Солнечный камень - Алекс Рудин
Как-то в девяностые на реставрацию одного монастыря привлекли немецких специалистов. Тогда и не такие чудеса встречались — лишь бы финансирование освоить в полном объёме. Но дело не в этом.
Немецкие специалисты прибыли в лагерь со своим инструментом и даже поваром. И даже плотников для сборки и разборки строительных лесов привезли своих — из Германии.
Эти плотники долго ходили вокруг штабеля русских досок, неодобрительно качали головами и цокали языками. Не нравилась им необрезная доска естественной сушки — и ширина у неё разная, и на кромке видны остатки еловой коры. Кроме того, от сушки некоторые доски повело винтом.
Но везти доску из-за рубежа спонсоры отказались. Пришлось плотникам работать с местным материалом. Поцокав языками, они взялись за дело.
Ровно в восемь часов утра над лагерем начинало раздаваться жужжание шуруповёртов, которое изредка прерывалось породистым рычанием немецкой бензопилы. Без каких-либо остановок это продолжалось до полудня, когда наступало время обеда.
Я своими глазами видел, как улыбчивый Ганс долго подгонял доску настила к поперечной опоре. Крутил её и так, и этак, добиваясь, чтобы доска лежала, как можно ровнее.
Наконец, доска легла, как надо. Тонким сверлом Ганс просверлил отверстие, чтобы саморез легче заходил в дерево, переставил в шуруповёрт биту. Вкрутил саморез наполовину, и тут наступило время обеда.
Ничуть не сомневаясь, Ганс деловито повесил шуруповёрт на пояс — оставлять инструмент без присмотра немцы не рисковали, и правильно — и полез вниз, обедать.
Ровно через час он вернулся на леса, докрутил саморез и принялся работать дальше.
И когда я увидел аккуратный квадратный след ямы посреди бывшего немецкого города Пиллау — эта история с недокрученным саморезом сразу же всплыла в моей памяти.
— Ну, что? — нетерпеливо крикнул Севка. — Кто был прав? Я точно место указал! Вскрываем пятно?
— Небросов, — строго сказал Валерий Михайлович, — не испытывай моё терпение. Ещё одно подобное предложение — и по практике получишь незачёт.
Отбрив таким образом Севку, Валерий Михайлович повернулся к нам с Мишаней.
— Раскоп продолжайте слой за слоем. Аккуратно зарисовывайте, как будет изменяться положение пятна.
— Хорошо, Валерий Михайлович, — солидно кивнул Мишаня.
Эти двое замечательно нашли общий язык. Я подумал, что неслучайно через несколько лет Мишаня станет главным помощником Валерия Михайловича и преподавателем на его кафедре.
Светка подошла ко мне.
— Саша, дай, пожалуйста, водички!
Я зачерпнул кружкой воду из ведра и протянул ей.
— Держи!
— Спасибо!
Светка напилась и протянула кружку мне.
— Хочешь?
Я тоже сделал несколько глотков. Вода ещё не успела нагреться на солнце, и была приятно-прохладной. Тень уже уползла от ведра, и я переставил его поближе к кирпичной стене кирхи.
— Саша!
Света тронула меня за плечо.
— Мне кажется, что возле бровки есть ещё одно пятно. Я сказала об этом Оле. Но она решила, что там просто земля сырая. А Сева её поддержал. Может быть, ты посмотришь?
Ох уж мне эти девчоночьи разборки! Ну, вот какая кошка пробежала между Олей и Светкой?
— Конечно, — ответил я, и пошёл к дальней бровке раскопа. Светка пошла со мной.
— Где?
— Вот там, видишь?
Да, это, действительно, было пятно. Точнее, самый его край — остальное скрывалось под травянистой бровкой раскопа. Пятно, действительно, напоминало отсыревшую землю. Но мой опыт не обманешь — перед нами была ещё одна яма, которую выкопали и засыпали давным-давно.
— Молодец, Света! — улыбнулся я. — Ты всё правильно поняла.
От моей похвалы у Светки покраснели мочки ушей, и она загадочно улыбнулась кончиками губ.
— Валерий Михайлович! — позвал я. — Посмотрите! Света нашла ещё одно пятно.
Валерий Михайлович повернулся к нам.
— Ну, какое это пятно? — тут же вмешалась Оля. — Просто сырая земля. Здесь низина, вот вода и скопилась.
Губы её сердито сжались.
— Да нет, Оля, — ответил ей Валерий Михайлович, внимательно оглядев бровку. — Это край ямы. И, судя по конфигурации пятна — яма немаленькая.
Не зря Валерий Михайлович считался самым опытным полевым археологом в те времена, когда я только учился в институте.
Он поднял голову.
— Вот что, орлы! Давайте-ка передвинем северный край раскопа подальше на... да, на два метра. Нужно захватить это пятно тоже.
Мы с Мишаней вдернули колышки и перенесли их на два метра дальше от стены кирхи. Снова натянули между ними верёвку и Мишаня с Севкой взялись снимать дёрн с нового участка. Света укладывала пластины дёрна на носилки.
А я подошёл к Оле.
— Оля! — прямо спросил я. — Какая муха тебя укусила? Что вы со Светкой не можете поделить?
— Ничего, — тут же ответила Оля и дёрнула плечом. — Всё нормально.
— Подожди. Я же вижу, что вы не ладите, — мягко сказал я.
Оля сделала шаг в сторону. Потом остановилась и повернулась ко мне.
— Слушай, Гореликов! Что тебе надо? Я тебе сказала, что всё в порядке? Вот и отстань от меня!
На щеках Оли горел злой румянец, она даже кулаки сжала.
— Хорошо, — серьёзно ответил я. — прости, пожалуйста. В порядке — значит, в порядке.
И пошёл к носилкам, которые как раз наполнились дёрном и землёй.
Для начала мы сравняли раскоп по высоте и тщательно утрамбовали дно. После это второе пятно проступило полностью, словно на картинке в учебном пособии.
Это была продолговатая яма, длиной около двух метров и шириной чуть больше метра. Неведомые копатели не сориентировали её по сторонам света — просто выкопали наобум, и всё. Но Мишаня тщательно зарисовал положение ямы на плане.
— Как ты думаешь, Саша, откуда она взялась? — спросил он меня.
Я пожал плечами.
— Не знаю. Раскопаем — увидим.
Мне и самому было интересно. Но строить догадки в таком деле бессмысленно — яму мог выкопать кто угодно, и когда угодно.
До обеда оставалась ещё пара часов.
— Давайте работать, — сказал я.
Девочки копали, Севка грузил землю, а мы с Мишаней таскали носилки. Если вам кажется, что девочки и лопаты — это несовместимые вещи, то вы сильно ошибаетесь. Во всех экспедициях так и заведено — девушки копают, парни таскают.
Нет, есть ещё девчонки на камералке. Им неохота возиться в земле, они заняты тем, что очищают и описывают находки. Тоже очень важна и нужная работа.
Но как
