Под флаг адмирала Макарова [СИ] - Герман Иванович Романов
Андрей Андреевич знал, что итальянские крейсера Того никогда не использовал вместе с «асамоидами», а вот с броненосцами всегда. И теперь уже Макаров задумался, просчитывая ситуацию…
Броненосный крейсер «Баян» — один из наиболее полезных кораблей Порт-Артурской эскадры. По бронированию и скорости хода превосходил японские крейсера. Но почти вдвое им уступал по весу залпа — башни главного калибра на нем были одноорудийные, в отличие от «оппонентов».
Глава 51
— «Победа» с крупповской броней, Степан Осипович, ей и придется с броненосцами Того драться, выстоит. Десятидюймовые орудия дальнобойные, пробивная способность намного больше. Так что вместе с «Цесаревичем» и «Ретвизаном» надлежит действовать — только эти три броненосца способны выстоять в прямой стычке с кораблями Того, если по каким-то причинам не удастся от них оторваться. Мой «Ослябя» и «Пересвет» вполне способны сражаться против броненосных крейсеров, и «Фудзи» с «Ясимой», у тех меньшая скорострельность двенадцатидюймовых орудий, но не против флагмана или любого из первой «четверки» — непременно отлупят. Про «Рюрик» я не говорю — он не выстоит в долгом бою даже против «гарибальдийца». Пришлось видеть, как его «отделали» — жуткое зрелище. Но он все же нужен — отвлечет на себя внимание.
— Вижу, у тебя все продумано. А потому как на «России» с «Громобоем» будут докончены работы, нужно обеспечить их порыв к нам, пока итальянские крейсера проходят подготовку. Делать им во Владивостоке нечего — с поимкой неприятельских транспортов на коммуникациях справятся наши вспомогательные крейсера. Они нужны здесь — вместе с «Баяном» будет три быстроходных броненосных крейсера, вполне способных сражаться с отрядом Камимуры, если их усилить «Богатырем».
— В Петербурге на это не пойдут, ведь город и порт окажутся беззащитными от прихода даже малых бронепалубных крейсеров японцев. Те смогут действовать совершенно безнаказанно.
— Взамен отправим «Палладу» с «Авророй» — скорости у них хватит, чтобы убежать от броненосных кораблей Камимуры, а орудий вполне достаточно, чтобы сражаться с любым крейсерским отрядом противника. Да и водоизмещение почти семь тысяч тонн. К тому же с ними «Боярин» и дестройеры германской постройки — так что есть кому вести разведку. Вполне сильный и боеспособный отряд, с которым врагу придется считаться — под постоянной угрозой будет судоходство в проливе.
— Так будет лучше, можно будет навязывать самураям свои условия, хотя адмиралы в Петербурге имеют на этот счет свое, отличное от наших с тобой взглядов, мнение.
Андрей Андреевич только покачал головой. Он прекрасно знал по истории этой войны, что находящиеся во Владивостоке русские крейсера не причинили вражескому судоходству значимых неприятностей, а потому их лучше было бы задействовать вместе с «пересветами». А на вражеские коммуникации выпустить вспомогательные крейсера — ущерб был куда значимей, чем гонять без ощутимого результата боевые корабли, по своему водоизмещению равные нормальным броненосцам.
Их строительство, как и «броненосцев-крейсеров», было самым явным просчетом русского морского министерства, как и создание трех «истребителей торговли» в лице «богинь отечественного судостроения». Но о том лучше не говорить, такую критику власти, что под адмиралтейским «шпицем» находятся, не оценят. Но лучше бы построили нормальные броненосцы типа «Ретвизан», на котором американцы учли опыт войны с испанцами — ведь предлагали построить четыре корабля, но заказали Крампу только один, построив вместо еще трех «ни броненосцы», «ни крейсера», некий плод компромисса, намного дороже и оказавшийся «пожирателями угля».
Германские «карманные линкоры» по такой же концепции созданные, оказались куда более эффективными в своей пиратской деятельности, чем русские «иноки». Вместо полудюжины «рюриков» и «богинь» куда полезней стали «Баяны», недаром в ходе войны заказали три именно таких крейсера. Но так те опоздали к этой войне, и окажутся ненужными на другой, что грянет через десять лет.
