Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук
Просто сейчас я понимал одну очень важную вещь. Клячин — особый элемент игры. Элемент, который все время оставался в тени и на который никто особо не обращал внимания. Уверен, он следил и за мной, и за Бернесом, и за Подкидышем. Именно поэтому его столько времени не было видно и слышно. А значит, дядя Коля реально может знать, где этот чертов Финн спрятал Ваньку.
Ну и по совести говоря, пожалуй, только Клячин реально может мне помочь вытащить друга из той задницы, где тот оказался. Клячин — та еще беспринципная тварь. Похлеще Финна и Мюллера вместе взятых. Если кто и способен сделать что-то сто́ящее в сложившейся ситуации — только он.
— Драгоценности… — произнес дядя Коля задумчиво. — Это хороший аванс. Покажи мне их.
— Не могу. Шкатулка осталась у Ивана. Заметь, это весомый повод, чтоб спасти его.
Клячин громко хмыкнул, продолжая изучать меня внимательным взглядом. Пытался понять, говорю ли я правду.
— Сомнительно, Алексей… — Протянул он, наконец, ленивым голосом. — Ты ведь можешь меня предать и обмануть. Не так ли?
— Могу. — Согласился я, — Но не буду. Мне искренне плевать на камни. Они не сделают меня счастливее, чем я есть. Знаешь, почему? Потому что… — Я замялся, соображая, как бы сказать о том, что скоро в мире все очень сильно изменится, но при этом не спалиться на том факте, что я знаю вещи, которых, вообще-то, знать не должен.
— Понимаю, о чем ты. — Клячин спокойно кивнул. — Пока лазил по этому городу, пока заглядывал то в одну щёлочку, то в другую, пришел к выводу, скоро действительно все изменится. К сожалению, и поверь мне, это истинная правда, там, куда ты отчитываешься о своей «работе» не хотят слышать о подобном исходе событий. Хорошо. Драгоценности я беру. В качестве платы за информацию и… за дальнейшие действия. Мы идем выручать твоего воришку.
— Ты знаешь, где он? — с надеждой спросил Бернес.
— Скажем так… Вы тоже могли бы предположить, если бы спокойно посидели и подумали. — Усмехнулся Клячин, — Финн — профессионал старой закалки. Вор, да. Но сейчас он работает немного в другом направлении. В любом случае, Финн не будет держать пацана в центре города. В нынешних реалиях это все слишком опасно. Гестапо, абвер… Всем и везде мерещатся предатели, шпионы, разведчики. Финну нужно тихое, безлюдное место, откуда не слышно криков. Порт. Складской район. Там сотни заброшенных ангаров и складов.
— Черт…– Я покачал головой, — Угольная пристань…Он держит Ваньку неподалёку от того места, где мы встречались. Это идеальный вариант. Потому что никто и не подумает, будто Финн такой идиот, чтоб назначать мне встречу в двух шагах от Ваньки. А он действительно не идиот. Хорошо спрятано то, что лежит на виду.
— Ну вот видишь. Всегда говорил, что ты сообразительный парень. Фрау Марта… — Клячин повернулся к немке, которая по-прежнему стояла возле стены, прижимаясь к ней спиной. — Вы уж простите, но мы будем вынуждены откланяться. У нас с молодыми людьми образовались дела.
Дядя Коля, будто издеваясь, снова начал вести себя вежливо. Это и правда выглядело как особо изощрённая форма глумления. Нет… Все-таки он точно изменился. Понять бы ещё, почему и что это даст мне.
Марта тихонько втянула воздух носом, а потом решительно сказала:
— Идите к черту!
— С огромным удовольствием. Встретимся с вами именно там. Я буду в третьем ряду грешников, идущих в котлу с кипящей смолой. — Хмыкнул Клячин, затем он щёлкнул каблуками, изображая дворянина, коим, насколько я знаю, точно не являлся, кивнул и вышел из комнаты. Видимо, предполагалось, что мы с Марком последуем за ним.
— Пожалуйста, никуда не уходите. — Сказал я немке. — Этот человек одну вещь сказал вам очень верно. Вас в любой момент могут ликвидировать. Поверьте, это чистая правда. Оставайтесь здесь, ждите моего возвращения. Хорошо?
Фрау Книппер буквально секунду размышлял, а потом тихо ответила:
— Хорошо.
Мы с Бернесом выскочили из комнаты и галопом рванули вниз. Клячин уже находился в гостиной. Так понимаю, действовать будем сразу, не дожидаясь утра.
Как только я и Марк оказалось рядом с дядей Колей, он вытащил из кармана портсигар, достал папиросу, прикурил, а потом вдруг сказал:
— Нападение на Мюллера в Хельсинки… Это была инсценировка, Алексей. Я должен был способствовать тому, чтоб ты внедрился в гестапо любой ценой. Я предполагал, что скорее всего ты начнешь играть в благородство. И не ошибся.
Очередной признание Клячина прозвучало еще более неожиданно, чем все, что он говорил до этого, в комнате Марты. По сути он только что дал мне понять, что его предыдущая версия события, где он якобы сбежал от НКВД, тайком пробрался в Германию и все только ради наживы, являлась ложью.
— Что происходит? — Спросил я дядю Колю. — Что-то ведь происходит? С чего бы тебе так резко менять линию поведения?
— Потому что я много думал в последнее время. — Ответил Клячин. — И пришел к выводу, что мне действительно нужно кое-что поменять в своей жизни. Мне надоело быть цепным псом то при одном хозяине, то при другом. Надоело выполнять их команды и носить в зубах очередную сбитую в полете утку.
— Берия? — Спросил я. — Он твой новый хозяин? И…он считает меня угрозой? Сбитой уткой должен быть я?
— Не только угрозой. — Пожал плечами Клячин, выпуская колечки дыма, — Ты — самый ценный и самый непредсказуемый актив. Моя задача — и помогать тебе, и контролировать. Чтобы ты не угробил операцию, ради которой мы все здесь оказались. Архив… — дядя Коля презрительно фыркнул, — Пока его не уничтожили, он — самый желанный приз в Европе. И пока он у тебя, ты — мишень. А я должен следить, чтобы в эту мишень не попали. Но когда бумаги окажутся в моих руках, мне приказано избавиться от парня, который всем и всегда будет мешать. Ты же понимаешь, что эти люди никогда не перестанут думать:«А вдруг он успел прочесть или снять копию.»? Видишь, насколько я с тобой откровенен, Алексей.
В словах Клячина была определенная логика. Он использовал меня, подставлял, манипулировал, но при этом… обеспечивал мое продвижение. Ради «интересов дела».
А самое главное, Клячин и мадам Жульет, получается, вроде как в одной команде, но у каждого свой командир. Уверен, Берия
