёдлах (казаки!) не очень уверенно Аркадий, увидев перевозимых, грешным делом испугался.
«Как бы мне это испытание боком не вышло. Пришьют покушение на убийство, хрен оправдаешься».
Однако боялся он напрасно. Остановившиеся поговорить с изобретателями атаманы отнюдь не пылали жаждой мести. Наоборот, все дружно одобрили новое оружие.
— Ну, Юхим, теперь я знаю, почему тебя в Срачкороба перекрестили. Как ты сам-то не обделываешься? — ухмылялся будущий покоритель Азова, кстати, пахнувший только потом.
— А я перед выездом с острова посидел, подулся, живот от всего лишнего освободил. Что с Жучилом?
— Хреново. Дай Бог, не помрёт, как помер Стёпа Обманкин. Привезём в Черкасск, там его товарищи попробуют ему помочь.
— Светлая Степану память и земля пухом! — перекрестился Юхим, а за ним и все, кто остановился возле пешеходов. — Езжайте, не задерживайтесь, вижу, помощь не только Жучиле нужна.
Всадники тронулись, но Михаил Татаринов остался возле пешеходов. Назначенный наказным атаманом в поход на Азов, он искал средства для его взятия, проверял предложения от попаданца, прозвучавшие на большом совете.
— Да уж, оружие ты сделал хорошее. Срать, правда, мне не захотелось, но голову сдавило так, что думал, лопнет. Если б кто налетел на меня, мог пошинковать в сколь угодно мелкие кусочки. Не сразу очухался, да и сейчас башка побаливает. Много таких ракет к штурму Азова сделать сможешь?
— Сколько надо будет, столько и сделаю. Не бесплатно, сам понимаешь. Оружие-то, эти ракеты, грозное. Они и на море себя ещё покажут.
Дальше пошёл нормальный торг производителя и потребителя. К удовлетворению и облегчению Аркадия никто его в смерти одного и страшной болезни другого из старшин, обвинять не думал.
Из других предложений Аркадия хорошо начал распространятся короткоствольный дробовик с пистолетной (а ля ХХ век) ручкой. При абордажах такое оружие могло быть очень эффективным. Это поняли многие. Попаданцу уже случалось замечать за поясом у встреченных незнакомых казаков дробовик вместо пистоля.
По вечерам Аркадий проводил накачку атаманов и старшины. Не только донцов, но и запорожцев, терцев, приехавшего со станицей гребенского атамана Кондрата Резунова. Кстати, клятвенно заверившего, что первые бурдюки, потом бочки, с нефтью будут в Черкасске уже через недель шесть-семь. Знать будущее, пусть не своё, личное, а общее — большой соблазн. А уж, зная, изменить, так вообще — невообразимый. Казаки были готовы его слушать ежедневно с утра до вечера. Но в условиях подготовки к походу, такое времяпровождение для его руководителей стало бы приговором его участникам. Аркадий жёстко ограничил такие посиделки не более двух часов в день.
До выделенной им с Васюринским хаты добирался уже в полной темноте, не пытаясь сдержать невольные кривлянья от боли, поохивая и чертыхаясь. С Иваном и подселившимся к ним Юхимом уже не разговаривал, выпивал снотворное, выделяемое характерниками, и заваливался спать. Спал крепко, снов не запоминал. А с утра, до выхода стругов в море, опять пахал как проклятый над усилением вооружения казачьего войска.
5 глава
Благородные разбойники на морской дороге
Азовское море, … 7146 года от с.м
«Чуден Днепр при тихой погоде». Таки классик был прав, чуден. Особенно если выходишь на водохранилище на яхточке, пусть совсем не роскошной, в тёплой, дружной компании с весёлыми девушками. Никакого сравнения с весенним Азовским морем. Бурным его при ветерке в метров в пять, не назовёшь, но ощущения при перемещении по нему на струге совсем другие. Волны здесь какие-то дурацкие, отошедшая, вроде бы задница, опять побаливать начала. Из-за низкой посадки струга брызги регулярно освежают мой не нуждающийся в подобной процедуре организм. Ноги, если бы не купил в кредит по двойной цене сапоги, давно бы промокли и промёрзли. Сухим дно струга не бывает. Холодно, сыро, зябко и… неспокойно на душе. От себя скрывать не будем, некоторый мандраж от предстоящих морских боёв присутствует. Нервы не железные. Как там Горелик ощущения своей Галки перед первым абордажем описывает? Чёрт, забыл».
Сказать, чтоб Аркадий рвался к славе Моргана и других знаменитых пиратов, так нет. Не рвался совершенно. И не привлекала его возможность вживе услышать знаменитое «Сарынь на кичку!» (надо будет узнать, что это выражение означает).[13] Однако среда обитания диктовала поведение. Трус, пусть даже инженер с гениальными мозгами, среди казаков авторитетом стать не мог. А быть в таком обществе неполноценным — сомнительное удовольствие. Значит, хочешь, не хочешь, необходимо показать себя храбрецом и удачливым командиром. После чего можно будет почивать на лаврах.
