Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Выслушав меня Берия задумался. А посмотрев на Мартынова, я увидел лёгкую растерянность. Чего они так реагируют-то? Ничего необычного я им не рассказал, не считая будущих событий, которые, я надеюсь, теперь не произойдут.

– Да-а-а, – протянул Лаврентий Павлович, прервав долгое молчание, – интересный человек, этот ваш Бушков. Было бы интересно пообщаться…Хорошо. Мы обдумаем и такой вариант развития событий, а пока идите, изучайте план ваших действий на ближайший, как минимум, месяц. И ещё. От основной вашей работы в качестве аналитика – вас никто не освобождает, товарищ старший лейтенант. Идите товарищи, работайте.

– …таким образом мы надеемся выявить возможную немецкую агентуру в Москве. Особенно ту, которая, возможно, есть в аппарате моего наркомата и некоторых других. В частности в ГЛАВПУРе, там был зафиксирован интерес проявляемый к Стасову.

– Хорошо. Я поддерживаю эту идею. Это всё?

– Нет, товарищ Сталин, – было видно, что Лаврентию Павловичу очень не хочется говорить, но он пересилил себя, – При разговоре со Стасовым, всплыла интересная информация, которая имеет прямое отношение к Вашей безопасности и безопасности остальных руководителей СССР, – и Берия рассказал о разговоре со Стасовым, о проведённых консультациях, о сделанных выводах и своих предложениях по изменениям в работе своего ведомства. Дослушав Берию, Сталин встал, раскурил трубку и задумчиво стал прохаживаться по кабинету, время от времени окутываясь облаками дыма. Наконец он остановился и, повернулся.

– Значит, Лаврэнтий, ты предлагаешь создать специальные снайперские группы, для ликвидации Высокопоставленных врагов Советского государства? И на эту мысль тебя натолкнул Стасов. Я правильно всё понял, Лаврэнтий? – Иосиф Виссарионович, прищурившись смотрел сквозь клубы ароматного дыма на наркома НКВД, – Ещё ты предлагаешь изменить схему охраны первых лиц нашей страны. Так?

– Да, товарищ Сталин. Именно так. После разговора со Стасовым я, подключив специалистов, проработал этот вопрос, в том числе и с Власиком. Выяснилось, что ныне существующая система безопасности, не обеспечивает защиты от действий снайперов.

– Интэрэсно, интэрэсно, – Сталин отложил трубку и холодным, мягким голосом продолжил, – Почему ви и другие товарищи, не подумали о такой возможности, а дожидались "помощи со стороны"?

Берия остро почувствовал, что от того, что и как он скажет, будет зависеть очень много, возможно, что сама его жизнь.

– Товарищ Сталин. Я признаю допущенные мной ошибки. Сработала сила стереотипов, так же обстоят дела и у наших противников и у "союзников". Но теперь у нас есть преимущество.

– Хорошо, Лаврэнтий, я верю тебе. Подготовь список особо важных "друзей" Советского Союза и учти – Гитлера убирать НЕЛЬЗЯ! Иди, Лаврэнтий, работай.

После ухода Берии, Сталин подошёл к окну и задумчиво проговорил, очень тихо, почти шёпотом, – Не выпускаем ли мы джинна из бутылки…

Глава 33

Придя к Мартынову, получил кучу бумаг и принялся их изучать. Да. Предстоят весёлые дни. Судя по списку мест, в которые мне предстоит ездить и ходить, Москву я узнаю получше. Ладно, всё веселее, чем только бумажки перебирать. Сам постоянно стонал, что хочу реальным делом заниматься. Теперь займусь, в "штирлица" поиграю. Жаль, что эти бумаги нельзя домой брать – секретность, мать её! А как бы хорошо было: лежишь рядом с Олеськой, учишь "легенду", благодать! Ан, нет! Придётся на месте всё учить. Бляха муха, докатились! В Столице, сотрудник госбезопасности играет роль живца! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Интересно, а кто у немцев занимается моей персоной? Абвер или ведомство Гиммлера?

– Александр Николаевич, разрешите вопрос? – Мартынов покосился на меня, как на "врага народа" и оторвался от своих бумаг.

– Ну? – у меня сложилось полное впечатление, будто он ожидает какой-то пакости с моей стороны. К чему бы это?

– Александр Николаевич, а кто именно мной интересуется известно? Вернее, какое ведомство? Одно дело, если это люди адмирала Канариса и, совсем другое, если Гиммлера. Они же по разному работают, или я не прав?

– Прав, прав, – Мартынов довольно заулыбался, – Надо же, ты думать начал не только о бумагах. Неужели Иванов тебе голову поправил? Нужно к нему и других отправлять! – он рассмеялся, а потом продолжил, – Точной информации у нас нет, но, по деталям и коссвенным данным, занимается ведомство рейхсфюрера. Для нас это боольшой плюс! В отличии от людей Канариса, эти действуют более грубо и нагло, их проще выявлять. Но это не касается законспирированных агентов. Те работают не хуже абверовских, а иногда и лучше. Вот такие пироги, Андрей. Всё понял?

