Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин
Меня, конечно, взгреют за самоуправство, но верите вы или нет, мне плевать на это. Карьера меня не интересовала, что в прошлой жизни, что в этой. Я не любил армию в любом её виде, форму сейчас носил вынужденно и сниму её сразу, как только закончится война. Если доживу, конечно.
Подписав все бумаги, я убрал стопку в планшет. Попрощавшись с Соломиным, который был в курсе задуманной мной аферы, и покинув задание штаба, я сел в новенькую эмку, мне её выдали из резерва армии, потому что прежнюю было не восстановить. А вот броневик хоть и восстановили, но я взял пушечный, БА-10, не модернизированный. Вообще, в штате дивизии всего три броневика, и все три числятся за разведбатом, мы их техникой пользуемся, взяли в аренду.
Моя машина покинула город и, встав во главе автоколонны (хотя нет, впереди броневик пылил), покатила в сторону тыла. В машинах было немало народу: помимо взвода стрелков ещё около сотни танкистов, артиллеристы и полсотни водителей из дивизионной автошколы, где их готовили. Я взял практически весь свободный транспорт, и колонна получилась крупная, почти пятьдесят грузовиков.
В салоне эмки кроме меня был мой адъютант, лейтенант, два дня как вернувшийся с женой из отпуска на Чёрном море, и начальник по снабжению дивизии, недовольно смотревший в окно. Он тоже был в курсе аферы, и я знал, что он против, но прямой приказ выполнить согласился. Не нравился он мне, неплохо было бы поменять снабженца, но уже поздно, приходится с этим работать. Тем не менее он проделал неплохую работу, смог выяснить через свои связи, что где хранится, и ехали мы не наудачу, а с вполне конкретными адресами нужных складов.
Что касается других моих планов, то боевая подготовка дивизии шла активно: учёба, тренировки, а на восемнадцатое я назначил новые учения. Капитан Мятин с главным особистом убыли в Минск, подбирали там радистов, мы ожидали их возвращения завтра. Без особиста было проще провернуть операцию по складам, вот я его таким способом и удалил. Машины я им выделить не мог, мне все нужны, поэтому сделал запрос в штаб армии, и те из резерва, из автобата армии, выделили машины, чтобы привезти призывников из Минска.
Насчёт зенитчиков я узнал, что закончить курсы они должны в начале июля. Как вы понимаете, к началу войны они не успевают, а возвращать их раньше отказались. Придётся самому ехать и отбивать. Подразделения дивизии я теперь знал, и что от них ожидать – тоже. Хуже, чем я думал, но будем работать и с этим. А ведь моя дивизия считается лучшей в нашей 10-й армии по боевой и политической подготовке, и это печально. С войсками сорок пятого года они и близко не стояли.
А тут ещё политуправление воду мутит. Я серьёзно сократил политзанятия, отдав время боевой подготовке, а они этим недовольны, козни строят. Главный политрук уже приходил и пригрозил мне, что если не изменю своего решения, он дойдёт до политуправления армии, чтобы меня нагнули буквой «зю». Я на это лишь пожал плечами и указал на дверь. В общем, с политуправлением у нас началась холодная вражда, не получалось у меня крутиться так, чтобы все были довольны. Я сделал выбор. А до начала войны оставалась всего лишь неделя.
Сегодня воскресенье. Конечно, завсклады поднимут волну, но все командиры, кроме дежурных, отдыхают, поэтому пока отреагируют, всё добытое уже будет доставлено в расположение дивизии, а там поди отбери – я танки разверну. Тут как раз и можно ждать удара в спину от политруков: сольют они информацию, что склады грабим. Неделя, целая неделя. Продержаться бы до её окончания, не дать себя арестовать. А дальше будет уже не до меня.
Кроме ППД меня интересовали пулемёты ДШК, как зенитные, так и станковые, для усиления вооружения моторизованного полка, полковые миномёты (в дивизии всего две батареи батальонных, и те в моторизованном полку), ну и боезапасы, запасы топлива. Это на начальном этапе, пока хватит.
Что касается техники, тут особый манёвр нужен, но я подготовился. Идея была на У-2 сделать облёт железнодорожных станций, визуально изучить, что стоит на запасных путях, вернуться с колонной и просто прихватизировать пока ещё ничейное имущество и вооружение. Лётчик должен ждать в определённом месте, а механик его, с запасами бензина, ехал с нами.
Командиры и танкисты были из двух танковых полков моей дивизии, экипажи примерно на двадцать новейших танков. Сколько угоню, не знаю, но хотелось бы по роте во все три полка, включая и 25-й моторизованный. Начальник штаба уже пишет штаты, я так его и проинструктировал: у танковых рот с новыми машинами в роте десять танков, девять – взвод ные и десятый – ротный. Ещё бы три машины во взвод управления штаба дивизии, можно КВ-1. «Двойки» тоже неплохи, но, честно говоря, тут, в болотах, управляться с ними тяжело. Увидим, что попадётся.
Я взял командира дивизиона из пушечного полка, капитана, а с ним два расчёта; если «двойки» попадутся, он и будет командовать. Как ни крути, но КВ-2 – это всё же самоходки, пусть у них и башни, а не подвижные рубки. Поэтому для меня это орудийные системы на гусеничном ходу, а такие тяжёлые орудия мне тоже нужны, раз времянка из «трёхдюймовок».
Около часа пути (скорость невысока) – и, наконец, первые склады. Тут, в лесах, открыто расположены склады с разным вооружением, амуницией и техникой, те же склады ГСМ. Максимум они прикрыты брезентом и чехлами, но в основном нет и этого. Честно признаюсь, я бы набрал всего, и побольше, но сдерживающим фактором было то, что мне просто некого вооружать этим оружием. Нужных подразделений нет, а формировать… не успеем. Поэтому будем усиливать уже имеющиеся подразделения.
Первый склад, к воротам которого (из проволоки и жердей) мы подъехали, был складом тяжёлого вооружения. У ворот маялся часовой с винтовкой, а от полуземлянки к нам уже бежал, поправляя форму, командир в звании младшего лейтенанта.
Покинув салон эмки, я уверенным шагом направился к воротам. Интендант и адъютант следовали за мной в качестве свиты.
Глава 10.
