Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

– Слышь, старшой, а что там? – спрашивает Булыгин, указывая рукой. – Вот опять показалось.

– Мля!! Это же перископ! Здесь, в фиорде. Немцы! Тревога! Булыга, черт, СВД где?

У меня уже в подкорку вбито: на чужой территории за куст пошел присесть – автомат на шею! Хватаю АК, лежащий рядом и очередь в воздух – сообразил, что немцы под водой не услышат. Однако глаза же у Булыги! Дистанция – метров восемьсот, я без оптики вот так сразу не разглядел бы. Повезло, что идеальный штиль, редкость тут для этого сезона.

Пока перископ не спеша движется мимо, успевают сбежаться наши. Врубаются в ситуацию быстро, тем более что немец не прячется, даже глазом виден хорошо, тем более в бинокль. Сука, он же на наш трофей нацелился, обнаружит – торпеды выпустит, и привет! Что делать будем?

Подзываю ротного.

– Тащите минометы, скорее, хоть прицел ему собьем! А если повезет, и перископ повредим. Да дайте кто-нибудь СВД, из «калаша» хрен попадешь, хотя если массировано… Что еще делать?

– Эй, старшой, целить куда?

Петр Егорыч с Булыгиным уже наладили «фузею». Булыгин с переносным дальномером сообщает дистанцию. Пилютин уже изготовился, вопросительно смотрит на меня.

– По головке бей, – отвечаю, – там линзы. Может, попадешь.

Удары крупнокалиберной «фузеи», всё ж старого образца, четырнадцать с полтиной, совсем не похожи на сухой отрывистый кашель АК. Вся обойма, пять патронов, вылетает за какой-то десяток секунд.

– Ой… – стонет Петр Егорыч, потирая плечо. – Ватник не успел надеть!

Кто-то кидает ему свернутую шинель. Булыгин, отложив дальномер, торопливо вбивает новую обойму. По берегу слышны еще выстрелы – у Вальки и Мазура вижу СВД, у кого-то еще – «светки» с оптикой. Пока работают только снайперы, но вот вижу, тащат уже и ПК. Снова бьет «фузея», еще пять патронов. Перископ скрывается. Ушла или зацепили? Вообще-то «двадцать первая» могла атаковать и вслепую – по акустике. Но наш трофей стоит с неработающими машинами и у берега, так что ничего фрицы не обнаружат, что на слух, что сонаром.

И тут вода расступается и выныривает такая же «двадцать первая». И движется прежним курсом, а на рубке выдвинулись и уже шевелятся спаренные стволы зенитных автоматов. Черт, ну что нам стоило на трофее оставить кого-то у таких же зениток! Хотя там управление – хрен разберешь, наводить можно прямо из ЦП, дистанционно, и, конечно же, вручную. Но автоматика там была очень капризная, часто отказывала. И артиллеристов среди пленных не было – показать и обучить!

С берега стреляет всё, что может стрелять. В ответ летят трассы. Наших учить не надо, все залегли, а вот кто-то из пехоты падает, и в поселке уже что-то горит, надеюсь, что сарай, а не наше имущество.

– По корпусу бей, – кричу я, лежа на пузе рядом со снайперской парой. – Там двадцать шесть толщина, а у тебя ПТР, прошьет!

Снова бьет «фузея». Наконец подключаются минометы, рядом с лодкой встают фонтаны воды. И подлодка отворачивает. Вот к нам уже кормой, и на обратный курс – уходит! А вдоль берега, на камнях, взрывы торпед! В щепки разлетаются причалы, вместе с пришвартованными мотоботами. Но наш трофей цел! Не попали фрицы или не обнаружили? Или нервы не выдержали на мостике под обстрелом?

У нас четверо «двухсотых» и больше десятка «трехсотых». А ведь только что сидели, мирной природой наслаждались! Надеюсь, что и на фрицевской лодке кого-нибудь зацепило. Мы же радио послали, через два часа в фиорде сели сначала «шавруша», затем По-2 на поплавках, доставили военврача с медикаментами, вывезли в госпиталь четверых самых тяжелых. А нам предстояла еще бессонная ночь в ожидании, что немцы могут вернуться – пускали ракеты, смотрели в бинокли, минометчики были в готовности, всё же 82-миллиметровая мина при разрыве на глубине три – четыре метра – это и подлодке под перископом будет очень неприятно! Но обошлось.

Да, порыбачили. А ведь если бы Партизану рыбки не захотелось, и мы бы не вышли половить с утречка, не факт, что наши посты бы перископ заметили. Охранение наше, дальше по берегу выдвинутое, немцы ведь прошли – ну не ждали мы подлодку, больше боялись немецкой авиации или чего-то надводного с пушками и десантом. С воздуха нас прикрывают. Нашим истребителям разницы нет – над тоннелем крутиться, где всё еще бой идет (наши прорываются к порту), или над Бейс-фиордом. Это пехом по горам полдня топать, а «лавочкиным» – пара минут лета. А если немецкие корабли появятся, так и штурмовики прилетят. Но вот субмарина – откуда она там взялась? Не было ведь ее в базе! После пришла, когда наши уже не сегодня-завтра Нарвик возьмут и порт под обстрелом держат – это ж сумасшедшему надо быть?

Партизан в бою вел себя тактически грамотно – когда началась стрельба, прыгнул в какую-то яму. И лишь когда всё закончилось, вылез, выгнул спину, прошипел вслед уходящей лодке и с чувством исполненного долга потерся о мою ногу.

– Иди, лопай свою рыбу, хвостатый, заслужил. Вот только жарить времени нет – не до тебя сейчас.

Нарвик был взят нашими через сутки. А мы так и сидели в этом чертовом Бейс-фиорде. Рыбой объелись до тошноты! Затем прибыл конвой – «раумбот», тот самый. Дошел тогда благополучно до Эйюра, так там у причала и простоял, сейчас же, укомплектованный экипажем, является самой серьезной боевой единицей Нарвикской эскадры Северного флота, еще буксир и два каких-то мотобота, но с уже установленными пулеметами и глубинными бомбами. А перед этим в фиорд села «каталина», доставив два десятка наших подводников из свежесформированного перегоночного экипажа. Из команды Щ-422, во главе с самим Видяевым!

Даже поговорить толком не удалось. А сразу всё в темпе вальса. Команду на борт, немецких «инструкторов» взяли в оборот, лейтенант-переводчик из разведотдела профессионально занялся документами. Всплыли из позиционного положения нормально, но когда стали разбираться с движками, раздались матюги! Ведь было же известно – у самых первых лодок этой серии был врожденный дефект – при заднем ходе на моторах над водой, забортная вода засасывалась в воздушный тракт дизелей! Теперь нужна переборка машин – электромоторы в норме, и заряд в аккумуляторах еще есть, но решено было его не тратить, а идти в Нарвик на буксире, хотя моторы тоже были готовы к пуску.

Ну а нам с Видяевым оставалось лишь на мостике стоять и смотреть. Отчего для этого задания выбрали Федора Алексеевича, ясно. С нами общался,