Сапер. Том III - Алексей Викторович Вязовский
Вот же твари. Все никак не угомонятся.
— Бараска говорит, что с Анной все будет хорошо, — подбежал улыбающийся Ильяз. — Босмотрел Маны… Богадство! Все есть. Еда, тулубы, валенки…
— Документы у вас имеются? — поинтересовался я у оставшихся в живых полицаев. На что получил два аусвайса на серой бумаге с гербом. Афанасий и правда оказался Никитиным. Второго звали Павел Кашин.
— Закуска у нас есть, — пробормотал майор, заглядывая мне через плечо. — Теперь будет «Путешественник». Обступившие нас бойцы заулыбались.
— Так, а чего это мы тут собрались? — набросился я на партизан. — Где передовой дозор, где тыловой? Енот! Ты иди вперед. Махно, бери Ильяза, сто шагов назад. Довженко! Ты что тут делаешь?
— Товарищ командир! — вытянулся наш ездовой. — Один Ман цел. Садись и едь. У второго осколками разбило радиатор.
— Так, а кто начал стрелять без команды?! — я вспомнил начало боя. — В нарядах сгною!
— Командир, давай перегружаться в целую машину, — остановил меня майор. — Не ровен час, немцы поедут по дороге. А уж на хуторе накажем невиновных и наградим непричастных! А что с этими гавриками будем делать? — кивнул Базанов на бледных «полицаев».
— С собой заберем. Искупят кровью, — ответил я. — Или еще чем-нибудь.
— Так мы уже как бы… — напрягся Афанасий.
— А хочешь я тебя свожу в село Подгорное? — повысил голос Базанов. — И покажу пепелища от карателей? Ты и десятой части не искупил!
— Ладно, замяли, — тормознул я майора. — Все перегружать хабар и оттащите, наконец, трупы немцев! И доклад давайте уже, что и сколько.
В ожидании, пока мой зам по боевой соберет в кучу сведения, пошел помогать подчиненным сберегать теперь уже партизанское добро. Видать, склонность к тому, что угодить начальству — дело первое, у нашего народа в крови закрепилась, потому что мне доставались не особо тяжелые свертки. Ладно, я не гордый, потерплю и без перетаскивания трехпудовых мешков. А почему не пошел осматривать поле боя? Да вот так, остался. Чуяло мое сердце, что всё хорошее я уже увидел.
Наконец, вернулся Базанов. Иван Федорович начал с приятного — с вражеских потерь и наших приобретений. Получилось, что на этой дороге полегли восемнадцать немцев и одиннадцать полицаев. Двое сдались в плен. Трое, а, может, и четверо, сбежали в лес. Скорее всего, немцев. По меньшей мере, один из них ранен. Если что, можно организовать преследование.
— Отставить преследование, — я эту идею не одобрил, не до того. — Усилить посты с той стороны. Не егеря же, барахольщики. Они сейчас сами где-нибудь под кустом мерзнут. Да и до своих им далековато выбираться, так что нужды в этом нет.
— По технике, — продолжил майор. — Ну, главное приобретение перед нами, — он кивнул на грузовик. Плюс две лошади живых и три побило во время нападения. Двадцать два карабина с…, — он задумался, оказалось, подбирал слово, чтобы помягче сказать, — ограниченным боезапасом. Два пулемета МГ-34, тоже патронов не густо… По гранатам…
— Это что же, если бы мы не совались вперед, они бы сами стрелять перестали? — перебил я его.
— Так тыловики, — пробормотал Базанов.
— И сколько же тыловики в компании с полицаями смогли наших уложить? Давай про потери, хорошее и позже рассказать можно.
— Наши потери — восемь убитых и четверо раненых, из них двое тяжелых…
— Чтоооо? — протянул я. — Охренеееть, твою ж… Они что, сами под пули встали? Мы в засаде были! С какого перепугу у нас безвозвратные потери в два раза выше санитарных, а не наоборот? — и тихо уже добавил, чтобы только Базанов слышал: — Что у нас за сброд в отряде?
— Да в принципе, так и получилось, что чуть ли не в полный рост как на параде пошли, — так же тихо ответил майор. — Погибшие все до одного — новички. Из наших, что с самого начала, ранена только Анна..
— Зато она и пулемет успокоила, — добавил я. — Не забудь отметить.
Да уж, послал господь подчиненных. Вроде и не первый день война идет, а у них всё в заднице песня «Если завтра война, если завтра в поход». Придется доводить до этих деятелей, что завтра уже наступило, если жить хотят.
* * *На хуторе все оказалось не так печально, как казалось. Да раненые, да погибшие. Но, во-первых, выяснилось, что Анна ранена легко — пуля срезала ей часть кожи над ухом, контузила. К моменту приезда, она уже пришла в себя, даже грустно шутила:
— Все Соловьев, не возьмешь меня теперь замуж…
— Так-то я женат.
— А я и второй согласна…
Смеется. Я вот прямо места себе не нахожу. Волнуюсь за Веру, да и чего скрывать — по женскому теплу соскучился. Правда, уже задумался, не зря ведь командиры на фронте себе ППЖ заводили… Тот же Жуков. Реально боевой генерал, без дураков. Не щадил ни себя, ни других. Вывез всю войну, да и до этого успел повоевать с японцами, с румынами. Много чего про него говорили, но запало одно. Возил с собой везде военного фельдшера — Захарову. Видел я ее на одном из КПП — красивая женщина, с чувственными губами. Все саперы на нее глазели, пока Жуков разносил к чертям нашего генерала. И ничего. Все все понимали, даже партийные органы, которых привлекла настоящая жена в борьбе с Захаровой — особо ничего не сделали. У всех рыльце в пушку.
Второе, что порадовало. Яков доколдовал с аккумуляторами, подзарядкой батарей — мы запустили рацию. Анна дождалась назначенного часа и тут же отбила в центр сообщение про нашего самого знаменитого члена отряда. Пока она стучала ключом, я мобилизовал всех разбирающихся в технике и послал шаманить БТР. Майор с Закуской и Витей Гавриловым частично разобрали мотор, промыли клапана. Слили топливо, перелили из нового МАНа… И, о чудо! Ганомаг завелся. И даже лишних деталей после ремонта не осталось!
Я тут же, не дожидаясь ответного сообщения, приказал сниматься с хутора. Надо было рвать когти — поди, сбежавшие немцы уже дошли до своих и доложили в подробностях о нападении. Нечего надеяться, что они замерзли под кустом.
Перед выходом посетил раненых. Параска обработала