– Да, Александр Николаевич, понял, – я вздохнул и пробормотал, – Будем ждать в Москву эсэсовца с парашютом и "шмайссером" на перевес.

– Чего? Какого эсэсовца, какой, на хрен, парашют и автомат? – Мартынов ошалело уставился на меня, – Ты как себя чувствуешь, Андрей?

– Товарищ майор, я просто анекдот вспомнил, про разведчика. Правда нашего, но всё таки…

– А что за анекдот? Ну ка, давай, рассказывай! – Мартынов неподдельно заинтересовался, – Давай, давай! Не жмись!

Ну я и дал. Серию про Штирлица. Как же ржал Мартынов! Я и представить не мог, что довольно плоские анекдоты могут вызвать такую реакцию! А потом пришлось объяснять – кто такой Штирлиц и почему про него анекдоты складывали. Дослушав пересказ "Семнадцати мгновений весны", Мартынов грустно улыбнулся и сказал.

– Насколько нам было бы проще, если бы этот Штирлиц существовал в реальности…Ладно Андрей, иди уж к себе, работай.

И я пошёл. Что интересно – через пару дней, находясь в столовой, я услышал громкое ржанье кушавших сотрудников, в котором уловил знакомую фамилию – Штирлиц! М-да. Теперь легенда о Максиме Максимовиче, появилась задолго до написания книги. И будет ли она теперь?

Как-то незаметно закончились март и апрель. Наступил Первомай и, наконец, начали проявляться "заклятые друзья". Во всяком случае именно так я подумал, а руководство согласилось со мной. Дело в том, что время от времени, я стал замечать пару человек, причём по-разному выглядевших. То в военной форме, то в гражданской одежде. Естественно, что за время операции, мне "примелькались" лица ребят, страхующих меня, именно поэтому, я и обратил внимание, на периодически появляющиеся новые лица. Одно из них казалось мне смутно знакомым, но где я мог его видеть, хоть убей, не помню! За это даже огрёбся от Лаврентия Павловича. А ещё и в отделе остались только я с Олесей, да Юрик Орлов. Зильбермана отправили в командировку в Сибирь. Интересная информация промелькнула в одной из бумаг. Якобы объявился в Томске странный человек, постоянно бормочущий о будущем и употребляющий разные, непонятные словечки. Его оформили в психбольницу. А один из сотрудников, подстраховавшись, направил сообщение о нём в Москву. Когда я прочитал одно из слов, употребляемых "психом", меня аж подкинуло – СПАМ! Неужели кто-то всё же проявил себя и спрятался в дурке? Со психа то какой спрос? Протарабанив всё это Мартынову я надеялся, что отправят меня. Фиг вам, товарищ Стасов! Поехал Яша. Вчера разговаривал с ним, говорит 14 числа уже будет в Москве. Обещал, что изрядно посмеюсь над "загадочным сибирским психом". Но в чём именно дело, так и не сказал, паразит. Мартынов тоже молчит, хоть и улыбается, при вопросах о Сибири. Сговорились, нехорошие редиски.

А вообще, жизнь пошла интересная. Во многом, я должен благодарить Олесю. Никогда не думал, что беременная женщина может быть таким садистом! Нет, я понимаю – токсикоз и всё такое, но иногда мне казалось, что она специально взрывает мой мозг своими желаниями. Ещё хорошо, что мы были на спецобслуживании, а если бы нет? А Александр Николаевич откровенно ржал, когда я, в тихую, что бы не знала Олеся, жаловался ему. А вместо сочувствия, получал смех! А ещё отец-командир называется. В пятницу, пятнадцатого мая, уже к концу дня, меня вызвал Мартынов и "осчастливил" меня известием, что мне срочно нужно ехать к Иванову в центр.

– Андрей, это не надолго. В воскресенье, семнадцатого, ты должен вернуться в Москву.

"Обрадовав" Олесю расставанием, я собрался и, на присланной за мной машине с двумя знакомыми "волкодавами", поехал к "Баху". Если быть до конца откровенным, я был даже рад этой поездке. Увидеть знакомых и забыть про постоянное чувство чужого взгляда на спине. А это чувство, за последнюю неделю, успело достать до немогу! А с учётом Олесиных закидонов, то ещё сильнее. Дорога прошла весело. Посмеялись над анекдотами о Штирлице, которых, к моему удивлению, появилось великое множество. Потом посмеялись над анекдотом о "спецназовце и крокодиловых сапогах для генерала", парням понравилась эта история больше, чем про Штирлица. Специфика, однако! Так, незаметно, мы и добрались до базы.