Олег Верещагин - Про тех, кто в пути
Но я знал теперь и то, что их — сражающихся за него — немало везде, во всех временах и пространствах.
И, может быть, не так уж и безнадёжна эта борьба, как нравится думать кое-кому — из тех, кто не способен бороться сам и готов смириться, кому проще верить, что добра не существует вовсе, что Свет и тьма — одно...
Я дошёл до провала в земле, куда со свистом и клокотаньем устремлялись остатки воды из пруда, мутной и чёрной. На поверхности всего этого крутилась какая-то фанерка. Вот и всё... Это место заболотится — и то, что осталось от Портала, будет надёжно похоронено дважды.
А потом я увидел ребят. Они сидели прямо на дымящейся земле, чёрные, грязные и усталые. Настолько усталые, что только Колян махнул мне рукой. Я пошёл к ним. Я шёл и радовался, что они живы, и это была не бурная радость, мне не хотелось прыгать, обниматься и орать разную чушь.
Просто они были живы. И это было хорошо, потому что это было правильно. Я подошёл и сел рядом в пепел. И привалился к плечу Петьки. У него было разодрано и забинтовано остатками майки всё правое плечо, ресницы и брови сгорели, губы покрывали кровавые трещины.
Колян держал на коленях обожжённые руки со слезшей кожей и чему-то улыбался. Хуже всех выглядел Тон — он лежал на подостланной куртке, голова на коленях Лидки, и был весь синий с чёрным и перебинтованный какими-то обрывками тряпок.
Но гитара Высоцкого — совершенно целая — покоилась у него под рукой, как автомат у бойца, исполнившего свой долг.
— Как он? — спросил я тихо, и Тон хрипло ответил, не открывая глаз:
— Прекрасно, неужели не видно?
— Дальше будет ещё лучше, — утешил его я. Тон вроде б засмеялся:
— Где... дальше?
— Ну вообще, — я повёл рукой по воздуху. — В жизни. А ты, как ожидал?
— Ладно, — подал голос Петька, — пусть будет ещё лучше. Нас ведь не победить. Убить... не знаю. А победить не получится. Скажи, Колян?
— А то, — авторитетно подтвердил наш младший. — Только рукам очень больно.
— Ладно, — я встал. — Пошли.
— Пошли, — согласилась Лидка, беря гитару.
И мы пошли. Я и Петька, закинув руки Тона на плечи, вели его.
Он еле переставлял ногами и западающим голосом напевал про то, что «мы будем гнуться, но, наверное, не загнёмся, не заржавеют в ножнах скрытые клинки...».
Лидка шла со стороны Петьки, и я подумал, что, кажется, мне тут всё-таки ничего не светит — это, конечно, было печально. Колян шёл впереди, расставив руки и играл сам с собой в боевого трансформера, потому что ему было всё-таки десять лет, и он уже подзабыл то, что происходило каких-то полчаса назад.
А впереди, на окраинной улице, появились два или три робких человека, рассматривавших дымящееся пожарище на месте проклятого аэродрома и наши фигуры, волокущиеся по нему. На помощь не спешили, боялись, но мне было не обидно.
С каждым шагом приближался город — город, который мы спасли, и который теперь недоверчиво смотрел на нас и прикидывал, как к нам отнестись, и не лучше ли было поступиться ещё одной своей частью, чем так радикально... как бы чего не вышло...
Я шёл и думал, что настоящей, искренней благодарности никогда не дождусь от тех, кого буду спасать и защищать. Они всю жизнь будут коситься на меня просто потому, что я живу не так, делаю не то и не убегаю, когда надо убежать, потому что мечтаю не о том и верю не в то...
Нет, они вовсе не плохие люди. Просто...
Я не знал, что — просто, и Тон был очень тяжёлый и гундел надоедливо про то, что он едет за туманом, за мечтами и ещё за какой-то хренью, совершенно неважной для нормальных, солидных людей, всегда косящихся вслед тем, кто их спасает, обороняет, кто пролетает над ними на крыльях, пока они идут по земле, бегут, торопятся, обгоняют друг друга в погоне за разной ерундой — деньгами, местом, карьерой...
