Стальной кулак - Алим Онербекович Тыналин

— Василий Петрович, — обратился я к Зотову, — как продвигается макет?

— Готов на восемьдесят процентов, — он махнул рукой в сторону мастерской. — К вечеру закончим. Получается очень наглядно. Каждая секция разбирается, можно показать всю систему монтажа.

В мастерской несколько модельщиков под руководством старого Потапыча заканчивали сборку детального макета башни в масштабе один к ста. Работа тонкая, почти ювелирная. Каждая деталь точно соответствовала чертежам.

— А экономические расчеты? — я повернулся к Котову, нашему главному экономисту.

Тот оторвался от своих бумаг:

— Заканчиваю смету. Получается очень привлекательно. Если наладить серийное производство секций, стоимость каждой башни будет вдвое ниже импортных аналогов.

К полудню основная работа завершена. На столах лежали аккуратные папки с документацией, графики испытаний, детальные сметы. Макет башни занял почетное место в центре зала.

— Что ж, господа, — я окинул взглядом результаты работы, — думаю, к презентации в Наркомсвязи мы готовы. Осталось только закончить последние штрихи.

Закончив с подготовкой технической документации, я решил посоветоваться с Шуховым. Владимир Григорьевич внимательно просмотрел все материалы и порекомендовал обратиться к Бонч-Бруевичу. Тот как раз консультировал наркомат по вопросам радиосвязи.

Михаил Александрович принял меня в лаборатории, заваленной радиодеталями и схемами. Выслушав суть проекта, он оживился:

— А знаете, вам стоит поговорить с Дмитрием Васильевичем Веденеевым. Блестящий специалист, мы с ним еще до революции работали над системами дальней связи. Сейчас он в МВТУ преподает, на радиотехническом.

На следующее утро я уже сидел в кабинете Веденеева. Просторная комната на третьем этаже МВТУ, стеллажи с книгами, на столах радиоприборы и схемы. Сам профессор, высокий седой человек лет шестидесяти в потертом сюртуке старого покроя, встретил меня с типичным для старой профессуры радушием.

— Присаживайтесь, голубчик, — он указал на кресло у стола. — Михаил Александрович уже звонил мне. Да и Владимир Григорьевич очень тепло о вас отзывался.

Я разложил чертежи. Веденеев надел пенсне на тонкой цепочке и склонился над документами.

— Любопытно, весьма любопытно… — бормотал он, изучая схемы. — А вот это решение с верхней площадкой просто превосходно! И система грозозащиты… да-да, очень грамотно.

Он поднял на меня внимательные серые глаза:

— Знаете, а ведь это именно то, что сейчас нужно наркомату. У них серьезные проблемы с организацией дальней связи.

— Вот как? — я слегка подался вперед. Хотя старался не выдать интереса.

— Да-да, — Веденеев прошелся по кабинету. — Буквально на днях разговаривал с Бессарабом из технического отдела. Жаловался, что существующие линии не справляются с нагрузкой. А тут такое изящное решение. Очень вовремя, знаете ли.

Он остановился у окна:

— Хотите, я поговорю с ним? Павел Николаевич человек умный, из старых инженеров. Думаю, он оценит проект по достоинству.

— Буду очень признателен, Дмитрий Васильевич.

— Заходите завтра, — Веденеев снова склонился над чертежами. — А я пока еще раз все изучу. Возможно, будут какие-то технические замечания.

Выходя из МВТУ, я чувствовал, что сделан важный шаг. Теперь оставалось дождаться результатов разговора Веденеева с Бессарабом.

На следующий день я снова был в кабинете Веденеева. Профессор встретил меня с явным воодушевлением:

— А, Леонид Иванович! Проходите-проходите. У меня хорошие новости. Говорил с Павлом Николаевичем Бессарабом, он очень заинтересовался проектом. Особенно его впечатлила идея использования гиперболоидных конструкций.

Веденеев достал из ящика стола исписанный мелким почерком лист:

— Вот, набросал кое-какие технические замечания. В целом все очень грамотно, но есть несколько моментов по организации радиорелейной связи.

Он протянул мне лист:

— И вот что еще… Павел Николаевич просил передать, что будет завтра в три часа в «Метрополе». Он часто там обедает. Думаю, вам стоит… случайно туда зайти.

В глазах старого профессора мелькнула лукавая искра. Было видно, что эта маленькая конспирация его забавляет.

— Спасибо, Дмитрий Васильевич. Обязательно учту все ваши замечания.

— Да-да, — Веденеев проводил меня до дверей. — И знаете… — он понизил голос. — Павел Николаевич тоже человек старой школы. Любит, когда все четко и по существу. Никакой воды в докладах не терпит.

Я поблагодарил профессора и вышел. До встречи с Бессарабом оставались сутки. Нужно было тщательно подготовиться.

В «Метрополь» я приехал без пятнадцати три. Швейцар распахнул тяжелую дверь. В огромном зале с лепными потолками и зеркалами в золоченых рамах было немноголюдно. Обеденное время уже заканчивалось.

Бессараба я узнал сразу по описанию Веденеева. Высокий худощавый человек лет шестидесяти, с аккуратно подстриженной седой бородкой и золотым пенсне на черном шнурке. Он сидел за столиком у окна, просматривая какие-то бумаги.

Я сделал вид, что ищу свободное место.

— Простите, здесь не занято? — спросил я, подходя к его столику.

Бессараб поднял глаза:

— Прошу вас… А вы, позвольте узнать, не Леонид Иванович Краснов?

— Да, собственно… — я изобразил легкое удивление.

— Присаживайтесь, голубчик, — он указал на стул. — Дмитрий Васильевич много рассказывал о вашем проекте. Весьма, весьма интересно.

Официант в черной тужурке бесшумно возник у столика:

— Что будете заказывать?

— Пожалуй, борщ и котлеты по-киевски, — Бессараб говорил негромко, но с той особой властностью в голосе, которая выдавала человека, привыкшего руководить. — И вам, Леонид Иванович, рекомендую. Здесь отменно готовят.

Когда официант отошел, Бессараб промокнул губы накрахмаленной салфеткой:

— Ну-с, молодой человек, расскажите подробнее о вашей системе связи. Только без лишних деталей, самую суть.

Я коротко изложил основные принципы. Бессараб слушал внимательно, время от времени задавая точные технические вопросы. Чувствовалось, что за внешней сдержанностью скрывается живой интерес инженера старой школы.

— А знаете, — сказал он, когда я закончил, — ведь это именно то, что нам сейчас нужно. У нас колоссальные проблемы с надежностью дальней связи, особенно в промышленных районах.

Он достал из кармана записную книжку в потертом кожаном переплете:

— Вот смотрите: только за прошлый месяц сорок три серьезных аварии на линиях. А ваша система… — он сделал пометку золотым карандашом. — Да, это может стать решением.

Борщ и котлеты действительно оказались превосходными. За едой разговор плавно перешел к организационным вопросам.

— Я поговорю с Кузьминым, — Бессараб промокнул усы салфеткой. — Алексей Петрович человек умный, должен понять перспективы. Думаю, стоит организовать расширенное совещание с презентацией проекта.

В его голосе звучала искренняя заинтересованность.

— Позвоните мне в понедельник, — сказал Бессараб на прощание. — Или лучше