Перед рассветом - Василий Анатольевич Криптонов
— Где? — не понял я.
Мы как раз объезжали лужу, и вокруг я не видел ровным счётом ничего, заслуживающего внимания.
— Оно. — Света ткнула пальцем в боковое стекло. — Оно… пахнет. Хорошо.
— Это? — Я скептическим взглядом окинул забегаловку за окном. На четыре столика, стоящих снаружи — двое посетителей, и те явно принесли самогон с собой. — Да ничего особенного. Закусочная.
— За-ку-соч-на-я, — повторила Света. — Хочу туда.
— Ну… Хорошо. Как скажешь.
Я приткнул автомобиль у края дороги, и мы вышли наружу. Свете уже не требовалось опираться на мою руку. Она как будто плыла вслед за запахом. Довольно тяжёлым, надо сказать — теста, жаренного в масле, — но аппетитным.
Запах остро напомнил мне промышленные кварталы родного мира. Большую часть своей жизни их обитатели питались дешевой синтетикой. Но время от времени, как правило в день зарплаты, могли себе позволить посетить закусочную. Вот примерно такую, как эта. Пахло возле этих заведений ровно так же.
Света обогнала меня и первой вошла в дверь. А когда я попытался войти следом, на моё плечо взлетел Джонатан и пронзительно крикнул.
— Чего тебе? — посмотрел я на фамильяра.
Джонатан повернул голову и уставился на что-то через дорогу. Я тоже посмотрел туда. На той стороне улицы, в первом этаже дома напротив, висела вывеска: «Рыба».
Всем своим видом Джонатан буквально кричал: «Ты обещал мне селёдку!»
— Ладно, — вздохнул я и сунул Джонатану купюру. — Иди. Сдачу принесёшь.
Джонатан молча сжал деньги клювом и, сорвавшись с места, перешёл в полёт. Над дорогой промелькнула белая стрела и, ударившись в окно рыбного магазина, как будто бы исчезла.
Я только головой покачал. Ну и пересудов завтра будет в Чёрном городе…
Войдя в закусочную, я понял, что пересудов будет даже больше, чем думал. Света замерла перед прилавком, изучая взглядом нехитрый ассортимент. Её, в свою очередь, буквально пожирали взглядами трое забулдыг и рыхлая тётка за прилавком.
— Ишь ты. Курсанточка, — услышал я голос одного из пьяниц. — А чегой-то босая? Эй, красавица! Неужто вам обувка не положена?
— Тише ты, дурья твоя башка! — просипел другой. — Жить надоело⁈ Она из императорской академии, неужто формы не видишь? Не вздумай ей слова сказать! Магией в землю закатает.
Света, к счастью, не обратила на забулдыг ни малейшего внимания. А когда подошёл я, все и вовсе онемели. Тут уже вдобавок к форме Императорской академии присутствовал молодой князь Барятинский, местная знаменитость.
— Ты всё-таки голодная? — спросил я Свету.
Она вытянула палец.
— Хочу это! И это! И… и вот это! Что с этим делают?
Когда она посмотрела на меня, у неё в глазах стояли слёзы.
— Сейчас научу, — успокоил я и посмотрел на тётку. — Суп у вас есть какой-нибудь?
— Бульон, — сказала та. — Куриный. — И, подумав, добавила: — Ваше святейшество.
— Давайте бульон. А потом посмотрим.
— Что такое бульон? — дёргала меня за руку Света. — Зачем нам бульон? Я хочу бульон?
— Хочешь, — заверил я.
Глава 15
Мы сели за столик. Через минуту женщина принесла тарелку бульона, посыпанного рубленой зеленью, и ложку. От тарелки поднимался пар.
— Пищу сначала набирают в рот, потом пережёвывают и глота…
Света схватила тарелку и в несколько глотков выпила через край всё, что в ней было. Валящий от тарелки пар её совершенно не смутил.
Женщина изумленно открыла рот.
Тарелка брякнула о стол. Света с горящими глазами вытерла губы тыльной стороной ладони.
— Я хочу другое! — капризно заявила она.
— Понял… — пробормотал я.
И, вместе с обалдевшей буфетчицей, отправился к прилавку за пирогами, на которые изначально указывала Света.
Казалось, что она не наестся никогда. Здоровенные пироги исчезали один за другим. С мясом, с картошкой, с повидлом, снова с мясом, с грибами… Я ещё дважды вставал за добавкой, с удивлением ощупывая взглядом живот девушки — который, по моим прикидкам, должен был уже раздуться, как у беременной на последнем месяце.
Но пироги, казалось, падали в чёрную дыру, где исчезали бесследно.
Забулдыги позабыли о выпивке и беззастенчиво наблюдали за схваткой стройной хрупкой девочки со всеми пирогами вселенной. Света же с каждым проглоченным куском как будто светилась всё ярче. Впрочем, не «как будто». Пока ещё её свечение не бросалось в глаза стороннему наблюдателю. Но оно определённо сделалось гораздо ярче, чем было утром.
— Всё-о-о, — протянула Света и, отодвинув тарелку с последним пирогом, повалилась лбом на стол.
— Точно не будешь? — осторожно спросил я.
— Не мо-гу, — со стоном ответила Света.
Я потянулся к пирогу. Тоже успел проголодаться…
Невесть откуда взявшаяся рука Светы вцепилась мне в запястье. На меня уставились горящие глаза.
— Они бывают ещё?
— Кто? — не понял я.
— Эти. Пи-ро-ги.
— Да конечно, бывают! И много чего ещё бывает. Например, приличные рестораны с гораздо более здоровой и вкусной пищей. Просто ты мне слова не дала сказать — не то, что отвезти тебя куда-то.
— Тогда ладно, — успокоилась Света.
Отпустила мою руку и позволила доесть последний пирог. Он оказался с капустой.
Н-да, ларчик-то, оказывается, просто открывался. На это и намекала Мурашиха — что, мол, в койку девчонку затащить успел, а накормить не удосужился. Могла бы, между прочим, и подсказать! Или сама накормить — но нет ведь, поспешила выпроводить. Мисс гостеприимство Чёрного города, блин.
С другой стороны, бабку понять можно. Живёт небогато, а по линиям вероятности, надо полагать, видела, сколько слопает незваная гостья.
Света теперь отнюдь не выглядела умирающей. Щёки у неё порозовели, глаза разгорелись.
— Прибавилось сил? — спросил я, вытерев пальцы о салфетку.
— Нет, — огорошила меня Света и зевнула. — Я устала.
— Да ясен день. Я бы тоже устал после тонны пирогов…
Тут в закусочную сквозь закрытое окно ворвался Джонатан Ливингстон. Подняв крыльями локальный ураган, он приземлился на стол и высыпал из клюва на тарелку несколько монет.
— Государю императору — ура! — прокомментировал фамильяр свои действия.
Раздался звон разбившегося стекла. Это один из пьянчуг уронил на пол рюмку.
— Богом клянусь — пить брошу, — донёсся до меня хриплый панический шепот.
— Уходим, — решил я.
— Я не могу! — запротестовала Света. — Мне тяжело…