И мне стало весело при мысли, что никогда-никогда я не стану нормальным и солидным. Так весело, что я засмеялся вслух и спросил:
— Кто за то, чтобы пойти в кафе-мороженое? Скинемся, Коляна с ложечки покормим, а Тон в уголке полежит.
— Больной, — сказала Лидка и засмеялась тоже.
Мы подходили к мостику через речушку. Тон сипло напевал окончательно несуразное, но почему-то очень нужное и своевременное:
Солнечный круг,
Небо вокруг —
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал
Он на листке
И подписал в уголке:
«Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!»
К О Н Е Ц
Верещагин Олег Николаевич
http://zhurnal.lib.ru/w/wereshagin_o_n/pro.shtml
«Советник» — путеводитель по хорошим книгам.
1
О боже... помогите, пожалуйста, пожалуйста... эй, мальчик... помоги... (нем.).
2
Военно-воздушные силы гитлеровской Германии.
3
Автор книги пожертвовал своему персонажу свои же стихи.
4
Традиционные образы германской мифологии. Белая Дама — обличье Смерти. Старый Ник — прозвище Сатаны. В курганах, оставшихся с дохристианской эпохи, как верят некоторые немцы даже сейчас, живёт тьма всяческой нечисти.
5
Промежуточный аэродром, на котором пилоты садятся дозаправить горючим машины и отдохнуть во время дальних перелётов.
6
Пруд (нем.).
7
Сверхпиитетное отношение к пионерскому галстуку было характерно только для пионерской организации СССР позднего времени — 60-80-х г.г. Изначально подобные галстуки (и скаутами, и гитлерюгендовцами, и пионерами тоже!) использовались и как банданы, и как кровоостанавливающие повязки, и для связки предметов, и ещё для множества чисто практических дел.
8
«Бить в котелок» — немецкий аналог русского «вешать лапшу на уши».
9
Пикирующий бомбардировщик Петлякова — мощная и хорошо вооружённая машина. Именно её можно увидеть в интересном старом фильме «Хроника пикирующего бомбардировщика».
10
В германской мифологии — злобное сверхъестественное существо, карлик или великан, враждебное человеку и уродливое.
11
По сюжету этой сказки мальчик, ученик чародея, вызвал злого духа, пользуясь заклинанием, случайно подсмотренным в книге хозяина. Но управлять этим чудовищем колдун-недоучка не умел и погиб страшной смертью.
12
Загадочная и таинственная спецслужба гитлеровской Германии, именовавшаяся ещё «Орденом». Члены Анэнэрбе занимались оккультизмом, паранормальными явлениями и прочими подобными вещами, тратя на них огромные средства. В прошлом это расценивалось историками, как причуда гитлеровской верхушки, ещё раз доказывающая её сумасшествие. Но в последние годы выясняется, что работа Анэнэрбе была очень серьёзной и во многом определяла экономические и военные победы Германии в 1933-1943 годах. Архивы этой организации так и не были найдены, её руководители — бесследно исчезли.
13
Одна из трёх «высших школ» СС, в которые отбирали подростков с целью подготовки элиты Германии.
14
Деятельность этих школ не раскрыта полностью до сих пор.
15
В современности — особенно дети и подростки — под словом «квест» понимают компьютерную игру. А в древности так называли то, что делали крестоносцы. Почему-то принято думать, что это были бандиты и грабители. На самом деле крестоносцами двигало желание обрести божественные сокровища (Гроб Христов, Чашу Грааля и прочие) и принести счастье всему христианскому миру. Дословно «квест» переводится с английского, как «поиск», но в данном контексте его значение шире — это странствие с риском для жизни, имеющее некую высокую цель.
16
О том, кто такой Олег и о его приключениях читайте в повестях «Если в лесу сидеть тихо-тихо или Секрет двойного дуба» и «Прямо до самого утра или Секрет неприметного тупичка».
17
О приключениях «спецотряда N 77 «Полночь» читайте в повести «Та сторона тени».
18
Стихи автора книги.
19
Я взял на себя наглость поместить на страницы повести — пусть и мельком — героев любимого мной приключенческо-философского фантастического сериала Стивена Кинга «Тёмная башня», который любят и многие герои моих книг.
20
Каюсь — персонаж книги В.П. Крапивина «Голубятня на жёлтой поляне».
