Черный дембель. Часть 5 - Андрей Анатольевич Федин
— Как там вас зовут, мужчина? — спросил он. — Полковник Бурцев… Дальше я не прочёл. Не успел.
БМВ переместился в правый ряд. Нас то и дело обгоняли автомобили. Промчался мимо нас даже горбатый «Запорожец».
— Евгений Богданович, — подсказал я. — Бурцев Евгений Богданович.
Поправил козырёк кепки. Владимир Семёнович снова удостоил меня ироничного взгляда.
— Что же вам нужно от меня, Евгений Богданович? — спросил Высоцкий.
Я отметил, что щёки и подбородок Высоцкого гладко выбриты, его причёска слегка растрёпана. Прикинул, что Владимиру Семёновичу сейчас не было ещё и сорока (подсчитал: двадцать пятого января ему исполнилось тридцать семь лет). Он и выглядел примерно на свой нынешний возраст. Паутина тонких красных вен на белках глаз, небольшие отёки под глазами. Я рассмотрел у него на шее клетчатый мохеровый шарф, похожий на тот, который мне подарила Котова. Заметил хлопья сигаретного пепла на чёрном меховом воротнике куртки. Пробежался взглядом по салону — около лобового стекла увидел кожаные перчатки, немного помятую бело-красную сигаретную пачку с надписью «WINSTON» и металлическую зажигалку.
— Владимир Семёнович, отвезите меня к дворцу спорта «Сокольники», — сказал я.
Высоцкий усмехнулся, дёрнул головой. Плавно повернул рулевое колесо. Автомобиль сместился на правый край дороги и замер у самого тротуара.
— Выходите, мужчина, — сказал Владимир Семёнович (его голос звучал спокойно). — Не задерживайте меня. У меня нет времени на все эти игры. Притворюсь, что не видел вас. И не видел то краденое удостоверение, которым вы размахивали.
Он коснулся взглядом моего лица, но тут же снова посмотрел на дорогу.
Проходившие мимо БМВ пешеходы с любопытством посматривали на детище немецких автопроизводителей. «Это они ещё не заметили, кто сейчас находится в салоне этой бэхи», — подумал я.
— Выходите, выходите. Не знаю, кто вы такой. И знать это не хочу. Но вы точно не полковник Бурцев. Мало того, что вы в силу своего юного возраста не похожи на полковника. Вам не повезло: с Евгением Богдановичем я лично знаком. Вы — точно не он.
Высоцкий приподнял руки и снова уронил их на рулевое колесо. Я отметил, что кисти рук у него небольшие, а ногти на пальцах аккуратно острижены.
— Владимир Семёнович, возраст — это не показатель. Аркадий Гайдар в шестнадцать лет уже командовал полком. Я в свои годы при таком раскладе генералом мог бы стать. А внешность на фото обманчива. Да и усы меня сильно изменили.
Я увидел, что Высоцкий снова усмехнулся и опять задел мои глаза взглядом.
— Вы ещё скажите, что в Комитете государственной безопасности хорошо кормят, — сказал он, — поэтому вы не только помолодели, но и подросли за полгода. Летом Евгений Богданович Бурцев был примерно моего роста. Может, на пару сантиметров выше меня.
— Летом, — сказал я, — это когда вы видели Евгения Богдановича и его дочь в доме офицеров в Венгрии? Рад, что не ошибся, и вы действительно лично знакомы с полковником Бурцевым. А я привлёк к себе ваше внимание вот этим.
Вынул из кармана удостоверение и снова показал его Высоцкому.
— Владимир Семёнович, вспомните, — сказал я, — что вы написали в Венгрии на открытке по просьбе Насти… Анастасии Евгеньевны Бурцевой. «Артурчик, жду тебя на концерте». Вспомнили? Жаль, я не прихватил с собой ту открытку.
Высоцкий вновь взглянул на меня — я не заметил в его взгляде ни растерянности, ни удивления.
— Владимир Семёнович, встречу с вами я запланировал на лето. Но раз уж увидел вас раньше — воспользовался ситуацией. Уделите мне пару минут. Уверяю, это время потерянным вы не посчитаете. Да и у меня в запасе осталось примерно…
Я взглянул на наручные часы.
— … Двадцать минут.
Высоцкий чуть прищурил глаза и спросил:
— Вы и есть тот Артурчик?
— Нет. Я Сергей. Но я друг Артурчика. И друг Насти Бурцевой. Приехал сегодня в Москву. По делу. Остановился у Бурцевых. Стащил у Евгения Богдановича служебное удостоверение. Не для того, чтобы показать его вам. В планах на сегодня встреча с вами не значилась.
— Двадцать минут? — переспросил Высоцкий.
Я кивнул.
— Не больше. Ведь вам же интересно, сколько пластинок с вашими песнями выпустит «Мелодия» в этом году?
Владимир Семёнович взял в руки пачку с сигаретами и зажигалку. Закурил. Чуть приоткрыл окно — дым тут де устремился через образовавшуюся в двери щель на улицу.
— И сколько же?
— Только одну, — ответил я. — Да и то: мягкую. Которая не отличается хорошим качеством.
Высоцкий повернул лицо в мою сторону.
Я тут же добавил:
— Знаю, Владимир Семёнович, что вы в январе были у министра. И знаю, что он при вас позвонил на «Мелодию», распорядился, чтобы те ускорили выпуск вашей пластинки. Но это решение уже отменили.
— Почему же?
Высоцкий дёрнул рукой — в воздухе в клубах дыма закружили крупинки сигаретного пепла.
— По вашей вине, разумеется, — сказал я. — Ведь вы же понимали, чем обернётся ваш визит на вручение премии Синявскому? Чему теперь удивляетесь? Мы в ответе за все свои поступки…
— Вы мне угрожаете? — спросил Высоцкий.
Он посмотрел на меня сощуренными глазами, затянулся табачным дымом.
Я покачал головой и сказал:
— Владимир Семёнович, вы не поняли меня. Это была не угроза — просто интересная прежде всего вам информация. Ещё я знаю, что вот эту машину вы в следующем году продадите и купите вместо неё «Мерседес»: такой же, какой стоит в гараже у Брежнева, и на каком ездит поэт Сергей Михалков. Я знаю много интересного… для вас интересного. И расскажу вам это прямо сейчас. Если пообещаете, что сохраните мои слова в тайне хотя бы до мая этого года.
— Это что, — сказал Высоцкий, — вы мне какие-то предсказания говорите?
Я показал ему удостоверение Бурцева (в закрытом виде) и процитировал его же стихотворение:
— Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев
