Тафгай 5 - Владислав Викторович Порошин
— Ты, Иван, иногда бываешь такой нудный, и как тебя только девушки терпят? — Тяжело вздохнул Мальцев и в несколько больших глотков выпил целый бокал шампанского. — А я всё же Михалычу про Валерку скажу. Вдруг что-нибудь да получится.
— Сизиф тоже думал, что если долго мучиться, то что-нибудь получиться, — пробормотал я. — Валера, родителям звонил? Как там мой кот? Не безобразничает?
— Нормально, сосиски опять стащил, но так ничего, мои даже хотят его себе оставить. — Улыбнулся Харламов.
— Не-не-не, — я помотал головой. — Мы 26-го апреля уже в новую квартиру вселяемся, которую нам выделило «Динамо». Поэтому 25-го вечером я к твоим в гости приеду, сосиски привезу, а кота наоборот увезу, его первым в квартиру буду запускать.
— Вместе поедем. — Кивнул Саша Мальцев. — Но про Валерку разговор ещё не окончен!
* * *
Если посмотреть анкетные данные всех хоккеистов сборной СССР, особенно ту графу, где спрашивают про родственников за границей, то у Валерия Харламова эти данные были самыми необычными. Если с его отцом Борисом Сергеевичем Харламовым бывшим капитаном футбольной команды завода «Коммунар» всё ясно. То его мама Бегония Хермана Орибе Бараона Арранс была из тех детей, которых в далёком 1937 году эвакуировали из объятой войной Испании. Сначала испанские ребятишки жили в Крыму, а когда гитлеровская Германия напала уже на СССР, их срочно перевезли в Тбилиси, а затем уже и в Саратов. Много кто из детей тогда погиб от голода и бомбёжек. А в сентябре 1956 года, когда Валере было 8 лет, а его младшей сестре Татьяне — 7, у всех испанцев при содействии Красного креста появилась возможность вернуться на Родину. Поехала в Бильбао и Бегония с детьми. Казалось, что семья Харламовых расстаётся навсегда, и Советский союз уже никогда не услышит про замечательного нападающего ЦСКА и сборной СССР. Однако ближе к осени 1957 года, Бегония проявила свой крутой нрав и потребовала немедленного возвращения из семикомнатных испанских апартаментов обратно в коммуналку к мужу в Москву.
Вот и сегодня в среду 26 апреля, переступив порог родительского дома Валерия Харламова, его взрывная темпераментная мама высказала мне всё, что накипело у неё на душе.
— Твой кот Фокса есть разбойник! Ты, тоже есть разбойник! Почему не играть с моим Валерой в одной связка? С Сашей ты играть, а с Валерой не играть! — Бегония ткнула пальцем в Мальцева.
— Кхе, Бегония Хермановна, — ухмыльнулся Саша Мальцев. — Надо же чтобы все пятёрки сборной были равноценно сильные. Тем более у нас в тройке нападения есть юный талантливый нападающий, Борис Александров. — Мальцев похлопал по плечу «Малыша».
— Ваш тренер сойти с ума, — всплеснула руками испанка. — Ваш Боря совсем мальчик.
— Я совершеннолетний, — пробурчал, немного покраснев Александров.
— Куда сосиски складывать? — Я приподнял пятикилограммовую авоську с настоящими мясными сосисками и, услышав знакомое слово, из комнаты выбежал мой черный кот Фокс.
В квартире родителей Валерия Харламова я снова окунулся в быт среднестатистического советского человека. Ковёр на стене, ковёр на полу, мебельная полированная стенка с хрусталём за стеклянными дверками, раскладной стол, который сейчас весь был заставлен пирогами, салатом оливье, селёдкой под шубой и парой бутылок беленькой и красного. Папа нашего легендарного нападающего Борис Сергеевич очень удивился, когда мы отказались и от первой бутылочки и от второй.
— Спортивный режим, — пробормотал Саша Мальцев, косясь на меня. — Через два дня заключительный сбор нашего «Динамо».
— В Праге хорошо отметили, — сказал я, теребя за ухом Фокса, который устроился у меня на коленях. — С песнями, да, Александр? С плясками, да, Валерий?
— Выиграли, вот и отметили, — не понял намёка Борис Сергеевич.
— Когда выиграли и отметили в ресторане — это одно, — хмыкнул я. — А когда люди в гостинице спать легли, а в три часа ночи в коридоре крик как будто мучают бедного кота: «От зари до зари, от темна до темна, пой гитарная струна!». Это другое. Да, Александр Николаич? — Я выразительно посмотрел на Мальцева.
— Ничего, скоро всё ваше, точнее наше «Динамо» перевоспитаем, — подмигнул ему же Боря Александров. — У нас с Иваном не забалуешь.
Однако старого болельщика московского ЦСКА Бориса Сергеевича больше интересовали другие хоккейные вопросы, которыми он нас периодически бомбардировал:
— Почему Володя Викулов в двух последних матчах с чехами и шведами не играл? Почему Сева Бобров не вызвал в сборную Толю Фирсова? Почему тройка Викулов — Фирсов — Харламов, одна из сильнейших в чемпионате не была завялена на Олимпиаду и чемпионат мира целиком? Почему не взяли в сборную Сашу Рагулина и Женю Мишакова? Почему отказались в воротах от Владика Третьяка?
— Боря пусть мальчики кушают, смотри какие они приехали из Праги худенькие! — Постоянно одёргивала мужа Бегония.
— Папа, Всеволод Михалыч просто вызвал тех, с кем больше работал, кто лучше понимает его требования, — ответил скопом на все вопросы Валера Харламов. — А Володя Викулов в игре против Швейцарии получил сильный ушиб.
— Ничего, в июле начнётся большой сбор перед Суперсерией, всех вызовут, — успокоил я ярого болельщика ЦСКА Бориса Сергеевича. — Семь пятёрок плюс пять вратарей. Рагулин, Мишаков, Третьяк и Фирсов, все мы будем биться за право поехать за океан, чтобы сыграть против профессионалов.
— Серия будет на все времена, — добавил «Малыш», уминая за обе щёки испанские пироги из наших отечественных продуктов.
— Сдюжите против НХЛ? — Вдруг посерьезнев, спросил Борис Сергеевич. — Не опозоритесь на весь Мир?
— То, что все матчи выиграем, гарантировать не могу, но серию возьмём, — ответил, как отрезал Боря Александров, чем вызвал всеобщий хохот.
— Как бы тебя профессионалы в лепёшку не размазали, — хохоча, сказал Валера Харламов. — Иван, расскажи маме то, что ты придумал.
— Бегония Хермановна. — Я запил чаем пирог с курицей. — Генерал Франко года через два или три умрёт, и СССР начнёт выстраивать экономические и дружеские отношения с Испанией. И можно будет нам всем в году 80-ом переехать туда жить и играть, чтобы выступить на Олимпиаде 1984 года со сборной Испании по хоккею.
— Я из Москвы в Бильбао не поеду, — недовольно пробурчал Борис Сергеевич. — И кто за сборную СССР играть останется?
— Спортивный век короток, — тяжело вздохнул я. — После 1980 года нас всех начнут из сборной выпихивать, да и из клубов тоже. Например: Сашу уже в сборную в 1984 году не возьмут, да и Валеру тоже. —
