Группа крови на рукаве - Алексей Викторович Вязовский
Лиен вдруг взяла меня за руку. Ее теплая ладошка утонула в моей лапе.
— Мы завтра уходим, — сказал я. — Но ты не волнуйся. Это не надолго.
Тут я конечно кривил душой. Никто не знал, сколько времени займет наша операция, и вернемся ли мы вообще.
Лиен уже немного понимала меня — всю неделю на базе она продолжала учить русский.
— Зачьем ты уходить? — в ее широко открытых глазах плеснула тревога
— Родина сказала: “Надо”. Я на выбирал…
— Су нгу хьем?
— Что??
— Это… девушка замялась, вспоминая слов — опасно?
— Сейчас во всем Вьетнаме опасно, — улыбнулся я. — Но со мной пойдут такие головорезы, что черт не страшен.
Я видел, что Лиен не понимает, но продолжал уже больше для себя:
— И Чунг пойдет. С ним я спокоен. А ты — я потянул девушку на траву — присмотри за Иваном. Иван! Понимаешь?
Дождавшись неуверенного кивка, положил руку на колено Лиен. Возражений не последовало. Ага…
— Я уйду, и пинать его некому будет. Чтобы на перевязки исправно ходил и ел исправно. А то в последнее время какой-то он хмурый ходит. Вроде, на поправку пошел, а душа видно что не на месте…
Лиен кивала, улыбнулась, погладила меня по щеке.
— Я тебе говорить не умирать, — девушка подвинулась ближе, заглянула мне в глаза.
Я почувствовал как упругие холмики ее груди уперлись в мое тело. Ее гладкие длинные волосы в свете луны отливали угольным блеском. Чуть приоткрытый ротик застыл в соблазнительной полуулыбке. Я чувствовал ее тепло, как колотится ее сердечко. По спине побежали мурашки, на секунду я зажмурился, и открыл глаза, будто убеждаясь, что это не сон. Лиен все еще смотрела на меня не отрываясь. Я обхватил ее изящный стан обеими руками и притянул к себе. Наклонил голову и наши губы встретились. Я покрывал ее лицо и изящную шею поцелуями. Наши тела сплелись и мы упали в траву.
Глава 12
Я, Чунг, трое матерых ГРУ-шников и хирург выдвинулись с рассветом. Растянулись вереницей. Вперед в качестве разведки, как всегда ушел вьетнамец. Не мог он как нормальный человек в колонне передвигаться. Всегда “работал по отдельному плану”.
Грузин шагал в середине колонны, изредка на меня косился. И зачем его только с нами отправили. Врач он может и хороший, только без операционной в джунглях почти бесполезен. А легкие ранения залатать нитками, да перевязку сделать мы и без него сумеем. Может натаскивают на какое-то задание? Ну начальству виднее, раз с нами отправили. Жираф большой…
Все кроме нас Чунгом вооружены калашами. Мы с вьетнамскими братом предпочли остаться с “М16”. Привыкли к ним, да и если, что патроны 5,56 мм в бою надыбать можно. А Союз под подобный калибр еще не изобрел калашей. ГРУ-шники собой весь боезапас тащат: старый добрый 7,62 мм.
Как заместитель командира группы я замыкал колонну. Шагал, витая в облаках. Еще не понял, в какую задницу мы идем. Вернее не хотел понимать. В голове скакали розовые пони, у некоторых даже были крылышки.
Горячие воспоминания о прошлой ночи натягивали на мою морду мечтательную лыбу. Чувствовал себя школьником, который наконец, поцеловал старшеклассницу. Давно такого не испытывал.
— Слюшай, брат, — от группы отстал военврач, присоседился ко мне и разогнал к чертям всех крылатых пони. — Ты к Елене Станиславовне не хади. Лицо зажило, перевязки не нужны.
Я включил режим “Иванушки”, сделал вид, будто не понял его посыл. Улыбнувшись мечтательно проговорил:
— Руки у Елены Станиславовны волшебные, морду мою на раз-два заживили. Как к такой женщине не зайти спасибо не сказать? Вот вернемся, обязательно заскочу. Скажи, брат ты мой кавказский, кстати у меня тоже кавказские корни есть — бабушка моя с абхазцем дружила, по переписке правда. Так я вот про что хотел спросить. Ты же давно Лену знаешь? Елену Станиславовну. Какие цветы ей нравятся? Из местных, конечно. Я кроме лютиков здесь ничего не знаю. Да и не лютики это вовсе, не растут настоящие лютики на деревьях. Вот еще желтенькие видел возле базы. На куриную слепоту похоже. Как думаешь? Понравится ей такой букетик?
Даже шум шагов нашей колоны не смог заглушить скрежет зубов хирурга.
— Вах! — выдохнул грузин вытаращившись на меня, как тапок на таракана. — Не хади говорю! Не морочь голову! Мужа она недавно похоронила. Ты еще со своими цветочками лезешь!
Вот, собака! Врет и не краснеет. Хотя даже если бы и краснел, по его смуглой, усатой физиономии это все равно было бы незаметно.
Только одного он не учел. Что эту деликатную тему мы с Еленой успели обсудить. Действительно она была вдовой. Только муж ее, царство ему небесное, богу душу отдал еще лет пять назад. Военным был, но смертью глупой пал. Звание с сослуживцами отмечал и не дошел из бани до дома. Вздремнул в сугробе и примерз, естественно. Судя по рассказам Елены, мужик он был неплохой, только выпить любил крепко — так, чтобы в оливье рожей.
Я выключил режим валенка глянул на “брата” с грозным таким и холодным прищуром и тихо проговорил:
— Слушай, генацвалле, мы с Еленой Станиславовной как-нибудь без тебя разберемся со своими перевязками и прочими цветочками. Шел бы ты… В середину колонны, акушер хренов. По инструкции замыкающий один должен быть.
Оппонент мой замахал руками, словно Жириновский на трибуне госдумы, только звука не было. Будто выключили с пульта его Вольфовичу. Понимал Автандил, что скандалить на боевом задании нельзя ни в коем разе, иначе трибуналом пахнуть может, вот и булькал в тряпочку, а ветер руками погонял немного. Но вняв моему настойчивому совету, быстренько ретировался, затесавшись обратно в середину колонны.
К вечеру разбили лагерь. Наспех соорудили шалашики и подстилки из пальмовых листьев. Разогрели консервы и поужинали с сухарями. Русский ГОСТ-овский сухпай не чета, конечно, американскому. Нет такого в нем разнообразия и изобилия. Но по сытости его обставит. Наши хрюшки самые жирные в мире. И курицы тоже ничо были. Пока в девяностые наколотые антибиотиками и стероидами ножки Буша новые тенденции не задали.
— Так, орлы, — начал после ужина наш старший Черненко Вадим, — распределим ночное дежурство! На шестерых получается каждому
