Дмитрий Светлов - Конкистадоры

— Я не умею заботься, — неожиданно всхлипнул бравый начальник городской стражи. — У родителей было только четыре крестьянских семьи.

— Это поправимо, — сказал Вова бодро. — Мы же рядом, всегда поможем.

Поможем! Юноша кисло улыбнулся брату. Сами–то кто? С корабля на бал с годичным опытом руководства в роли сержанта.

— Как мэр вы имеете право выбрать для себя любую шахту изумрудов. — Саша решил выступить в роли соблазнителя.

Аргумент неожиданно сработал, город получил строгого и порядочного мэра. Только дон Хуан де Энарес захотел взять близлежащую сахарную плантацию. Картахена стремительно менялась, быстрыми темпами строились новые жилые дома и магазины. Центральная площадь представляла собой сплошь конторы русских, голландских и испанских торговых компаний. Забавные вывески на русском языке сообщали об оптовой покупке–продаже всяких разностей. Конечно же, русский язык знало всего несколько человек, но вывески с кириллицей стали модными.

Визит к отцам–наставникам привел к новой встрече с Менфреном. Египтянин и Филофей с Филаретом увлеченно обсуждали какую–то тему.

— О! — воскликнул Вова. — Откуда здесь взялся обитатель долины пирамид?

— Я все время был с вами, — смущенно ответил Менфрен.

— Как это с нами? Мы тебя не видели.

— Мы, это, как его, а! Не мозолили вам глаза!

— «Мы» — это кто? — уточнил Саша.

— Как кто? — искренне удивился Менфрен. — Иван Сусанин, Максимка и я.

Ни фига себе! Эта троица все время была рядом, а они их в упор не видели! Близнецы переглянулись, вывод один — надо быть внимательнее к окружающим их людям.

— Кстати, на каком языке вы разговаривали? — Саша вспомнил услышанный обрывок беседы.

— На греческом, — пожал плечами Менфрен. — Ваши наставники отлично знают этот язык.

Саша с Вовой как–то сразу почувствовали свою ущербность, необразованность. Какие у них знания? Да никакие! Включить–выключить «лентяйкой» телевизор, да профессиональные знания на уровне филиппинца. Они развернулись, дабы выйти, но Филофей остановил вопросом:

— Зачем приходили?

— Через неделю двенадцать флейт будут готовы к плаванию в Белое море.

— Это хорошо! Добавь два корабля, загрузим дарами патриарху да игумену Соловецкого монастыря.

— Не вопрос, дадим, сколько надо.

— Кораблей много не надо, монастырю нужны пушки да зелье.

— Зачем? С кем это Соловки собрались воевать?

Филофей с Филаретом аж подпрыгнули и готовы были осыпать близнецов бранью, а то и побить. Затем тяжело вздохнули и сели.

— Неучи вы и безбожники, — огорченно промолвил отец Филарет, — прописных истин не знаете.

— Пушек нам не жалко, — осторожно вставил Саша, — вы только назовите количество.

— Считай каждый год Соловецкий монастырь подвергается испытанию. То шведы, то тевтонцы, то мурманы.

— Пятьсот пушек хватит? — решительно спросил Вова.

— Хватит и Валааму, и Олонцу. Всем монастырям севера будет спасение.

— А тевтонцам зачем Соловецкий монастырь? — поинтересовался Саша. — Там же север, ничего нет.

Филофей только отмахнулся.

— По–вашему, все богатство в золоте? — фыркнул отец Филарет. — Там же бьют морского зверя!

— Ну и что? Мясо несъедобно, с моржового уса много денег не получишь.

— Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул отец Филофей. — Шкура морского зверя не промокает, за моржовую юфть в Новгороде золотом платят.

— Топленым жиром один раз сапоги смажь, год не промокнут, — добавил отец Филарет.

— Есть еще много просто очень дорогих компонентов, — начал говорить отец Филофей, но, глянув на коллегу, закончил: — Вам этого не понять.

— Как раз понять я смогу, — пожал плечами Саша, — только как тевтонцы доберутся до Соловецких островов?

— Вы где родились? — усмехаясь, спросил отец Филарет.

— В Выборге, — почти хором ответили братья.

— Ну и?

Юноши переглянулись.

— У нас крепость.

— А зачем? — продолжил допрос отец Филарет.

— Чтоб русских на Балтику не пускать.

— Это как? — искренне изумился священник. — Не вижу связи между Выборгом и выходом в море.

— Они не знают о запрете Ганзы, — вставил отец Филофей.

— Каком запрете? Сел на корабль и вышел в море, — вздернул подбородок Вова.

— А дальше? — священники смотрели на братьев, не скрывая улыбок.

— Что дальше? — не унимался Вова. — Плыви, куда тебе надо.

