Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Геннадий Борисович Марченко
— Как ударил?!
Это уже Борисов вдруг очутился рядом.
— Так, взял и ударил, — пояснил я, отпуская наконец воротник Язовского.
— Она меня первая ударила! — взвизгнул тот.
— Так, — нахмурился Юрий Борисович. — Сейчас, Язовский, ты идёшь домой, а завтра после первой пары жду тебя в деканате. Тебя тоже касается, Покровский. В смысле, сейчас продолжаешь следить за порядком, а завтра жду в деканате.
Язовский окинул всю нашу команду каким-то диковатым взглядом во главе с замдекана, шмыгнул носом, набрал в лёгкие воздуха, словно собираясь что-то изречь, но, так ничего и не сказав, отправился прочь.
— А что там с девушкой? — поинтересовался Борисов.
— Один момент!
Действительно, как-то я про неё забыл. Открыл дверь в зал и буквально нос к носу столкнулся с жертвой Язовского. Она шла к выходу, крепко прижимая к себе сумку, словно кто-то мог её отнять. От потёкшей и размазанной туши вокруг глаз появились чёрные круги, а на щеке багровело пятно от оплеухи. М-да, так ведь может и синяк остаться. А всё равно красивая, даже в таком «разобранном» виде!
— Спасибо вам, — скорее прочитал по губам, чем услышал я, что она произнесла.
— Да не за что, на моём месте так поступил бы каждый… Каждый порядочный мужчина, — сказал я громко. — Давайте выйдем, я вам покажу, где женский туалет, вам нужно привести себя в порядок.
Мы вышли и тут же последовал вопрос от Борисова:
— Это та самая девушка? Он вас сильно ударил?
Это уже к пострадавшей. Но та вместо ответа лишь разрыдалась, спрятав лицо в ладони.
— Юрий Борисович, я её в туалет отведу, пусть хоть умоется.
— Конечно, конечно…
Так, под локоток, и довёл несчастную до девчачьей уборной, где оставил её наедине с умывальником, а сам скромно принялся ждать девушку снаружи. Та появилось минут через пять, умытая, но всё ещё с красными глазами и уже принимающим лиловый оттенок пятном на щеке. Но при этом, судя по запаху, успела побрызгаться духами. Или помазаться, скорее всего, пальчиком за ушками да на запястьях. Пахло от неё сиренью и ещё чем-то почти неуловимым.
— Как вы?
— Да ничего.
Своими длинными, тонкими пальцами она осторожно прикоснулась к щеке и невольно поморщилась.
— Болит?
— Угу.
— Как домой придёте, попробуйте сделать примочку с бадягой.
— Угу, — снова кивнула она. — Только до дома ещё добраться надо.
— Далеко живёте?
— На Шейнкмана. Снимаем с подругой комнату в частном доме.
В принципе, не так уж и далеко, знал я этот район. Сейчас частный сектор, а через десять лет сплошь будет застроен многоквартирными домами.
— Не местные?
— Я из Каменск-Уральского, а она из Камышловского района.
— Студентки?
— Да, учимся на третьем, выпускном курсе культпросветучилища, на хоровом отделении…
— Это, выходит, будущие хормейстеры? Ясно… Вас как звать?
— Полина.
— Полина… Красивое и редкое имя.
— Мне оно никогда не нравилась, — наморщила носил девушка. — В детстве мальчишки обзывали меня поленом.
— Ну и дураки. Полина — имя французского происхождения, от имени Поль, то есть малыш. А второе значение — греческое, от Апполлинарии, в свою очередь происходящей от Аполлона, и значит солнечная, — прочитал я небольшую лекцию. — Так, вы постойте минуточку, я сейчас.
Борисов отпустил меня без проблем, когда я сказал, что хочу проводить девушку до дома. Мол, мало ли, вдруг этот ублюдок поблизости ошивается.
— Конечно, проводи, — благословил меня замдекана. — Думаю, мы и без тебя справимся. Повязку только сдай, подотчётное имущество… Но завтра, напоминаю, жду тебя в деканате.
— Я-то приду, а вот придёт ли Язовский, учитывая его сегодняшнее состояние…
— Если не придёт — пуст ь пеняет на себя. И так долгое время ему многое сходило с рук.
Ну-ну, посмотрю я, как вы его на место поставите.
— А может и мне с ними? — попытался навязаться Вадим.
— Не стоит, в случае чего с Язовским я сам справлюсь, — отмахнулся я. — Тем более он наверняка уже смотался.
Полина новость о том, что я готов проводить её до дома, восприняла с энтузиазмом. Даже улыбнулась, отчего глаза её засияли, как два маленьких солнышка. Несколько минут спустя мы уже неторопясь шли по проспекту Ленина, вдоль которого уже зажигались фонари.
— Что у вас с вашим ухажёром за размолвка вышла, если не секрет? — спросил я, незаметно вдыхая аромат её духов.
Она вздохнула, по её лицу пробежала тень.
— Нет, если не хотите — не говорите, я не настаиваю…
— Да чего уж… Он мне сказал, что эту ночь я проведу с ним. А я была против. Вот он и начал на меня кричать, мол, всё равно я сегодня тебя… Ну, в общем, я не выдержала и врезала ему. А потом он мне.
— Вот же подонок, — не сдержался я. — Как вы вообще с ним познакомились?
— Случайно вышло. Мы с Настей в прошлые выходные вечером из кино шли, а он мимо на своей машине ехал. Остановился, предложил подвезти. Мы согласились. По дороге разговорились, он сказал, что в УПИ учится, а мы ему про себя рассказала. А вчера днём в училище нас с Настей после занятий на выходе поймал, отвёл меня в сторону и пригласил на танцы.
Надо же, клюнул на девушку не из своего круга. С чего бы это? Мне казалось, что у Язовского в подружках должны быть такие же дочки каких-нибудь партийных работников, директоров баз и магазинов.
— А у тебя… Ой, прости, случайно «тыкнул»…
— Да ладно, давай на «ты», а то когда мне «выкают», я чувствую себя не в своей тарелке.
— Отлично! Что я хотел спросить-то… А, вспомнил! У тебя кто родители?
— Папы нет… То есть он есть, но бросил нас, когда мне было полтора годика. Мама показывала мне единственную сохранившуюся фотографию отца и говорила, что он военный, выполняет специальное задание в какой-то далёкой стране. И я верила. А когда мне было 6 лет, соседка сказала, что папа нас бросил и уехал в другой город, и у него теперь другая семья. И что мама запрещает ему со мной видеться. Я в слезах прибежала к маме, сказала ей про слова соседки, ну и… Она тоже со мной побалакала, но созналась, что папа нас действительно бросил.
— Печальная история, — вздохнул я. — А где твоя мама работает?
— Сборщицей на приборостроительном заводе, в цехе, где радиолы выпускают.
— О, выходит, мы в каком-то роде с ней коллеги!
— Ага, и Лёша тоже так говорил.
— Давай про этого урода лучше не будем вспоминать.
— Давай, — легко согласилась Полина. — А ты сам свердловский?
— Из Асбеста. Родители — заводчане, я — будущий радиотехник. Могу приёмник собрать,
