Мамба в СССР. Черный курсант - Алексей Птица
Дневальный по телефону кликнул обоих, и я изменившимся голосом повторил им то же самое. Они поверили, и скоро всё училище с интересом наблюдало за тем, как арабы через весь плац тащили гири, а вьетнамцы — штангу. Зайдя в казарму, я тоже типа с удивлением посмотрел на это и, пожав плечами, пошёл к себе в расположение.
Изумлению дежурного по управлению не было предела, когда иностранцы притащили спортивные снаряды к нему. Арабы, пыхтя и потея, занесли гири и поставили их около комнаты дежурного по училищу. Седой уже полковник, начальник кафедры баллистики, вышел из комнаты дежурного по училищу и с недоумением взглянул на гири.
— Это что ещё такое? — топорща густые усы, проревел он.
— Позвонили, сказали, вам! — бодро отрапортовали два араба.
И тут под массовое пыхтение низкорослые вьетнамцы в количестве восьми особей втянули штангу.
— Это как понимать? — уже вне себя от гнева заорал полковник. — Кто приказал?
Вьетнамцы тут же от страха забыли русский язык и, перебивая друг друга, замяукали на своём. Полковник только ещё больше свирепел, ничего не понимая и выкрикивая одну и ту же фразу: «Это кто приказал?».
Помощником у полковника оказался молодой капитан, ещё не забывший курсантские приколы. Он первым и догадался, что произошло, пояснив:
— Товарищ полковник, это кто-то из старшекурсников позвонил им в казарму и, представившись вами или мной, приказал принести сюда снаряжение.
— Да, вот же скоты. Немедленно разобраться и доложить мне, кто это сделал!
— Есть! — ответил капитан и стал всё приводить в исходное состояние.
Весь вечер он потратил на разбирательство, но так никого и не нашёл, а арабы с вьетнамцами потянули снаряды обратно в казарму.
Всё училище уржалось, глядя на это действо из окон и на улице. Мои сначала не поняли, а потом тоже стали ржать, ну и ладно. Но всё равно скучно.
Как-то на территории училища прорвало водовод, его раскопали и починили, но по обыденному разгильдяйству не закопали, забыли. В яму постепенно набралась дождевая вода, чему несказанно обрадовались местные лягушки. Собравшись возле нового водоёма, они наметали туда икры, решив, видимо, вывести здесь новый вид лягушек — артиллерийских. Маленькие головастики быстро дозрели до уровня маленьких лягушат, чем привлекли моё внимание.
Посмотрев, как они весело прыгают возле ямы, я взял банку, наловил их и забрал с собой в казарму. Вечером, когда уже прозвучала команда «Отбой!», и все стали ложиться спать, я подсунул земноводных в верхнюю часть тумбочки Газини. Ничего не подозревая, тот уже перед самым сном полез в неё и, наткнувшись на что-то маленькое, скользкое и противное, завопил от испуга.
— Что случилось? — подорвался весь взвод, заорав каждый на своём языке.
— Там это!
— Что?
— Н-н-не зн-наю.
Включили свет и обнаружили мелких лягушат. Вьетнамцы сразу же проявили к ним интерес, но их отогнали, а лягушат выкинули. Так и дурачились: то мокрое мыло спящему в руки положат, то простынь над головой натянут, будят и кричат: «Потолок падает!».
После вождения стандартный ночью вопрос:
— Дай ключ от САУ.
Сонный негр, судорожно начинал шарить рукой по своему телу, лезть в тумбочку, пока до него не доходило, что он спит, и над ним смеются…
Всем хотелось развлекаться и, подговорив вьетнамцев, я их руками пришил арабов к матрасам. Несколько стежков к трусам и майкам назначенной жертвы, и по команде «Подъём!» он вставал уже вместе с матрасом. Очень, кстати, смешно со стороны смотреть.
Вообще, много всяких приколов можно придумать, и без издевательств вроде сушёного крокодила или чего-нибудь похожего. Ведь если палку перегнуть, то могло дойти до мордобоя, а там и до поножовщины недалеко: все парни горячие, шутки плохо понимают. К тому же некоторые войну прошли, эти вообще жестокие. И негры, и арабы, и вьетнамцы совсем разные по менталитету и интеллекту, да и расовая неприязнь тоже имела место.
Учебный год постепенно подходил к концу, впереди ожидалась сессия и сразу же за ней отпуск. И хорошо, хватит уже тут болтаться, как непонятно что в проруби.
В конце мая начались экзамены и зачёты по общеобразовательным предметам и узкоспециальным. Проблем со сдачей ни у кого не возникло, получив честно заслуженные четвёрки или зачёт, я стал собирать свои вещи, намереваясь уехать отсюда навсегда.
В один из дней негр из моего взвода по имени Гану накосячил на занятиях и решил взбрыкнуть, не признавая своей вины.
— Сегодня будешь спать в туалете, — пригрозил ему я.
— Ты, Бинго, нам временный командир и никогда не заставишь меня спать там! И вообще, тебя скоро снимут. И я тебе отказываюсь подчиняться.
Гану был из Северного Судана и очень многое о себе воображал. Пожав плечами, я отошёл от него, бросив напоследок:
— Вот посмотришь!
Все в казарме притихли в ожидании действа. Час шёл за часом, вот уже прозвучала команда «отбой», и все потеряли интерес к событию, думая, что я передумал. Даже Гану расслабился и лёг спать. Какое-то время он дремал вполглаза, пока окончательно не заснул и не захрапел.
Я тоже спал, но биологические часы, которые всегда у меня присутствовали, внезапно зазвенели в моей голове. Вскинув руку, я глянул на свои новые электронные часы «Электроника 5» и нажал кнопку подсветки: 02.45. Пора!
Встав с кровати, я толкнул спавшего в соседнем ряду Газини.
— А?
— Вставай! — шёпотом велел ему я.
— Зачем?
— Вставай, узнаешь.
Уже вышколенный Газини тихо поднялся с кровати.
— Идём.
Мы подошли к кровати, на которой спал Гану.
— Бери аккуратно за задние ножки кровать. Только смотри: уронишь, сам спать пойдёшь в туалет!
Газини, уже догадавшись о моей затее, лишь хмыкнул. Бережно приподняв кровать, мы медленно и осторожно, чтобы не разбудить Гану, потащили её в сторону умывальников и туалета. Открыли дверь и внесли койку в туалетную комнату, где и оставили.
— Приятных сновидений! — ухмыльнулся Газини, на что получил угрожающий жест кулаком.
— Тихо! — прошипел я. — Пошли спать. Завтра никому ни слова!
— Ага!
* * *
Гану снился его дом, редкая растительность вокруг его города, небольшие поля в пойме Нила, окружающие пески, которые он знал,