— Вот–вот. — Оба наставника весело захохотали. — А приплывешь, корабль заберут, тебя — в темницу, и вся недолга.

— В Выборге — Сайменский канал, по нему можно плыть в Финляндию. — Саше было неприятно обвинение в невежестве.

— Вашей Финляндии я не знаю, — строго ответил отец Филарет. — Только от Выборга прямая лодейная дорога на Кемь. А там до монастыря рукой подать.

— По этой причине новгородцы и бьются за Выборг, — добавил отец Филофей. — Хотят перекрыть отступникам путь.

— Почему вы назвали их отступниками? — заинтересовался Вова.

— По канонам Ватикана, рыцарские ордена не должны иметь имущества и постоянных доходов.

— Их обязанность в миссионерстве и помощи инквизиции, — скривился отец Филарет.

— Разве? — удивился Вова. — Я думал иначе.

— Думал. — Улыбнулся наставник. — Чтобы думать, для начала надо хоть что–то знать.

— Вы совсем нас за дураков держите! — обиделся Саша.

— Вы и есть неучи, — отрезал отец Филарет. — Мы вот с Менфреном говорили об Антонии Великом. Не хотите рассказать о его деяниях?

— Был в Риме такой император, — бодро ответил Вова.

Теперь уже смеялись и Менфрен, и служки.

— Ты хотел сказать о Марке Антонии, муже греческой царицы Клеопатры Птоломей, — утирая слезы, сказал священник.

— Антоний Великий, — отец Филофей назидательно поднял палец, — основатель монашества. Его подвигом в третьем веке в Египте созданы первые монастыри.

— Нас не учили церковным премудростям! — с вызовом ответил Вова.

— Вот и молчи, неуч! А теперь марш отсюда! Да не забудьте про корабли и пушки!

— Спасибо за шоколад! — крикнул вдогонку отец Филарет.

Близнецы пристыженно вышли, не виноваты они в своем незнании. Они люди другого времени, других ценностей.

— Что там с шоколадом? — спросил Саша.

— Я просил Николу Сульт поэкспериментировать с какао–порошком, молоком и сахаром.

— Каков результат?

— Батюшка доволен, сам же слышал.

— Я тут думаю об обмолвке священника, — задумчиво сказал Саша.

Братья остановились возле фонтана, где детвора кормила гекконов. Крупные ящерицы под визг детворы проворно гонялись за кусочками хлеба. Ну прям привычные городские голуби!

— Почему он не договорил о полезных свойствах тюленей?

— Он же объяснил, — пожал плечами Вова, — мы олухи и неучи.

— Нечего обижаться, мы действительно узнали всего чуть–чуть.

— Пошли в офис торгового дома.

— Зачем?

— Спросим. На нас работают настоящие дельцы, профи шестнадцатого века, они должны знать.

— Или узнают, — вздохнул Саша.

Идти всего ничего, каких–то сорок шагов. Навстречу выскочил один из письмоводителей и с поклоном повел хозяев в кабинет управляющего. Жилистый сорокалетний мужчина по имени Ханс Коппель встретил своих работодателей без угодливого низкопоклонства.

— Не угодно ли кофе с шоколадом? Ваш рецепт пользуется в городе большой популярностью.

— Конечно же, все хвалят, а мы еще не попробовали, — ответил Вова.

Вскоре принесли дымящийся кофейник и две вазочки шоколада, больше похожего на густой кисель. Аромат! Вкус! Настоящий черный шоколад! Братья зажмурились от удовольствия.

— Жидковат, конечно, но вкусно! — довольно мурлыкнул Вова.

— Поправимо, изобрети молочный порошок и холодильник, — ехидно ответил брат.

Управляющий Ханс Коппель с улыбкой наблюдал за юношами и заговорил, когда ложки застучали по донышку:

— С шоколадом возникла одна заминка. После отжима какао–бобов остается много масла, а что с ним делать, никто не знает.

— В парфюмерию, — облизывая ложку, ответил Саша.

— Откуда знаешь? — встрепенулся Вова.

— Ну ты даешь! Мы же каждый рейс возили рефконтейнеры с какао–маслом.

— И что? В наши обязанности входил контроль температуры.

— Вот я и расспросил старпома, когда относил листочки с температурой.

— Хочешь сказать, что Филиппок рассказал тебе рецепт тонального крема?

— Господин Коппель, — Саша проигнорировал реплику брата, — какао–масло является основой многих косметических препаратов.

— Поконкретней, пожалуйста. — Управляющий открыл тетрадь для записей и взял в руку карандаш.

— В первую очередь — губная помада. Ну, женщины же подкрашивают губы, — заметив недоуменный взгляд, пояснил Саша.