Гибель титанов ч.2 - Дмитрий Чайка
Валентин, взяв с собой отборную сотню, ворвался в Буколеон, словно вихрь. Разодетые в алые плащи и золотые цепи схоларии опытным воинам никакого сопротивления оказать не могли, и тех, кто все-таки попытался, просто и незатейливо перебили. Воевать схоларии не умели, они были всего лишь парадной стражей, призванной показать величие империи, которая способна оплачивать подобную красоту.
Воины Валентина равнодушно переступили через тела убитых, не забыв сорвать с их шей золотые цепи, и подошли к дверям императорских покоев. Тут они заробели. Резная громада створок, выложенных слоновой костью, подавляла своей величественной роскошью. Там, за ними, была сосредоточена божественная власть, и простые парни из армянских селений не смели прикоснуться к ним. Хотя стражу, которая решилась направить на них копья, они все-таки перебили.
— Вперед! — усмехнулся Валентин и отворил двери. — Там эта ведьма и ее выродки! Грешное, кровосмесительное отродье! Только василевс Констант — законный император. А эти… За их убийство вас даже на исповеди не пожурят! Пошли!
— Остановитесь! — пятнадцатилетний Ираклий, одетый в пурпур, с диадемой на голове, смотрел на ворвавшихся воинов спокойно и твердо. — Римский император приказывает вам! Удалитесь в свою фему и смойте позор неслыханного преступления отвагой в бою. Я не стану карать вас!
Воины вновь застыли, сраженные аурой власти, что исходила от этого невзрачного паренька. Он олицетворял собой все могущество римского народа, который правил обитаемым миром так долго, что иного и представить было себе нельзя. Уже и римлян самих здесь нет, и язык их в этих землях забыт, а любой варвар, надев на голову диадему, становился живым божеством, который занимал свое место в стройной системе власти. Многие поколения людей рождались и умирали, зная, что империя вечна. И ничего иного они просто не могли себе представить. А потому руки, которые сжимали оружие, бессильно опустились вниз.
— Глупый мальчишка! — Валентин сплюнул прямо на мозаичный пол. — Ты плод греховной связи, а не римский император! — он ткнул в сторону Ираклия и приказал воинам. — Диадему дайте мне! Пурпур с него снять! Потом зарезать! Да не бойтесь вы, олухи, он ведь уже никто! Обычный сопляк! Пустое место!
Воины грубо сорвали с Ираклия плащ, диадему и лор, длинную перевязь, что служила символом высшей власти. Только тут юноша, редко покидавший пределы дворца, понял, что все это происходит с ним на самом деле, и на лице, покрытом нежным румянцем, появилось сначала брезгливое недоумение, потом животный страх, а потом мольба.
— Не смейте! Что вы делаете⁈ — истошно закричал он, пытаясь закрыться руками от острых лезвий, летящих в его грудь и живот. — Не надо! Пожалуйста! Ма-ма-а!
Через мгновение все было кончено, и он лежал на полу, разметав руки. Вокруг его тела расплывалась багровая лужа.Евнухи-веститоры со скорбными лицами вылезли из тех щелей, где до этого прятались, и уложили молодого императора на спину. Они омоют его тело и похоронят так, как подобает хоронить потомка великого Ираклия. В этом деле им никто мешать не будет.
— Найти проклятую ведьму! — заорал Валентин, и воины, пьяные от крови, ринулись в соседние покои, где обитала Мартина.
— Здесь она! — Валентин услышал какой-то крик и махнул рукой. — Туда!
А повелительница мира, которая пыталась спрятаться среди собственных одежд, стояла на коленях и умоляюще смотрела на ничтожного евнуха, который еще утром пресмыкался перед ней. В его глазах она читала неприкрытое торжество.
— Ты помнишь? — визжал в восторге евнух, который то и дело давал ей пощечины и плевал в лицо. — Ты помнишь, как приказала высечь меня ни за что? А потом твой пес лишил меня жалования за месяц! Помнишь, проклятая ведьма? Помнишь?
Мартина не помнила. Зачем ей запоминать этих ничтожных червей, имен которых она даже не хотела знать? Они были рождены, чтобы служить ей. Что ей их слезы и невзгоды? А вот сегодня пришла пора расплаты. Собственные евнухи, что были пылью под ее ногами, теперь смотрели на нее с презрением и нескрываемым злорадством. Они всегда ненавидели ее. Она знала это, но не обращала на это своего царственного внимания. Пусть ненавидят, лишь бы боялись. Так она всегда считала…
Маленькие цезари Давид и Мартин плакали за ее спиной. Они никогда не видели маму такой. Они чувствовали ее страх. Их сестра Августина уехала к мужу, кагану хазар, а Феврония и Анастасия прятались тут же. Их не тронут, Мартина это понимала. Они не представляют ни малейшей опасности. А вот мальчишки… И почему она не послушала тогда посланца князя Само? Ведь ничего этого сейчас бы не случилось. Хотя… Жить покорной воле лесного варвара? Да ни за что, лучше смерть! А раз смерть неизбежна, она встретит ее с как подобает.
Мартина встала с колен, когда услышала топот приближающихся убийц. Ей было страшно до ужаса, но она не унизит себя больше. Она прикрыла собой сыновей и гордо выпрямила спину. А вот и свора соотечественников-армян ворвалась в священные покои. Они смотрели на нее во все глаза, а с их ножей на изысканную мозаику пола капала кровь Ираклона, ее гордости, ее льва…
— Знаешь, Валентин из опозоренного рода Аршакуни, — спокойно сказала она, насмешливо глядя в глаза своему убийце, — почему словене императора Само не убивают женщин и детей? Они верят, что за это бог отнимет у них удачу. Судя по успехам этого варвара, я тоже начинаю верить в это. А ты, проклятый предатель, скоро получишь свое. Тебе и года не прожить после этого. Проклинаю тебя и твой род до седьмого колена! Пусть господь покарает тебя!
— Убить ведьму! — коротко приказал Валентин, и Мартина изо всех постаралась не зажмурить глаза. Они не смогут сломать ее. Она умрет так же, как и жила — с гордо поднятой головой. Она навсегда останется повелительницей мира.
1 Речь императора Константа цитируется по Феофану. В реальной истории она была произнесена осенью 641 года, перед самым свержением Мартины.
