Целитель-8 - Валерий Петрович Большаков
- Э-э… К-хм… - каркнул хозяин поместья, тушуясь.
- Да я не обижаюсь… - Миха завертел головой. – Извините, мисс… Как вас зовут?
- Светлана, - очаровательно улыбнулась шатенка.
- Света, передайте, пожалуйста, минералку.
Гибко поднявшись, девушка процокала к столику, где на серебряном подносе сгрудились бутылочки «Перье», подхватила одну и поставила перед Михой.
- Спасибо… Секундочку…
Гарин открыл минералку, выпуская шипенье, обжал бутылочку пальцами… Вода взбурлила, и целитель с легкой улыбкой вернул сосуд девушке.
- Я зарядил воду. Она оздоровит вас, мистер Рокфеллер.
- О-о! – преувеличенно восхитилась Светлана, и вручила «снадобье» буржуину.
Тот осторожно принял минералку, понюхал - и храбро сделал глоток. Замер, прислушиваясь к себе. Вот брови изумленно смяли морщины на лбу, и старик выхлебал половину бутылки.
- На здоровье, мистер Рокфеллер, - замурлыкал Миха. – И до свиданья.
- Вы нас покидаете? – огорченно протянула блондинка.
- Увы! – повел руками «Борн». - Нужно уладить кое-какие дела в России. Сэр... - вежливо затянул он на пороге. - Мисс... Bye-bye!
Пятница, 12 мая. Вечер (подглавка откорректирована)
Зеленоград, аллея Лесные Пруды
Солнце село, засвечивая верхушки сосен, и тени сплотились в густеющий сумрак. Ветер лениво колыхал ветви, шуршавшие хвоей. Тонкий смолистый дух касался ноздрей, успокаивая и смиряя.
Я дико устал, тяжелая поклажа оттягивала руки, зато тревоги словно остались за океаном.
Особняк в Нью-Йорке… Миллионы в Цюрихе… Перепуганный человечек в Белом доме...
Да и черт с ними совсем…
Улыбка тронула мои губы – прилили здешние беспокойства, но какие же они милые, свои, домашние! Вот именно. Я дома.
Уголком глаза приметив суету у подозрительно знакомого «Москвича», сдержал ухмылку типа «гы». Оживились, прикрепленные! Сейчас доложат на самый верх… Хотя всех, кого положено, наверняка уже известили о прилете Майкла Борна.
С улицы не понять, горят ли окна маминой квартиры… Я вздохнул. Маминой… Сорок дней сегодня.
Знакомый подъезд… Знакомый лифт…
Пыхтя, я занес чемоданы и опустил их на пол кабины. Уф-ф!
«Надо было, все-таки, такси взять, - мелькнуло в голове. - Десятки пожалел, миллионер хренов! Жмотяра… Тащись из-за тебя от самой остановки…»
Дверцы разошлись с негромким металлическим лязгом, я снова взял вес, и лишь затем приметил Староса. Немножко не в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил топтался у дверей, порываясь звонить.
- Филипп Георгиевич! – воскликнул я.
- Wow, Миша! – возрадовался тот, пошевеливая усами. – Приехал? Ну, здорово! Really!
Облапив меня, Старос пожаловался:
- Вот, собрался к вам в гости, а теперь не знаю даже… Сорок дней – это же только для своих…
- А вы нам не чужой, - твердо заверил я, и велел: - Звоните!
Было слышно, как электронные колокольчики бренчат в прихожей. Зашлепали тапки…
Глухое волнение ворохнулось во мне, сметая сдержки. Из дверей выглянула Рита… Ее лицо выражало такую мольбу, такое упованье, что мои глаза защипало.
- Мишечка!
Девушка качнулась на пороге – и вцепилась в меня, обняла, прижалась со стоном.
- Риточка…
Старос всхлипнул.
- Простите, - забормотал он, часто моргая, - сентиментальный стал на старости лет…
Рита рассмеялась, звонко и весело, словно выдыхая дни страхов и переживаний.
- Кто там, Рит? – донесся мамин голос.
И в квартиру ворвалось ликующее:
- Мишечка приехал!
В гостиной охнули, что-то упало и покатилось, но первой в прихожую ворвалась Настя. Я еле устоял под напором визжащего и пищащего вихря.
- Миленький… Родненький… Любименький… - бормотала сестренка, целуя после каждого определения, ласкательного и уменьшительного.
Прибежала мама. Ее лицо оставалось все тем же – красивым и нежным, лишь подрагивали губы и влажнели глаза.
- Мам, прости…
Замотав головой, моя родная женщина притиснула меня и тихонечко заплакала. Отстранилась, кривя губы в улыбке, смаргивая слезы.
- За что, Мишенька? Ты – мужчина, а наш удел, у всех троих, ждать! И надеяться… Вот видишь, - засмеялась она, размазывая слезы обратной стороной ладони, - дождались!
Старос в углу шумно вздохнул.
- Я пойду, пожалуй… - пробормотал он стесненно. – Извините…
- Куда-а? – возвысила голос мама. – Нет уж! Проходите, Филипп, проходите! Помянем Петю, посидим…
- Да я так только, - затрепыхался Старос. – Может, думаю, зазову Лидию Васильевну на производство? А? Нам старший лаборант нужен, на химводоподготовку…
- Я согласна! - сладко улыбнулась Лидия Васильевна.
- И за это выпьем! – подхватила Рита.
- И за Мишу! – запрыгала Настя.
- Ну, тогда меряйте, - носить чемоданы мои руки отказывались, пришлось пихать багаж ногами.
«Сейчас плюхнусь на диван, - подумалось мне, - и стану наслаждаться женскими радостями!»
Зря я, что ли, полдня носился по всему Сохо, от «Мэйси» до «Прада», впервые в жизни не считая деньги?
Подмигнув Старосу, повалился на диван. Хорошо!
«Не останавливайся, мгновенье! – вертелось в голове. – Ты прекрасно, но детство минуло даже у Настеньки. Теперь в каждой радости – доля печали, горький осадок судьбы… А ты помни, да живи!»
* * *
Было уже поздно, за окном чернела тьма. В раскрытую форточку задувало, но голосов с улицы не слыхать, даже гуляки угомонились. Хлопнув дверцей, отъехало такси, увозившее Староса.
Люстра словно очертила магический круг света, включив в него стол, а вот мы оказались за чертой, пересев на диван. Я устроился между мамой и Ритой, а Настя, быстренько убрав недоеденное и недопитое, забралась ко мне на колени, и показала Рите язык.
- Нахалка! – фыркнула моя суженая.
Благодушествуя, я обнял ее и маму. Сестричка притихла, тискаясь – мои губы коснулись Настиных волос, пахнущих травами.
В комнатах устоялась тишина, лишь телевизор тихо-тихо напевал голосом Сенчиной, а на кухне сыто урчал холодильник. У большого папиного фото на комоде покоилась рюмка водки, накрытая кусочком хлеба. Отец улыбался из полутьмы, словно пятый из нас, только севший отдельно.
- Спасибо тебе за папу, - негромко сказала мама, кладя мне голову на плечо. – Как будто легче стало…
- А пойдемте спать, а? – тихонько заныла Настя.
- Ох, и правда! – спохватилась родительница. – Засиделись мы! Идите, мойтесь.
- Чур, я первая! – подскочила сестричка. – Мне в школу рано вставать!
- Ничего, - улыбнулась Рита, - две недели всего осталось.
- Целых две недели! – страдающим голосом затянула Настя. – А потом еще экзамены!
- И выпускной! – торжественно подняла палец Рита.
- У-у… Так