И кого в таких просчетах обвинить прикажите⁈
Но сетовать поздно, нужно воевать на том, что есть, всячески приспособив корабли для сражения и всемерно их облегчив. Да те же деревянные палубные настилы весили лишнюю сотню тонн, а в бою стали бы источником пожаров, как случилось с испанцами в сражениях у Кавите и на Кубе. И ведь все «петербургские адмиралы» прекрасно знали, что на кораблях кайзерлихмарине обходятся без дерева и пожароопасного линолеума. Знали, но угрозу в расчет не принимали, как и Алексеев, пока сам не посмотрел на разгоревшиеся очаги пожаров на русских кораблях.
Зато выводы сделаны были моментально, и меры безжалостные предприняли — теперь даже адмиральские салоны выглядели убогими кельями в железном склепе. Даже яхта наместника лишилась роскошного убранства, отправленного во дворец, и превратилась в нормальный боевой корабль, с полудюжиной установленных на нем 120 мм пушек, снятых с «Рюрика». Все же «Алмаз» имел ход в приличные 19 узлов — корабль можно было использовать как авизо — посыльное судно с функциями легкого крейсера для истребления миноносцев или «купцов»…
— Станции беспроволочного телеграфа должны устойчиво работать, без радиосвязи в бою делать нечего — сигнальные флаги на расстоянии разглядеть трудно, а если фалы перебьют осколками, то управление эскадрой будет проблематично. На флагманах вообще нужно устанавливать по две радиостанции, вот только где их взять?
— Идет война и в Петербурге должны озаботиться, — в голосе Макарова не слышалось уверенности, все прекрасно понимал командующий эскадрой — идет война, но в столице идут обычные бюрократические «игрища». И плевать там хотели на нужды флота с высокой колокольни. Да оно и понятно — не им же погибать в бою, и не захлебываться в холодных волнах…
Дополнительно установленный «аргумент» калибром 8 дюймов…
Глава 52
— Хоть вешайся — заколебала меня это море с волнами и война с японцами. Так ведь вся эта бодяга на полтора года растянется, если только мы каким-нибудь образом узкоглазых не одолеем. Знать бы только, каким именно — но начало вроде неплохое.
Андрея Андреевича мутило — семь суток в море, в постоянном напряжении, в ожидании боя. Вошли в Корейский пролив в самый удобный момент — погода разгулялась, не шторм, конечно, чего он боялся до дрожи, но болтанка изрядная. Риск был страшный, но погода поспособствовала — низкобортным японским кораблям принимать бой в таких условиях равносильно самоубийству — большую часть средней артиллерии задействовать нельзя, захлестнет волнами. Так что броненосцев Того не увидели, как и крейсеров Камимуры, зато изловили большой пароход, вооруженный пушками. Японский вспомогательный крейсер попробовал удрать, но разве от «Варяга» с «Аскольдом» при его ходе оторваться⁈
Настигли, хорошо потренировались комендоры, пустив в ход «чугуняки», начиненные порохом, и пустили бывший лайнер на дно, получив благодарность от адмирала Макарова. Спасли только трех японцев, которым чрезвычайно повезло, что их заметили и выловили. А теперь ждали подхода из Владивостока крейсеров — провести «ротацию» состава, так сказать.
— Степан Осипович на драку явно нарывается, решив воспользоваться моментом. Пусть так — хоть какое-то развлечение…
Вирениус закурил — табак позволял переносить качку, исчезала тошнота — «морской болезнью» страдали многие адмиралы, даже самый знаменитый из англичан. И ушел в размышления, которые были отнюдь не тягостными. Видимо, большую роль в самом начале русско-японской войны, той, которая была в прошлой для него реальности, сыграла психология, субъективный фактор, как не крути.
Японцам чрезвычайно повезло, что они тогда настигли русскую эскадру на внешнем рейде, за три дня до установки бон. И вывели из строя на четыре месяца два самых лучших броненосца. Грех было таким удачным моментом не воспользоваться — Того занял Эллиоты, и на этих островах вблизи Порт-Артура появилась японская передовая база флота. Именно из нее уходили минировать воды миноносцы, и на банке подорвался и погиб с адмиралом Макаровым броненосец «Петропавловск». После гибели командующего русские моряки были
