Цеховик. Отрицание - Дмитрий Ромов
Мы возвращаемся в кабинет.
— Так, держи, — говорит она мне. — Вот, этот свёрток отнесёшь Демьян Андреевичу. Вот на бумажке адрес. Это в центре. Говорить ничего не надо, просто отдашь и всё.
Свёрток небольшой и прямоугольный, плотно перевязанный бечёвкой.
— А завтра приезжай часов в двенадцать, поедем с тобой в одно место. Не опаздывай смотри. Понял?
Я киваю.
— Ну и молоток. На вот тебе сумку, положи в неё. Да, вот так. Всё, давай, до завтра.
Я выхожу из магазина, немного ошарашенный торговыми буднями, и двигаю на остановку. На улице прояснилось и немного потеплело. Такое ощущение, что солнце даже пригревает немного.
Тем не менее, стоять на остановке холодно. Я тоскливо смотрю налево, туда, откуда должен появиться автобус. Вдруг кто-то берёт меня под правую руку.
— Опять ты? — слышу я низкий женский голос.
Я поворачиваюсь, уже зная, что это она. Это Лида.
— Товарищ лейтенант, — весело говорю я. — А я ведь как чувствовал, что вас увижу. Ну как вы Новый год встретили?
— Ты мне зубы не заговаривай, — отвечает она, прищурившись. — Чего там орали-то? Что случилось? Рассказывай.
12. Время строить планы
— Да что там могло случиться-то? — пожимаю я плечами. — Бабы поорали да и всё. Мало ли причин для этого? Главное, я ведь только о тебе и думал всё это время, ждал, когда же ты на работу выйдешь, чтобы позвонить скорее.
Честно говоря, я о ней и не вспоминал даже, не до лейтенанта Лиды мне было всё это время.
— Ну, и чего не позвонил, трепло?
— Как не позвонил? Позвонил сразу, как проснулся, а вот ты в офисе не сидишь. Не поймать тебя. Вот думаю, поеду на Южный, где ещё моей Лидочке быть, как ни вокруг магазина кружить.
— Да тихо ты, — говорит она, озираясь по сторонам. — В каком офисе ещё?
— В своём. Офис — это по-английски контора значит. Я к экзаменам готовлюсь.
Она подозрительно меня осматривает.
— И чего ты здесь делаешь? — спрашивает она. — За покупками приехал? Аж из самого центра?
— Ага. В центре весь дефицит быстро расхватывают, а здесь, думаю, вдруг будет чего хорошего, вот и поехал. Всё равно же каникулы. Чего дома сидеть?
— Хозяйственный какой. Ну, и чего купил, покажи.
— Ничего. Не повезло, в пустую сгонял.
Издавая натужные звуки, подкатывает старый «ЛиАЗ». Мы забираемся внутрь. Сегодня народу немного, так что мы садимся на свободное сидение. Внутри автобуса «прохладно», изо рта вырываются клубы пара. Стёкла замёрзли, и выглядывать наружу можно только свозь небольшие процарапанные в рыхлом куржаке дырочки.
— Послушай, как там тебя, я хочу с тобой поговорить, — произносит Лида и поворачивается ко мне.
Лицо её оказывается так близко от моего, что мне стоит большого, очень большого труда, чтобы не податься ей навстречу и не поцеловать. Веду себя, как мальчишка, честное слово. Но я и чувствую себя также. Блин, да я как шарик воздушный. Вот раньше, провёл ночь с Жанкой… Нет, не так…
Вот раньше, пришёл на ночь к Жанке. Ну, там поужинали, выпили, завалились в постель. Красота. При хорошем стечение обстоятельств повторили. Утром проснулся, по горячим следам захотелось ещё. Всё. Выполнил программу и живёшь спокойно, не отвлекаешься, делаешь дела и когда назревает необходимость едешь и повторяешь.
Нет, это я не к тому, что мне от неё только одного и надо, с Жанной меня гораздо больше связывает… Связывало. Но не об этом. А что происходит сейчас? Да то, что, например, я провёл время с Таней в рентген-кабинете, а через пять минут я опять хочу проводить с ней время там же и так же. А утром, хочу втрое сильнее.
Давно забытое чувство бесконечной силы. Надо завтра к ней как-то вырваться, кстати.
— Ты слышишь меня? — толкает меня локтем Лида.
— Да, просто потерял возможность двигаться от твоей красоты, — отвечаю я.
— Послушай… — вдруг кладёт она руку мне на колено.
О-хо! Ты играешь с огнём, девочка! Будь осторожней!
— Можешь звать меня Егором.
— Послушай, Егор, автобус не самое лучшее место для разговора, а поговорить нам надо. Давай заедем ко мне в отдел.
— Серьёзно? Я несовершеннолетний, если кто не в курсе.
Поговорить бы я с тобой поговорил, но только в другом месте.
— А это не официальный разговор. Просто приглашаю тебя посмотреть, как работает наш… офис. Йес?
— Йес-йес, ОБХС, — сипло говорю я, изображая Вицина.
— Очень смешно, — кривится она.
Рука с моего колена исчезает.
— Так что, могу я на тебя рассчитывать? — спрашивает Лида.
— У меня дело есть, вообще-то, — говорю я. — Но так-то я, конечно, с удовольствием с тобой встречусь, если не будешь злюкой и занудой. Можем в кафешку сходить.
— Давай сначала поговорим в управлении, чтобы не отвлекаться, а там видно будет.
— Уболтала, красноречивая девушка Лида. Вы где сидите, на Островского?
— Да.
Она называет точный адрес и ещё раз повторяет телефон.
— Набери по внутреннему ноль и две последние цифры. Я буду ждать.
— Хорошо, — отвечаю я и выпрыгиваю из автобуса.
Она едет дальше, а я иду выполнять задание. Что ей от меня нужно? Понятно что, попытается завербовать или выведать что-нибудь про тётю Любу. Ну, а я что? Я пока ничего и не знаю, кроме как про сметану и раздачу спец пайков.
Ну, новогодние подарки уже в прошлом, их не предъявишь, и сметана, наверняка уже активно продаётся. Так что ловить нечего. Но, если честно, сметана эта меня огорчила. Противно стало. Как будто в грязь макнули.
Так обыденно и повседневно вершат они своё жульничество, словно это и есть их основная работа. Да, в торговле платят мало, да, соблазны, да, «все воруют»… Но вот так походя, ничего не стыдясь и не стесняясь? Не знаю, будь я Лидой, я мёртвой хваткой вцепился бы в эту Гусынину.
Хотя, тут в каждом гастрономе своя Гусынина. Не надо было деньги её брать. Что-то не хочу я работу такую… А, с другой стороны… А, с другой стороны… А, с другой стороны есть у меня идейка, надо только поразмыслить хорошенько.
Я прохожу по Советскому проспекту и ныряю во двор. Отыскиваю нужный подъезд и поднимаюсь на третий этаж. Дверь обита коричневым дерматином. Динь-дон, звонит колокольчик.
Из-за двери появляется старуха в парике. При параде, в платье и бусах.
— Здравствуйте. Мне нужен Игорь Валерьевич.
— Проходите, — кивает она, шире распахивая дверь.
— Да я на одну секундочку, — говорю я на всякий случай чуть громче, — мне бы Игоря Валерьевича.
— Не нужно так кричать, молодой человек.
