Когда растает снег... - Игорь Семенов
Большинство тогда решили бежать на восток. Похватав лишь предметы первой необходимости, люди рванули на восток, боясь нового извержения или каких-нибудь еще происшествий… Чуть больше сотни из них через несколько дней вернулись назад — нередко голодные, оборванные, лишившиеся всего взятого с собой имущества, а многие женщины — еще и изнасилованные. Про большинство же остальных Александр больше ничего не слышал.
Его собственное предположение о том, что пробиться на восток страны по разбитым и, в то же время, забитым брошенными автомобилями дорогам, посреди обезумевших от ужаса толп беженцев, просто не получится, полностью оправдались. Хотя такого масштаба мародерства, про какой рассказывали вернувшиеся, не ожидал даже он. Так он и решил остаться, не пытаться добраться до восточного побережья… Тем более, на тот момент Александр был уверен, что скоро правительство придет и наведет порядок и в этих местах.
Потом им повезло снова… Их поселок оказался в такой глуши, что сюда не добрались основные банды мародеров. Им удалось добыть вооружение и отбиться от тех, кто пытался поживиться их добром. А потом и добыть продовольствие — для резко сократившегося местного населения имеющихся на окрестных складах запасов хватило на пару лет. Кроме того, у них даже нашлось несколько прошедших войну солдат и офицеров, кто сумел организовать их силы самообороны…
Первая зима была жуткой… В наспех подремонтированные немногочисленные дома набивались как кильки в бочку и грелись печами, в которых постепенно исчезали сначала собранные за осень дрова и уголь, а затем и строительные конструкции заброшенных домов. Но даже так люди мерзли, болели, порой — умирали… Ведь лекарств не хватало, и оставшиеся в поселке врачи ничем не могли помочь.
И все же они выжили… Летом, вскопав огороды, смогли вырастить немного овощей, набрали полезного имущества в вымерших окрестных поселках и городках и уже куда лучше приготовились к новой зиме. Подремонтировали и утеплили еще несколько домов. И постепенно какая-то жизнь наладилась…
Сейчас их было три с небольшим сотни… Одна десятая от прежнего населения поселка! И они оказались практически единственными выжившими на полсотни миль в округе — несколько живущих мелких групп выживших можно было не учитывать. А дальше разведку не проводили… Не доходило в их мечта и особых новостей о происходящем далеко на востоке. Лишь однажды от пришедших с востока беженцев узнали про то, что там творится — и это буквально потрясло всех Особенно рассказы про всевозможные банды сектантов и людоедов! А, кроме этого, узнали и про крах США…
В тот вечер Александр Ковач впервые со дня извержения напился до, как сказали бы русские, поросячьего визга. Уже потом ему рассказывали, что он в пьяном виде порывался на восток, искать свою старшую дочь. Грозил расправой людоедам, сектантам, американскому правительству и вулкану вместе взятым и нес какую-то еще форменную чушь…
Вспоминать про это было неприятно… Тем более, что по трезвому уму Александр прекрасно понимал, что ничего он не сделает. Он даже не доберется до востока бывших США! И все равно было стыдно… Сколько раз уж Александр обвинял себя в трусости! Сколько раз жалел о том, что не попытался в первый же год спасти свою дочь! Пусть не сразу, так через месяц, два, три, в конце концов, податься на восток! Пусть даже в то время как раз шли кислотные ливни или стояли морозы. Но хуже всего мужчина себя чувствовал именно в такие вот дни… В годовщину извержения!
Опустив взгляд от фотографии, Александр с силой треснул кулаком по массивному деревянному столу… Машинально рука потянулась к дверце стола, за которой стояла предпоследняя бутылка виски, но большим усилием воли мужчина одернул ее. Пить — не решение… Только и решения не было.
— Опять ее вспоминаешь? — окликнула Александра незаметно подошедшая жена.
— Да, — ответил мужчина. — Чувствую себя предателем собственной дочери…
Несмотря на все испытания, что выпали на их судьбу, они с Миладой были вместе с самого 1938 года… Мюнхенский сговор, захват Судет немцами, создание независимой профашистской Словакии — все это происходило у них на глазах. Вместе они бежали от надвигающейся новой мировой войны в Америку — хотя тут помогли деньгами родители Милады, имевшие торговый бизнес. Ему-то, вчерашнему студенту, даже не успевшему найти работу, это было не по карману. Вместе жили на новом месте, родили троих детей — Квету, Владана и Ладу.
— Не вини себя, — подойдя к фотографии и проведя по ней рукой, вздохнула женщина. — Ты не мог ничего сделать…
— Мог! — треснув кулаком по столу, произнес Александр. — Я мог…
— Мог отправиться на восток и погибнуть… Помнишь, что нам рассказывали те, кто… вернулся?
— Да, Милад, — согласился мужчина. — Но я должен был попытаться…
— … и никого не спасти, да еще и погубить меня, Владана, Ладу… Это ты хотел сказать?
— Наверное, ты права, — вздохнул Александр. — Вот только… Умом я понимаю, а на душе муторно!
— Мне тоже… Но… — дрогнул голос Милады. — Квета была хорошей девочкой, доброй и чистой душой… И я верю, что там ей лучше чем нам…
Откровенно говоря, Миладе и самой было больно вспоминать про свою старшую дочь… Вот только что она могла сделать? Ничего! Что-то изменить обычному человеку было просто не под силу, и с этим оставалось лишь смириться. И радоваться, что сберегла хотя бы младших детей… Тем более, что многие окружающим не удалось и этого. Во всем их поселке не найдется ни одного человека, кто бы не потерял родных и близких в результате случившегося извержения и случившейся следом за ней большой зимы.
Впрочем, даже сейчас… Что у них есть? Каждый новый день — бесконечная борьба за выживание. И с этим тоже ничего нельзя было поделать. Лишившись буквально всего, всех благ цивилизации, они выживали как какие-нибудь средневековые люди. Когда скудных урожаев их огородов с трудом хватало чтобы не помереть с голода. Когда любая простуда грозила свести в могилу. Когда какая-нибудь внезапно объявившаяся в их краях крупная банда могла уничтожить все немногочисленное население. Или вынудить спасаться бегством, что с большой вероятностью означало все ту же смерть.
Однако за прошедшие годы они настолько привыкли буквально каждый день заглядывать в глаза смерти, что уже даже перестали обращать на это внимание. Даже научились радоваться каким-то мелочам, на которые раньше не обратили бы никакого внимания… А уж выросшие за эти годы
