Владыка морей. Ч. 2 - Дмитрий Чайка
На этот бой Надир привел полные пятнадцать тысяч воинов. Из них четыре — чистокровные арабы, прошедшие множество битв. А вот остальных он нанял за звонкую монету, зерно и обещание богатой добычи. И где же разжился золотом эмир, перед которым еще совсем недавно нависал призрак полнейшей нищеты? А это все вторая жена! Лади начала, наконец, отрабатывать те безумные суммы, в которые обходилось содержание ее самой, ее служанок, прачек, поваров, музыкантов, танцовщиц и держателей опахал.
Надир вспоминал тот разговор с ней…
— Так где взять золото, жена? — он уставил на Лади тяжелый, недоверчивый взгляд. — Мы забрали казну твоего отца. Мы забрали золото из ваших храмов. Резать здешнюю знать я не хочу, мне не нужно восстание за спиной.
— А как быть с теми, кто кланяется тебе, а сам ведет переговоры с Чачем, обещая передать тебя ему? — сказала Лади, глядя на своего жутковатого мужа со спокойной уверенностью. — Как быть с теми, кто перед взятием города утаил большую часть сокровищ из храма Вишну? Ты забрал едва ли четверть того, что там хранилось.
Лади сидела, поджав ноги и положив выкрашенные хной ладони на колени. Ее голубое сари было просто куском тончайшего шелка, расшитого золотой нитью. И оно обвивало пышное тело, заставляя Надира по-охотничьи шевелить ноздрями. Тут, в Синде, женщин учили искусству любви, в отличие от добродетельной Аравии, где такое и в голову никому бы не пришло. На шее его второй жены висело тяжелое ожерелье, украшенное множеством изумрудов, а в ушах звенели массивные серьги, что почти касались ее плеч. Пальцы Лади унизывали перстни, где один камень соревновался с другим по размеру и красоте. В общем, обобрав собственную жену, Надир мог бы на время решить свои материальные затруднения, но что-то ему подсказывало, что делать этого не стоит. И это что-то было скорее здравым смыслом, чем совестью.
— Ты же ненавидишь меня, — заявил Надир ей прямо в лицо. — Тогда зачем помогаешь? И ты уже знаешь ответ на свой вопрос. Я возьму этих людей на пытку, потом казню их и отниму имущество. Так зачем тебе это?
— Такова карма, — Лади отвернулась в сторону, блеснув слезой. — Мы должны достойно пройти свой земной путь, чтобы переродиться в движении колеса сансары. Я дочь князя, а теперь еще и жена князя. Это значит, что множество перерождений моя сущность жила праведной жизнью, угодной богам. А потому они возвысили меня. Когда прервется колесо перерождений, то атман, моя душа, получит спасение. И хоть между нами нет особенного согласия, мой долг дать новую жизнь, оставив ее после себя. Мой священный долг перед лицом богов сохранить эту новую жизнь. Понимаешь, о князь?
— Я ни хрена не понимаю, — наморщил лоб Надир. — Ты попроще объяснить не можешь? Ты беременная, что ли?
— Да, мой господин, — склонила голову Лади. — И я не дам погибнуть нашему нерожденному ребенку под мечами солдат царя Чача. И мой путь тоже не должен закончиться так.
— А-а-а… Не хочешь помирать, значит, — радостно оскалился Надир, которого рассмешили путаные объяснения жены. Он знал про местные верования, но считал их просто нелепой чушью. Он продолжил, глядя на нее с понимающей усмешкой:
— И ты поняла, что со мной твоя жизнь будет прежней, сытой и роскошной. А то, что приходится раздвигать ноги перед тем, кого ненавидишь, не слишком большая цена за это. Да, женушка? Ты не хочешь, чтобы копье какого-нибудь нищего солдата снова отправило тебя в это твое колесо сансары. Вдруг ты в своей новой жизни станешь не царицей, а ослицей! Смешно сейчас сказал, да? Ладно, говори, кто этот предатель? Я повешу его на собственных кишках, а потом скормлю крокодилам!
— Тебе нужен Джаянта. Он глава знатнейшей семьи брахманов, мой господин, — сказала Лади, прикусив губу от досады. Ее супруг, которого она не без оснований считала грубым дикарем и мужланом, оказался довольно проницателен. — Для тебя это выглядит странно, но брахманы стоят выше, чем цари-кшатрии. Боги могут покарать того, кто поднимет руку на их служителей.
— Да плевать я хотел на ваших демонов, — убежденно ответил ей Надир. — И скоро эти брахманы будут у меня стоять так, как я им разрешу. Я помню этого старикашку со сладкой улыбкой. Ведь он подарил тебе на свадьбу это ожерелье.
— Это ожерелье моей матери, — Лади снова повернула лицо в сторону, чтобы спрятать слезу. — Она пожертвовала его храму, а он распорядился им, как своей собственностью. Он показал этим подарком, что по-прежнему стоит выше меня. Он показал, что снова вернет себе власть, и что твоя власть временна тут. Этот подарок — скрытое оскорбление. Не забудь, мой царственный супруг. Когда Джаянта признается в измене, ты вырежешь его род до последнего человека.
— Ты уверена в том, что он сносится с царем Чачем? — спросил ее Надир.
— Уверена! Ведь Чач тоже брахман из знатного рода, — махнула пухлой рукой Лади. — Они оба ненавидит вас, мусульман. Вы подрываете их власть. Но на самом деле неважно, что он делал и делал ли вообще. Важно лишь то, что будет сказано на суде. Казни Джаянту вместе с сыновьями и награди прочих из знати. Тогда они не ударят тебе в спину и дадут свои отряды, когда придется воевать. А вот если ты победишь Чача, они станут твоими навсегда. А пока… А пока они выжидают.
— А ты не такая дура, какой кажешься, — с немалым уважением посмотрел на жену Надир. — И вдобавок злая, как волчица. Не волнуйся, дорогая женушка, я так и сделаю. Я не оставлю за спиной кровных врагов.
Вот так вот эмир Сокотры и южного Синда стал богаче на восемь миллионов драхм. Семья брахманов просто купалась в золоте, ведь цари — кшатрии до этих пор не смели поднять руку на тех, кого защищают боги. А вот Надир посмел, и ни секунды не пожалел об этом. Плевать он хотел на гнев многоруких демонов, он боялся только людей.
Воспоминания покинули его, потому что заревели трубы, и армия Чача сделала первый шаг вперед. Двинулись вперед и слоны, которых погонщики укололи в шею короткой пикой с крюком.
— Сомкнуть строй, во
