Дмитрий Морозов - Корсары Балтики

— А я бы все же вначале стрельцов на лодках выслал, — зевнул Басманов, довольный тем, что с прибытием Адашева избавлен от обязанности принимать уйму решений. — Помнишь, третьего дня гадали — не пустить ли в Нарву лойму, начиненную огненным зельем?

— Толково Аника придумал, — почесал в затылке Ярослав. — Я и сейчас так скажу. Жахнет — разнесет камни, даст проход стрелецким полкам, на штурм идущим. Вот только у ворога нет остромыслов таких, как Аника.

— Не скажи, — Басманов взял крынку с квасом, выпил и по простецки утер усы и бороду рукавом рубахи. — Есть и там светлые головы. Но про то пусть у Адашева башка болит, моя уже прохудилась, за время сидения ивангородского. Ты дальше говори…

— Пристал когг, слез с него чернявый да вертлявый гишпанец, — докладывал Ярослав. — Говорит, что не по торговым делам к нам, а на службу просится.

— Такой вот простой гишпанец, — усмехнулся князь. — Сразу с корабля — и на службу?

— Таков и есть, — подтвердил Ярослав. — Говорит, что топил пиратов в теплых морях, желает топить и в студеных.

— Так и пусть себе топит, — Басманов почесал сквозь льняное полотно пуп. Покосился в сторону кваса, но к крынке больше не притронулся. — Докажет, что утопли витальеры — будет ему злато. И весь сказ.

— Так примерно ему Адашев и зарядил в лоб, — одобрительно заметил Ярослав. — Топи, говорит, да за деньгой приходи, а в порту нечего вертеться.

— А что гишпанец?

— Черный этот человечек взял, да спросил — а кто таков князь Басманов?

— Вот-те на… — протянул опричник. — Адашев, разумеется, интерес к разговору с заморским гостем потерял?

— Еще как, — Ярослав со смешинкой опустил очи долу, изображая Адашева, потерявшего интерес. — Хоть тысячу стрельцов пусти по полу шарить — не найдешь. Нет интереса, и баста.

— Гишпанец?

— Настырный оказался. Склоку устроил с дружинниками адашевскими. Одному так в ухо дал — любо-дорого, словно наш, русак. Кубарем дружинник ушел под лавку, а боярину Салтыкову ножки подбил. Грохнулся боярин-то интересным местом об пол, осерчал…

— Хватит, — поморщился князь. — Не интересно мне про мордобойство слушать. Дело говори — в острог сволокли гишпанца, или на месте забили?

— Адашев не дал, — Ярослав изобразил из себя строгого, но справедливого боярина, — сказал, что на Руси заморский человек завсегда желанный гость. Это, так понимаю, значит, что им наших мордовать можно, а в ответ дать не моги.

— Мнение наушника царского мне известно на сей счет, — прошелся Басманов волком от окна к лавке и обратно. — Но на сей раз на благо его добродушие, на благо. Куда, говоришь, гишпанца дели?

— Так на тычках и пинках назад на когг, — усмехнулся Ярослав. — Честно сказать, батюшка, и я стопу возложил, не удержался.

Засечник любовно принялся разглядывать загнутый кверху носок своего сапога, словно видел его впервые.

— И кого только не пинал сей сапог? И ногайцев и татар, и ляхов да чехов, а вот до гишпанского гузна только сей час добрался.

— Охальник и варнак, — привычно выдал Басманов, быстро всовывая руки в рукава стеганого кафтана. — Когг не ушел еще?

— Куда там, — Ярослав принялся помогать князю влезать в броню. — Ветра нет вовсе, а на веслах он то ли не хочет, то ли не может.

— Нужный нам человек пожаловал, думается, — бросил Басманов, сбегая уже по лестнице мимо дремотных дружинников. — Хранит небо Россию-матушку.

— Еще как, — согласился Ярослав, взлетая в седло. — Уж не знаю, правда, какая нам замена из гишпанца сего выйдет Карстену Роде.

— А какая ни есть, — заключил опричник, — все лучше, чем шиш с маслом.

Ярослав неодобрительно пожал плечами: дескать, мое дело сторона, доложил о прибытии гостя, а дальше пусть кто поумнее кумекает.

— Ты дурня-то из себя не строй, — недовольно кинул ему через плечо Басманов, когда они, распугав толпу зевак, вынеслись к новенькой гавани. — Капитан не глянулся тебе — это ясно. А каков корабль?

— Не много я смыслю в этом мокром деле, — Ярослав пристроился рядом с князем, зорко смотря, чтобы не прилетела невзначай предательская стрела с когга. — У датского корыта бока потолще были, а рыло с гузном — пожиже. Мачт столько же, про пищали и прочее не ведаю.

Слезая с коня, Басманов не удержался и принялся хохотать:

— Эх, Рассея ты лапотная, к морям не готовая! Гузно, рыло, бока! Ты при гишпанце хоть помалкивай, примут нас за дикарей каких.

