Не тихий Тихий океан - Сергей Альбертович Протасов
Головной из обстрелянных почти сразу получил два снаряда под мостик и в надстройку, после чего покатился влево, показав свой правый борт. В него тут же вошло еще несколько снарядов. Теперь стало видно, что он несет четыре трубы, а значит, никак не может быть миноносцем. Силуэт в темноте показался похожим на русский истребитель, поэтому стрельба еще больше усилилась. «Араре» даже выпустил в него торпеду. Только после этого с шедшего вторым в колонне обстрелянных кораблей замигал фонарь, передававший позывные отряда капитана первого ранга Иосидзимы. Сразу разглядели еще два корабля в приближавшейся справа колонне, а потом показался и шестой истребитель 2-го ударного отряда.
Торпеда с «Араре» благополучно прошла за кормой подбитого своими же флагманского «Хатсусио». Но на нем оказался разбит рулевой привод и поврежден котел в первой кочегарке. Для устранения повреждений пришлось застопорить ход. Имелись потери и в экипаже. Сам капитан первого ранга Иосидзима погиб.
Неожиданное и столь серьезное повреждение флагмана вызвало задержку с прохождением заграждения 2-м ударным отрядом. «Сиракумо» оставили для оказания помощи «Хатсусио» и его охраны. А «Камикадзе», «Кисараги», «Ненохи», «Усио» и «Яйей» вошли в залив Хакотдате последними.
Когда все десять истребителей собрались вместе в заливе, миноносцы № 39 и 40 уже вели бой с очередной русской брандвахтой и батареями непосредственно у входа в гавань. Осветительные ракеты возле торпедированного русского броненосца и прорванного минного поля давно прогорели и упали в воду, так что разгоравшуюся на северо-востоке перестрелку, сопровождавшуюся, как обычно, серьезным фейерверком, с девяти кабельтовых было видно хорошо.
Капитан первого ранга Асаи, оказавшийся теперь старшим над всеми истребителями, приказал начать атаку. Гавань порта все еще оставалась в тени, так что кто и где там находится – разглядеть не удавалось. Предполагая, что самые крупные и ценные корабли должны быть как можно ближе к батареям, Асаи намеревался напасть на них из глубины залива, выйдя к северному углу самой бухты. После чего повернуть на юг и, пройдя прямо сквозь пароходную стоянку, как делали в прошлый раз, отстреляться торпедами. После чего максимально быстро проскочить простреливаемую с берега зону и уходить через протраленный проход. Оба оставшихся отряда миноносцев капитана второго ранга Кондо должны были прикрывать атаку со стороны берега и порта, оттягивая огонь пушек на себя и закрывая ударные корабли дымом. Зная о батареях на северном берегу залива, ближе семисот метров к полосе прибоя ему приказали не приближаться. И с навигационной точки зрения так было безопаснее.
Но едва начав набирать скорость, еще только перестраиваясь в колонну, японские миноносцы наткнулись на своих русских собратьев, появившихся из-под берега. С первыми выстрелами те выпустили пачку осветительных ракет и сразу отвернули. В их свете японские атакующие порядки стали прекрасно видны для всего, что могло стрелять с воды из порта и с берегов бухты и залива.
Дымной мглы, так помогавшей до проникновения в залив, здесь уже не было. Зато в черное небо в направлении только формирующихся штурмовых колонн сразу потянулись искрящиеся дымные росчерки ракетных шлейфов с севера, востока и юго-востока, заканчивавшиеся вспыхивавшими высоко над заливом новыми и новыми яркими точками, начинавшими медленно спускаться к воде на своих парашютах, роняя вниз раскаленные капли. Совсем скоро над заливом стало светло как днем.
Сразу же на отряд Асаи обрушился ураганный огонь с кораблей и укреплений в порту, на входном мысе, а также с горы Хакотдатеяма. Он становился все точнее и опаснее. При этом, чтобы сблизиться на дальность прицельного минного выстрела, японцам приходилось идти навстречу ему. Находясь в слишком плотном построении, они не могли даже маневрировать. Но другого пути не было.
Гавань порта, даже несмотря на луну, показавшуюся из-за туч, оставалась для наблюдателей с японских кораблей в глубокой тени за границами огромного светового пятна. Что-либо разглядеть там, кроме часто сверкавших искорок, было невозможно. Густо встававшие в японских шеренгах водяные столбы не оставляли сомнений, что эти искорки – выстрелы. Судя по впечатляющим размерам некоторых всплесков, скромничать с выбором калибров русские больше не собирались.
Частокол разрывов вокруг и впереди японской атакующей колонны становился все гуще. Грохот взрывов, шум рушившейся вздыбленной воды, жиденькие хлопки ответных залпов накрыли когда-то тихие воды залива, безжалостно раздавив все остальные звуки. Их дополнял визг проносящихся во всех направлениях раскаленных кусков стали, до столкновения с водой или тонкой обшивкой еще тщательно обработанных, выверенных по размеру и весу, либо уже разломанных, опаленных сработавшей собственной начинкой, Однако трем головным истребителям удалось проскочить сквозь разверзшийся ад почти без повреждений.
Но тут обнаружилось новое неожиданное препятствие. Слева по курсу открылась частая цепочка странных плавающих небольших объектов. Пересекать ее не решились, продолжая движение вдоль нее, вынужденно склоняясь все больше к югу. Все истребители били в сторону бухты из своих орудий с максимальной частотой, но их пальба бесследно тонула в тяжелом гуле канонады.
Поскольку цепочка поплавков не давала японцам приблизиться к гавани ближе чем на четыре кабельтова, а различить с такой дистанции силуэты стоявших там затемненных кораблей на фоне темного берега все так же было невозможно, Акияма отдал приказ стрелять торпедами наудачу прямо отсюда. Под таким огнем он опасался вообще не успеть ничего сделать.
Когда «Харусаме», «Араре» и «Усугумо» уже разрядили свои аппараты, сразу положив право руля и выходя из-под града снарядов, шедший седьмым в строю «Кисараги» после близкого разрыва тяжелого фугаса резко вильнул влево, бросившись прямо на поплавки. Раздавшийся сразу тяжелый скрежет металла о металл слышали только с него, а с «Ненохи» и «Усио», шедших за ним, видели, как подбитый истребитель, достигнув этой линии подозрительных плавающих объектов, резко качнулся и скользнул вдоль нее, продвигаясь рывками, а затем и вовсе остановился. С него тревожно зачастила морзянка: «нет хода, не могу управляться».
Акияма видел это с мостика своего флагмана и уже списал его в безвозвратные потери, но, к счастью, он почти сразу остался позади атакующих порядков, которые все русские пушки продолжали сопровождать огнем. Если бы не это, превратившийся в мишень истребитель добили бы за считаные секунды.
Пока остальные приближались к гавани и избавлялись от торпед, также ориентируясь только по вспышкам дульного пламени и целясь туда, где эти вспышки казались жирнее,
