Княжич (СИ) - Александр Мелентьевич Волков

— Хотел поговорить, отец.

Княжича присутствие Молчановой в доме немного напрягало. С одной стороны, вроде бы, правда выяснилась. Молчанова ни в чём была не виновата. А фиолетовые глаза в бою с наёмниками — лишь совпадение, которое возникло из-за барона. Если он действительно пичкал её нектаром, то объяснялась и внезапная сила, и взгляд смертника Рейгана.

Однако… Что-то во всём этом было не так. Можно закрыть глаза на одно совпадение, да. Но резня в «Куджире» и слова Попова не выходили у Волховского из головы. В случае с наёмниками Молчанова действительно защищалась. Но потом добровольно, если верить Попову, пошла в «Куджиру», и из-за неё пострадали невинные люди, не считая якудзу. К тому же, никто не отменял задачу добыть дьявольские цветы для экспериментов, а если князь всё уничтожит — растения будет не достать.

Не стоило в лоб говорить князю о сомнениях насчёт Молчановой, это подождёт. За цветы лучше просто узнать, что с ними будет. А вот Человеком в маске стоило поинтересоваться.

— Человек в маске сказал, что есть третий меч, — произнёс Волховский, и внимательно покосился на отца.

— Гм. — Выдохнул князь, и уселся в кресло, за рабочий стол. — С чего ты это решил?

Волховский уселся в гостевое кресло перед отцом.

— С того, что катана-умбра вдруг перестала отвечать на мой зов, — пояснил княжич. — Будто бы умерла. Или уснула. Ты ведь видел записи. Видел последствия магии, которую применил человек в маске.

— Если третий меч и есть, то я ничего не знаю о его существовании. Видимо, мне пора рассказать тебе, как именно эти мечи достались нашей семье.

— Человек в маске имеет отношение к этой истории? — поинтересовался княжич. — Он сказал, что знаком с тобой.

— Возможно. Я не могу сказать тебе точно, кто это. По вполне понятным причинам. Но в тот момент, когда мечи семьи Игараси достались мне, врагов у меня было много. Началось всё примерно сразу после войны, когда сопротивление американской армии было сломлено, а последних демонов уничтожили. Тогда Русско-японский конгломерат существовал лишь номинально, и значительного государственного слияния ещё не случилось. Как это всегда бывает после войны, остаётся много людей и много оружия, присутствие которых в мирной жизни необходимо контролировать, чтобы избежать роста преступности. В те годы, скажем так, мой род знатностью не отличался. Я был обычным потомственным военным, как твои дедушка с бабушкой, которых убили в боях при обороне Петербурга. Начинал я сержантом, и, когда пришли японцы с даром Кенши для наших бойцов, меня прикомандировали к господину Таоке, и господину Игараси. Они быстро раскрыли во мне дар, и уже вместе с ними, в первых рядах, я отправился в бой.

— Хочешь сказать, что половина знати Петербурга — бывшие военные ветераны?

— Разумеется. — Кивнул князь. — Многие из нынешних дворян ранее не имели никакого отношения к знати. В мире закончилась гегемония обеспеченных семей с многовековой историей, и началась гегемония тех, кто обладает даром к магии. Думаешь, почему Растеряев меня ненавидит? Этот жирный боров ни разу не бывал в бою. Корни его растут глубоко из развлекательной индустрии. Его древние предки держали цирки и популярные театры, затем семья Растеряевых занялась кинематографом, а после симулятором щупальца. Растеряева возмущал сам факт того, что я выбился из грязи в князи. Как он говорил, простолюдинам не положено находиться среди дворян. Вот мне и пришлось поставить его на место не самым приличным способом.

— Зубы и поребрик, — припомнил княжич.

— Да. — Кивнул князь. — Он слишком многое себе позволял. И, когда оскорбил моих почивших родителей, я не выдержал. Нисколько об этом не жалею. Уже потом Растеряев окрысился на то, что Царь-Император доверяет мне вещи, которые Растеряеву в жизни бы не доверил. Приблизиться к верхушке государства было не очень сложно. Войну я закончил в звании майора, и там мне поступило предложение перевестись в Царскую Службу Безопасности. Не просто так, разумеется. В ходе войны мне удалось сблизиться с Таокой и Игараси. Игараси в формировании конгломерата был очень важной фигурой, так что меня приставили к нему как сотрудника ЦСБ, чтобы я следил за ним. И следил за теми, кто пытается с ним взаимодействовать. А врагов, и американских сторонников в Японии хватало.

— Ты рассказывал, что его отравили японские сепаратисты.

— Но не рассказывал, как получил мечи. Случилось это за пару дней до того, как господин Игараси умер. Он чувствовал, что скоро ему конец. Во-первых старость, во-вторых — его семья постоянно страдала от покушений, как и наша. Сначала он забрал меч у своего сына, Рэнджиро Игараси, затем взял свой, и передал их мне. Чтобы я мог совладать с магией гравитации, господину Игараси пришлось проводить ритуал передачи силы. Он не особо сложный, но довольно болезненный. Заключается в обычном кровосмешении.

— Ты выпил его кровь? — Волховский вскинул от удивления брови.

— Нет, — ответил князь, и рассмеялся. — Порезы на ладонях, рукопожатие. Пока новый дар уничтожает старый, тебя колбасит так, будто бы ты стоишь под струёй огнемёта. Одарённые такие ощущения переживают едва-едва, а если попытаться передать дар простому человеку — это точно крышка гроба. Я подобное видел на войне, когда обычные бойцы убивали одарённых, чтобы забрать себе дар Кенши.

— Понятно. — Кивнул княжич. — А дальше что?

— Дальше я покинул Японию, — продолжил князь. — Игараси конечно был важной фигурой, но больше всего Царь боялся клинков-умбра, и боялся, что Игараси использует их против российской власти. Когда я ими завладел, то в слежке больше не было смысла. По возвращении домой меня сделали первым клинком Царя, который после слияния с Японией стал Царём-Императором, а затем вверили управление Петербургом в награду за мои достижения. И из страха перед одачи-умброй, разумеется.

— Выходит так, что проклятие семьи Игараси перекинулось на нас, — невесело усмехнулся Волховский. — Теперь все тоже хотят нашей смерти. Не жалеешь, что подписался на это?

— Честно? — задумался князь. — Немного жалею. Тогда я был моложе, гораздо глупее. Мне хотелось поскорее покорить все вершины мира. Сам знаешь, каждый простолюдин, хотя бы раз в жизни, мечтает оказаться среди дворян. Да только глупая это мечта. От простолюдина требуется мало. Ходи себе на работу, ешь, пей и живи в спокойствии. Если бы ты родился в семье простых людей, тебе бы не пришлось бороться за свою жизнь чуть ли не каждый день.

— Что мешает бросить всё и уехать?

— Я привык жить с последствиями принятых решений. Мечи наши, и от этого никуда не денешься. Бегство от проблем и отсутствие риска — не выход. Проблемы надо решать, и рисковать тоже, но с умом. Иначе проживёшь серую жизнь, и умрёшь