Командор Советского Союза - Андрей Борисович Земляной
Работа в торговле подразумевает ушлость и хомячество, но всему должны быть границы, и эти границы торговому сословию чётко обозначили, пересажав несколько тысяч человек. Правда никого не подвели под расстрельную статью, и сажали-то ненадолго. В основном государство скорее обозначило своё недовольство, чем действительно занималось репрессиями. Но было сделано нечто другое. Все посаженные, лишались права работать на руководящих постах в государственных органах и учреждениях, и вот это было похуже чем длинная отсидка, потому как в кооперации настоящих денег не заработать, да и конкуренция в последнее время с государственной торговлей такая, что кооператорам было не до жира.
Но советские люди за пятьдесят лет советской власти очень хорошо научились понимать намёки власти, и торговцы сильно сократили свои аппетиты. Конечно ненадолго, но Шелепин получивший на Политбюро своего «леща» за упущенную работу по линии профилактики, тоже умел читать знаки, и держал руку на пульсе, готовый полосонуть ножом для очередного кровопускания.
Но всё это случилось чуть позже, а в день, когда завершился Пленум, Александра пригласили в резиденцию Сталина в Кунцево, где за столом присутствовали сам Сталин, Говоров, Булганин и Берия.
О делах разговоров не вели, потихоньку кушая горячее мясо, под красное вино, и любуясь женщинами которые сидели отдельно от мужчин, за столом с шампанским, сладостями и фруктами.
– Скажи, – Берия неожиданно отложил шампур с мясом, и внимательно посмотрел на Александра. – Если бы знал о том, что тебя снимут с работы и сошлют куда-нибудь в Сибирь, ты бы всё равно прочитал свой доклад?
– Да. – Александр кивнул. – Я же ни за благами, ни за почестями не бегаю. Для жизни мне хватит и пары комнат, а денег достаточно на две, а то и три жизни. Ну и Сибирь большая. И там люди живут. Зато может кто-то бы и задумался. Любое общество, живо пока есть обмен между слоями. Как только свежая кровь перестанет поступать наверх, в голову, организм под названием государство умрёт. Поэтому чем динамичнее общество, чем оно более мобильно, тем оно лучше готово встретить любые изменения. Мы же не знаем, что нам будет нужно завтра? Сегодня в цене конструкторы и инженеры, а завтра возможно сорвиголовы и отморозки, а послезавтра – пилоты и штурманы. И чем выше занимаемый пост, тем более плотный контроль.
– А ты не обиделся что мы тебя так сыграли? – Спросил Сталин.
– Нет. – Александр мотнул головой. – Да и невеликая птица, чтобы ставить в известность о таких комбинациях. Тем более, что наверняка, половина её если не больше это импровизация.
– Смотри, Лаврентий. Под ним огромное министерство, по значимости как наш Минсред, а он – «невелика птица».
– Это медведю хорошо. – Мечников негромко рассмеялся. – Он же не человек. Вот и уверен, что он большой и страшный. Пока не встретит человека с ружьём. А я человек. Мне положено думать. Вот я и думаю, что какой бы я ни был большой и страшный – всегда найдётся тот, кто больше и страшнее, или с ружьём.
Берия громко рассмеялся.
– Но ты молодец. Держался хорошо. Понимаешь, в пиковой ситуации человек машинально ищет поддержку, оглядывается… Ты ничего такого не делал. Вёл себя так словно за тобой никого нет. Вот и купились эти… набичвари[32]. Коба хорошо придумал, с этим перерывом. Они собрались и договорились как тебя валить будут. Аккуратно, но без вариантов. Но всё равно они тебя боялись, как огня. Потому и аккуратно. И взрослые люди, но совсем деньги им головы забили.
– Зато мы сейчас под это дело такую смену кадров сделаем… – Булганин щёлкнул пальцами и покачал головой. – Это будет просто букет, а не смена. Молодых поставим. Молодых, резвых и резких.
– Ну как молодых. – Берия хохотнул. Кому по тридцать кому больше. Но в нашем деле молодые. Кстати. – Он улыбнулся. Мы тут с Кобой заспорили. Нужны нам вообще идеологические организации? Партия, комсомол, пионерия. Как считаешь?
Александр задумался.
– Два соображения. Есть люди, которые могут обучаться. Не важно насколько легко. Ты ему сказал, что бросать мусор – это лишняя нагрузка на дворника, который и так не отдыхает, и он не бросает. Есть люди которых обучить невозможно и нужно воспитывать. Бросать мусор – плохой поступок. Складывать мусор в урну – хороший. Не делай плохо, а делай хорошо, и будешь хорошим человеком. Есть те, кого невозможно обучить, и очень трудно воспитать. Таких нужно дрессировать. Бросил мусор – получи палкой. Кинул в урну – возьми пряник. Для обучаемых есть школа и институт. Из них вырастет настоящая элита общества вне зависимости от занимаемой должности. Для воспитуемых – всё тоже самое только рангом пониже. Для тех, кого нужно дрессировать – разные профессиональные училища, где они получают трудовые навыки. Ну и для тех, кто необучаем, и не поддаётся дрессировке – мясорубка исправительно-трудовых учреждений.
Так вот мне кажется, что комсомол, партия, и пионерия, это часть системы воспитания и дрессировки. Они объясняют, что в нашем обществе делать можно, а что нельзя, и вообще притирают человека к социуму. Мы же общество коллективистов, а значит никаких лишних людей, и упаси нас Ленин от социопатов. Да, это конвейер, но в целом он работает на общество. Попробуй-ка выкинуть мусор на асфальт. До милиционера дело и не дойдёт. Гражданина остановят, объяснят, и заставят отнести в урну. Так вот партия – это и есть тот коллективный орган, который заставляет быть человеком. Проводник передовых идей в общество. И тут второе соображение. Если мы не будем учить людей, значить это будут делать другие люди, и возможно с враждебными к нам намерениями. Вот Русская Православная Церковь. Она вроде и наша и вообще правильная, но это всё равно, неподконтрольный нам канал воспитания и образования. А значит нужно с ними договариваться или заместить все кадры РПЦ нашими людьми.
– Ты не доверяешь церкви? – Спросил Говоров.
– А почему я им должен доверять? – Удивился Мечников. – У них что ни конфессия, то другое толкование Библии. Только на русском языке десять вариантов. Да и вообще. Не нравится мне организация, которая проповедует смирение и терпение. Мой господь смирению не учит.
– Смирение, да. Не твоя стезя. – Сталин усмехнулся, и подлил себе вина. – Кстати, особое спасибо за Григория Распутина. Мы честно говоря думали, что ты его актируешь. Но ты молодец. Разобрался в ситуации, когда времени на раздумья было очень мало, и принял правильное решение. Он в пустыне за неделю сделал то, что наши командоры