— Все едино примут, — проворчал Ярослав, не понимая веселья княжеского. — Они, новгородцы говорят, лягух жрут.

— То хранцузы жрут, — уточнил Басманов. — Гишпанцы народ степенный, почти что православный. Верно тебе говорю.

— Откуда известно то?

— Так Роде твой где служил на югах? Во флоте Кастилии и служил.

— То Кастилия.

— Балда, — закончил этнографический экскурс Басманов, разгоряченный бешеной скачкой. — Замолкни, надо не впопыхах начать гостя окучивать.

— Лодку давай, морда! — прокричал Ярослав стрельцам, с воды созерцающим иноземный корабль.

— Князю надо.

Стрельцы подгребли. Двое из них выскочили с явным неудовольствием на доски, а Басманов и его верный телохранитель взошли на челн.

— Эй, ты, басурман, — надсаживаясь, принялся орать Ярослав бесстрастно глядящему в даль мавру.

— Скидывай веревку. Веревку давай, говорю, а то плохо будет.

На кормовом возвышении, возле рулевого, стояли рядом де Сото и помощник. Их скрывал от Басманова и Ярослава высоких бортик и наваленные тюки.

— Что сказать можешь на сей счет? — спросил кастилец, с легким сожалением разглядывающий порванный свой камзол. Оба они видели лихую скачку двух московитов сквозь толпу, а более ничего не знали.

— Будь мы в немецкой стороне, — заключил рассудительный собеседник гранда, — сказал бы я, что спешит к нам очень глупый служилый ратник. Стоял со всеми, глазел на корабль, а только сейчас понял, что товары не осмотрел и мзду не взял.

— Мы не в Ганзе — в Московии.

— Тогда рискну предположить, — сказал невозмутимый помощник, — что в лодке очень умный русский князь, который пил вино и проспал ваш визит к Адашеву, а сейчас протрезвел и понесся выяснять, кто на службу просился.

— Басманов?

— Думаю, Басманов, или еще кто из здешних воротил, про которых Чернильный Грейс говорил.

Недолго думая, испанец подошел к борту, отстранив мавра.

— Князь русский Басманов? Или пьяные дружинники, желающие получить картечь из мушкетона в брюхо? — спросил он на «портовом наречии», одинаково годном и в Новгороде, и в Венеции.

— Он, — шепнул опричнику Ярослав и ответил громче: — Князь Басманов, а с ним дружинники, которые зело сердиты на дурной прием батюшки нашего.

— Скидывай веревку, — распорядился испанец, что мавр тут же и проделал. — И почему они сделали такой низкий причал? Думают, кроме лойм и флейтов, иных кораблей не бывает?

Первым взлетел вверх Ярослав, встретившись нос к носу с «гишпанцем», на которого «стопу возложил».

— Знакомец, — улыбнулся идальго. — Поди, происхождения самого хамского?

— Чего? — глаза дружинника налились кровью.

— Получается, — спокойно заметил испанец, — что благородный поединок меж нами не возможен. А вот дать по кабаньей морде я могу…

Тут поднялся Басманов, слегка запыхавшийся, но не настолько, чтобы не мочь остановить окриком двинувшегося вперед Ярослава.

— Я же говорил тебе, дурья башка, — усмехнулся он. — Испанцы на нас похожи. Пинком приветил гостя — сноси теперь поношения. А мне за тебя, медведя косолапого и бестолкового, извиняться.

— Не стоит, князь, — рассмеялся неожиданно заразительно и открыто де Сото. — Я не в обиде. В первый же день на земле московитской понял — народ тут крепкий, в обиду себя не дает.

— Русские, — заметил Басманов с нажимом, — еще и отходчивостью своей славятся. Говорят — мы зла не помним.

Ярослав плюнул за борт и заскрежетал зубами, да так явственно, что стоявший рядом мавр удивленно шевельнулся, отодвигаясь, как от рычащего пса.

Де Сото, ощупывая взглядом фигуру и лицо Басманова, представился со всей пышностью титулов своих. Русич ответил, также приглядываясь к собеседнику.

— Похоже, — сказал испанец, — мой «Спрут» зря пришел на реку Нарова. На таких условиях, что предложил этот вельможа… Адашев, мне, гранду, работать зазорно.

— Чего же хочет рыцарь с брегов Гвадалквивирских?

— Такое предлагать можно безалаберным ляхам да свенам. У них свои тайные гавани есть. А моя родина на юге, далековато туда за ремонтом ходить.

— Хочет рыцарь иметь вход свободный в Ивангородскую крепость?

— А что худого? Я у вас на ярмарке товар продавать стану, через это городу только благо причинится. Мастеровым вашим платить буду за ремонт — тоже хорошо. Команда на берегу гулять-пить станет — кабаки не в накладе останутся.