Долг - Алексис Опсокополос
— Это не так-то и просто, Ваше Величество, — ответил вместо Карингтона Эджертон. — Что Седов-Белозерский в своё время просто захватил власть, что Жилинский. У нас физически не было времени, чтобы поставить на должность главы Петербурга своего эльфа, очень уж быстро там всё меняется. К тому же с Жилинским в плане взаимопонимания никаких проблем не было — он был готов верно служить британской короне, следовал всем нашим советам.
— То есть, всё, что мы сейчас наблюдаем в Петербурге — результат следования вашим советам? — язвительно спросила королева.
— Это результат самодеятельности Жилинского, — тяжело вздохнув, ответил премьер-министр. — Мы разработали план и следовали ему. Пусть не совсем гладко, но всё задвигалось. Боевые действия шли по всему северо-западу России.
— Хочу напомнить Вам, герцог, что совсем недавно Вы уверяли меня в том, что конфликт на северо-западе России не получится погасить ни за месяц, ни за год, Вы говорили, что это надолго. Но времени прошло всего ничего, а конфликта между Петербургом и Новгородом уже нет.
— События в Петербурге, которые спровоцировал Жилинский своими действиями, явились для нас полной неожиданностью: и арест самого Жилинского Белозерской, и избрание Каменского главой Петербурга, и перемирие с Новгородом, — признался Эджертон. — Мы ко многому готовились, но такого не ожидали. И сейчас мы прорабатываем варианты, как на это всё лучше отреагировать.
— Пока Вы прорабатываете варианты, русские орки захватили Таллин! — с укором заметила королева.
— Я в курсе, Ваше Величество, — неожиданно дерзко ответил премьер-министр. — Президент Эстонии звонит мне каждый день и не по одному разу. Территория Эстонии почти вся захвачена русскими орками, в Таллине руководит военный комендант, поставленный Воронцовым. Я всё это знаю.
— И как Вы собираетесь на это реагировать?
— Никак, Ваше Величество.
— Я Вас не понимаю.
— Русские орки надолго застрянут в Эстонии, это нам на руку, — пояснил Эджертон.
— Вы уверены, что застрянут? — спросила королева.
— Признаюсь, теперь я уже боюсь загадывать — не очень-то эстонцы и сопротивляются оккупантам. А их орки так вообще выступили пятой колонной. Впрочем, их можно понять.
— Ситуация неприятная, — сказала Виктория Вторая. — Всё же Эстония — наш союзник. Они ждут от Британии помощи, ждут от нас реакции на русскую агрессию.
— Но они первые начали агрессию против России, — заметил Карингтон. — Это был их выбор. Эстонцы хотели забрать себе Псков, они понимали, что рискуют, но пошли на это. В итоге не получилось. Так бывает. Безусловно, эстонцы — наши союзники, но не можем же мы из-за них начинать открытую войну с Россией. По крайней мере, сейчас не можем.
— И что мы им скажем? Мы ваши союзники, но защищайтесь сами?
— Мы им скажем то же, что я говорю каждый день их президенту, — ответил королеве Эджертон. — Что Британия возмущена и озабочена и всячески поддерживает эстонское государство и эстонский народ.
— И их президенту этого достаточно? — удивилась Виктория Вторая. — Он не просит более серьёзной помощи? Ему хватает слов поддержки?
— Просит, конечно, — ответил Эджертон. — Он много чего просит, но я премьер-министр Британии, а не Эстонии, поэтому пока нам выгодно, чтобы русские орки увязли в Эстонии, всё, что от меня может получить эстонский президент — это слова поддержки. Но я не исключаю, что в ситуации, если эстонцы полностью прекратят сопротивляться, нужно будет что-то предпринимать. Но пока не до них, Петербург сейчас важнее.
— А что с Финляндией? — поинтересовалась королева.
— После вторжения Финляндии в Карелию Россия официально объявила ей войну, — ответил глава разведки. — С финнами воюет регулярная российская армия и отряды одарённых из спецслужб. Русские уже перешли границу и, не встречая особого сопротивления, продвигаются вглубь Финляндии.
— Но почему они не остановились на границе? — в сердцах воскликнула Виктория Вторая. — Им бы у себя порядок навести, а они ещё куда-то пытаются продвигаться.
— А они хоть раз останавливались на границе? Насколько я помню историю, русские никогда этого не делают, — с сожалением произнёс Эджертон. — Вот и сейчас всё идёт к тому, что вместо Великой Финляндии от Хельсинки до Петрозаводска, мы скоро получим Великую Карелию от Петрозаводска до Хельсинки в составе Российской Федерации. Но и это мы можем использовать в наших интересах! Главное — больше не допускать ошибок, да, милорд?
Последняя фраза премьер-министра была адресована Карингтону. Консул насупился, но что-либо отвечать Эджертону не рискнул. А тот задал очередной вопрос:
— Скажите, милорд, владеет ли Жилинский какой-либо информацией, которая при попадании к Белозерской сможет нам навредить? Вы ведь понимаете, что княгиня теперь знает всё, что известно её пленнику? Уж допрашивать и вытягивать информацию она умеет.
— Ничего такого, что могло бы нам навредить, Жилинскому не известно, — ответил консул. — Сама по себе поддержка Петербурга Британией ни для кого не секрет, как и то, что это мы втянули во внутренний российский конфликт Финляндию и Эстонию. А кроме этого, я с Жилинским ничего не обсуждал.
— Весьма благоразумно с Вашей стороны, — похвалил консула премьер-министр.
— Признаюсь, милорд, я не допускал, что Жилинского могут захватить новгородцы или Белозерская, — сказал Карингтон. — Я ничего ему не рассказывал, просто потому что не доверял.
— Это и есть благоразумие.
— Благодарю, милорд!
— Полагаю вам лучше поупражняться в раздаче комплиментов в другое время и в другом месте! — перебила Карингтона и Эджертона недовольная королева. — А сейчас я хочу услышать, что вы собираетесь предпринять, чтобы хоть как-то исправить ситуацию! Вы говорили мне, что ведётся работа со Священной Римской империей и Польшей, что вы всерьёз взялись за Каганат. Где результаты этой работы?
— Что касается Польши, она вступит в войну с Россией в тот же день, что и Священная Римская империя, но не станет этого делать сама, — ответил премьер-министр. — Это, конечно, не Эстония, сил у поляков побольше, но на войну с русскими этих сил не хватит. И в Польше это прекрасно понимают. Нам надо договариваться с немцами. К сожалению, другого пути я не вижу.
— Вы полагаете, с Вильгельмом можно договориться? — спросила Виктория Вторая.
Эджертон ничего не ответил, королева хотела ему ещё
