Курсант: назад в СССР 2 - Рафаэль Дамиров
— Опишите этого человека.
— Мужик да мужик, как еще описывать?
— Лицо, особенности, глаза, губы?
— Тьфу ты! Он же не баба, чтоб на губы ему смотреть! Губы как у всех, две в наличии имеются. Взгляд только хитрый такой был, будто водку паленую мне, зараза, втюхать хотел, но водка добрая оказалась. Я в тот вечер ее и оприходовал. Потому особо-то и не помню в подробностях…
— Ясно, а за что хоть увольняют-то? — поинтересовался я.
— Так сварщик наш, Ефимыч, паскуда старая, подбил нас, слесарей, на бунт! Собрал всех и говорит: доколе мы будем пахать за копейки в ЖЭКе, зарплата — мизер, приходится граждан оброком обкладывать. За вызов трешка сверху, за то, что сделал работу в срок положенный и как надо. Шурин, говорит, у него на стройке деньги лопатой гребет. Пошли, говорит, мужики, на стройку работать. Все согласились, а я как-то уже привык здесь трудиться. И в домино с диспетчерами на ночной смене сподручно резаться, и Валька с бухгалтерии на меня заглядываться стала. Сначала, главное, оплеуху мне залепила, после того, как я за зад ее щипнул, смотрит нам меня теперь, будто я жениться на ней обязан. Вот скажите мне, разве щипок за зад — повод для женитьбы? Тем более в хомуте я уже. В общем, привык я здесь. Стаж, опять же, к пенсии капает. А на стройке что? Кирпичи таскать? Но Ефимыч, гад, на меня насел, не по-мужицки, говорит, от коллектива отрываться. Не по-товарищески. Ну я сдуру и согласился. Написал вместе со всеми заявление. На отработку нам время дали. Только главный инженер, подлюка, со всеми переговорить за это время успел и аннулировал их заявленьица. А меня вызвал, с гонорком так начал, мол, летунов у нас в стране не любят, что с места на место как бабочки-однодневки порхают, забери, говорит, заявление, Петрович. А я ему, дурак, отвечаю, что не по-мужицки это будет, развернулся и дверью хлопнул так, что слышал, как штукатурка ему в чай плюхнулась. Не знал я, дурак, что сварщик самый первый заявление отозвал. И из всех бунтарей только я увольняюсь…
— Спасибо, гражданин Ломотько, за оказанное содействие, — я кивнул Погодину, дав знак, что мы уходим. — Удачи вам на новой работе.
— А ящик-то вернете?
— Теперь это вещдок.
Ломотько, он же Петрович, тяжко вздохнул нам вслед.
Мы вышли в коридор и напоролись на пронырливого мужичка в кримпленовом пиджаке и массивных очках:
— Здравствуйте, это вы из милиции? Вы меня искали? Главный инженер Агошков Валентин Семенович.
— Здравствуйте, Валентин Семенович. Мы приходили по поводу Ломотько.
— А-а-а… — инженер снял очки и пошоркал их о пиджак. — И до вас уже дошло это безобразие. Удумали, чертяки, увольняться массово. Но мы вопрос решили на местном уровне, так сказать, беспокоиться не о чем.
— Ну как же? — нахмурился я. — Гражданин Ломотько утверждает, что вы его собираетесь уволить. А он стаж считает, местом своим дорожит.
— Да никто его не уволит, это мы так, для проформы жути нагнали. Не регистрировали его заявления даже. Мурыжим в воспитательных целях непутевого слесаря. Будет знать, как в следующий раз бучу поднимать. Подбивать народ на массовое увольнение.
— Как — подбивать? Сварщик же, вроде, ваш все затеял.
— Ефимыч, что ли? Так он уже месяц как на пенсии. Ломотько все начал, и ходит теперь, про Ефимыча сказки треплет, а вину признать боится. У Ломотько родственник на стройке работает. Вот он и хотел туда сорваться. А одному боязно увольняться. Сами знаете, как в городе к таким относятся, к перебежчикам. Так что пусть помучается пока. Заслужил. Мы его еще лотерейные билеты заставим покупать вне очереди.
* * *Мы вернулись в отдел и стали обмозговывать дальнейший план действий. Благо, в кабинете Погодина до сих пор не было напарника. После отпуска он загремел на затяжной больничный. Ногу сломал. По официальной версии, поскользнувшись в ванне. Но поговаривали, что на пьянке на природе показывал тайные “запрещенные” удары карате. Ногой по березе. Береза победила, а удар так и остался секретным. Обычное дело при такой работе — травмам придавать вид рутинный и благородный. Помню, сколько случаев в мою бытность произошло, когда ребра и кости покрупнее сотрудники по дури ломали. То санки к машине прицепят, то за цветами на черемуху для дамы полезут (на макушке они ж крупнее) подшофе, естественно. Но для получения законной страховки все приключения сводили в служебной проверке к тривиальной бытовухе. Шел, поскользнулся, упал, очнулся — гипс. Спортивные травмы тоже не возбранялись. Качалка и бассейн частенько фигурировали. Был у нас один на службе, с костями хрупкими, как фарфор. Раз в три месяца стабильно что-нибудь ломал. Его так и назвали — хрустальный опер. На страховках себе лодку хорошую купил и мотор к ней. В медсанчасти думали поначалу, что он специально ломается, но когда случай перевалил за десяток, поняли, что специально так не сделаешь. Это постараться надо…
— Шляпник наш, — задумчиво проговорил я. — Будто артист, образы примеряет. И КГБ-шником, и слесарем притвориться легко может. Не удивлюсь, если в следующий раз в почтальона перевоплотится.
— Следующий на доске почета и потенциальная жертва у нас — товарищ Шилов, — сказал Федя.
— Дохлый номер, — махнул я рукой. — Просек нас мошенник, не будет так подставляться. Или на дно заляжет, или будет отрабатывать партийцев не по старой схеме. Или вообще переключится на другую прослойку граждан. Такую же жирную, но, например, безпартийную.
— Но ты же видел шубника? Сможешь опознать его.
— А что толку? Предлагаешь по городу шататься, пока случайно не напорюсь? Вот если бы фоторобот все-таки сделать… Точно! А на хрена нам художник, когда я сам фотограф? — я хлопнул себя по лбу. — Есть мыслишка! Пошли, помогать будешь!
— Что делать надо? — насторожился Федя.
— Пошли, ничего сложного. В фотолаборатории поработаешь.
— Вообще-то я инспектор уголовного розыска…
— Это и в твоих интересах. То, что мы сделаем, если дело выгорит, будет использовать весь розыск в первую очередь. Начальство тебе еще спасибо скажет.
— Спасибо не надо, вот премию бы…
— Какой ты меркантильный, Федя. А как же за идею работать, за Родину?
Я притащил Погодина в фотолабораторию кримотдела. Паутова предупредил, что оперативник поможет мне разгрести фотки
