Адвокат вольного города.2 - Тимофей Кулабухов
Он подал мне список с цифрами.
— Это цена продажи?
— Цена моей скупки, — растянулся он в улыбке.
Пробежался, дошёл до «итого». Почти двести восемьдесят тысяч — цена скупки, при условии, что уйдёт всё. Не слабо. Очень даже мощно. Там же внизу приписка: ориентировочный срок реализации четыре месяца.
— Мммм… принял. Какой же вы процент за реализацию тогда берёте, если итоговая в разы больше, чем я рассчитывал?
Лицо молодого торговца на секунду дрогнуло.
— Лучший процент из всех возможных, вам и близко никто столько не даст… Аркадий Ефимович, могу уверить вас, у других скупщиков вам получится выручить от девяносто двух до ста тридцати восьми тысяч рублей. Но если желаете, можете и перепроверить, разумеется.
Получается, он забирает себе 50% от тотальной цены? Круто. Если подумать, он в итоге даёт мне большую цену, чем перекупы, которые занизят раз эдак в пять. Деньги я получу пусть и не сразу, с другой стороны, оно и не горит. Четыре месяца не такой уж долгий срок.
Скарабейников смотрел на меня внимательно, чуть сузив глаза и не проронив больше ни слова, только слегка улыбаясь, явно намекая на то, что предложение по сделке у него превосходное.
— Да. Я согласен, пусть так и будет. Вы даёте хорошую цену.
Он едва заметно кивнул:
— Вы правильно сделали, выбрав именно меня в качестве партнёра по данному вопросу. Уверяю, не пожалеете.
Ну, если подумать, вопрос комиссионных процентов был самым важным в реализации схемы.
— Я подготовлю договор на основе этой договоренности. Набросаете, какие макры вы готовы сразу взять на реализацию? Завтра с утра подходите, будет готово.
— Особого значения не имеет. Поделите на недельные партии в примерно одинаковом разнообразии.
— Хорошо, договорились, — я протянул руку для рукопожатия.
— А какой второй вопрос хотели задать? — Сергей продемонстрировал отличную память и цепкое сознание.
— Ах да, у меня на Изнанке будут охотиться степняки, добывать макры, однако они жалуются, что сбыт полученных макров для них сильно… затруднён.
— Не хотят с ними иметь дело? — не дрогнув, спросил он.
— Типа того, припоминают былые грехи и недавнюю войну. Ну вы знаете…
— Конечно, — кивнул он. — Макры будут первого уровня?
— Скорее всего, да.
— Давайте мой адрес, я дам им честную цену. Переплачивать не стану, но и с порога не прогоню. Пусть приходят перед закрытием, часам к четырем.
— Это именно то, что нужно. До завтра.
Когда довольный собой Скарабейников покинул мой офис я резко встал со стула.
— Погнали в управление железной дороги, покажешь того содомита, который тебя обидел.
Игорь сравнительно быстро гнал по полупустым утренним улицам. Во время пути я смотрел на своего извозчика, что называется, другими глазами. Монголоидный разрез глаз, но рослый, физически сильный, длиннорукий, широкоплечий. Он был заметно сильнее и крепче большинства представителей своего народа, к тому же ещё и умный.
— Товарищ Чен, — я повернулся к серьёзному и сосредоточенному помощнику, который как почти всегда, держал на коленях портфель с документами. — А ведь Чен это фамилия, так?
— У нас сначала пишется фамилия, потом имя, — вздохнул он, глядя вдаль в холодную утреннюю улицу.
— Значит, фамилия. А имя у тебя какое?
— Какая тебе не всё равно, Аркад Ий? Ну, Цзизу, и что?
— Ничего, просто, чтобы знать, — я пометил себе в блокнотик.
Мы притормозили у соседнего с вокзалом неприметного здания, где располагалось местной управление железной дороги. Более мелкое и серое, оно, тем не менее, было сосредоточением страстей, конфликтов и экономических интересов.
Совершенно независимо от того, что Кустовой не входил в состав империи, дорога в нём была имперской и жила она немного по своим собственным правилам и нормативам.
Например, чтобы воспользоваться спецконтейнерами, которыми вывозят макры, нужно за два дня до предполагаемой отгрузки подать заявку и оплатить её во внутреннюю кассу по действующим расценкам. А для этого иметь действующий договор с железными дорогами, который нужно заключить заранее.
Вот по поводу этого договора китаец Чен и был послан нахрен, на том простом основании что он — китаец.
— Подскажите, пожалуйста, а где у нас сейчас господин Хвостов?
— У себя, — девушка-клерк, которую я отвлёк от важного процесса поедания пончиков с начинкой на рабочем месте, ткнула пальцем в одну из дверей, выходящих в общий зал, где работало ещё с полдюжины офисных менеджеров. Большая часть из них сейчас живо обсуждали ловлю рыба на новую приблуду на макрах, запрещённую в империи, но не запрещенную в Кустовом.
— Он один? — не отставал от девушки я.
— Один, но велел себя до конца дня не беспокоить, — нахмурилась она.
— Не тревожьтесь, я его приятель, мне можно.
Я кивнул Чену и мы устремились к указанной дверь.
Зайдя, я обнаружил за столом полноватого с маленькими поросячьими глазками лысеющего мужичка, который склонился над своим столом и перекладывал какие-то яркие картинки, причем при появлении нас вздрогнул всем телом и прикрыл их массивной канцелярской папкой.
— Он? — я повернулся к Чену.
Китаец нахмурился и утвердительно кивнул. Судя по выражению его лица, он решил, что мы сейчас будем хозяина кабинета бить. В целом он был не сильно далёк от истины.
— Вы кто такие! Почему без доклада! — лицо Хвостова налилось злобой, и он стал несколько театрально вставать. Мол, сейчас как встану, как полетят клочки по закоулочкам!
Но всё пошло по неожиданному для него пути.
Я шагнул к нему и схватил левой рукой за ворот костюма, я правой извлёк из-за пояса клинок.
Шило. Активация.
Артефакт послушно разрезал пространство и закинул нас на Изнанку.
Я привычно удержался на ногах, а Хвостов упал.
И пока мой оппонент возился в палой листве, я осмотрелся.
Опять новое место. Мы находились в лесу, причем это был совершенно новый для меня лес. Деревья стояли редко, но были совершенно невероятной высоты, кажется, под сотню метров и с широкими массивными стволами. Пространство под ними было пустым, тёмным, видимо деревья своей густой кроной «забирали» свет почти полностью. Было неестественно для леса тихо.
Единственным звуком в лесу был чей-то протяжный далёкий вой, напоминающий тревожное пение болотной птицы.
— Что вы себе позволяете, молодой человек! — всё же поднялся на ноги искренне возмущенный Хвостов, который,
