Анатолий Логинов - Клим Ворошилов -2/2 или три танкиста и собака
— Товарищи красноармейцы, бойцы и командиры Особой бригады! От имени Военного Совета фронта поздравляю вас…
Пока Хрущев произносил речь, творчески озвучивая одну из недавних передовиц газеты 'Правда', а знаменщики распаковывали сверток, Сергей Иванов, стоявший вместе с остальным управлением бригады у танка тихо спросил у Кравцова:
— А про спасенное знамя что-нибудь вам узнать удалось?
— Нет, в штабе фронта ничего не узнал, — также тихо ответил Кравцов.
— Думаю, скорее всего, в часть передали, иначе бы уже приказ отдали о расформировании, — продолжил Сергей.
— Могли и не озвучивать приказ в другие части, из-за обстановки. Положение тяжелое, а тут еще такой приказ, — подумав, ответил Кравцов и тут же осекся, заметив недовольный вид стоящего неподалеку гостя с полковничьими знаками. Тот недовольно осмотрел Иванова и Кравцова, а потом отвернулся, разглядывая строй бригады. Сергей внимательнее вслушался в речь Хрущева и поразился. Он же рассказывает о героическом бое комбрига, который в тридцать седьмом как троцкист репрессирован был. Впрочем, кроме Сергея на этот момент вряд ли кто внимание обратил, вон как все скучающе отбывают повинность. Да и он вспомнил об этом только потому, что незадолго до 'охоты' читал статью об этом.
Наконец речь Хрущева закончилась, с кратким ответом выступил Мельниченко. Оркестр сыграл гимн Советского Союза 'Интернационал', а затем Мельниченко отдал несколько команд:
— … Под Знамя смирно! Равнение на Знамя…
Сопровождаемые звуками встречного марша, прерываемого время от времени шумом моторов барражирующих истребителей, знаменщики прошли вдоль строя бригады и встали на правом фланге. Торжественное прохождение бригады и вынос знамени, Сергей запомнил плохо, озабоченный непонятным поведением полковника, что-то непрерывно записывающего в блокнот. После мероприятия Мельниченко пригласил гостей в столовую, 'отметить торжественный момент'. Хрущев с удовольствием согласился. В столовой собралось все командование бригады, на столах стоял десяток бутылок водки и немудреная закуска. Гуляли недолго, но к удивлению Сергея и Андрея Хрущев довольно быстро напился. Его увели адъютант и полковник, оказавшийся личным порученцем.
3 августа 1941 года. Беличи. Сергей Иванов
Что-то вроде и немного выпил, а чувствую себя не очень. Заболел, что ли? Некогда, надо воевать учить и учиться. Да, сколько еще учиться надо. Дадут ли? Кстати, пока хозяева не встали…
— Клаша, Клаша. Вставай…
— Что, уже пора?
— Да, утро уже…
— Ох… Не подсматривай… оденусь и побегу.
— Да не смотрю, не смотрю, одевайся.
Вот такое вот военное приключение. И пусть, кто может, бросит камень… вдова, два дня после свадьбы и сразу вдова. Погиб муж в бою под Териоки… А я с ней случайно познакомился. Не думал, что так все получится, но жизнь есть жизнь.
— Ну, я пошла. До встречи!
— До встречи.
Поцелуй и сразу подъем. Умывание, бритье, слава богу не порезался, так, одеваемся, в сортир сбегать… Черт, как же иногда хочется вернуться назад из-за одного унитаза со сливом! Сидишь орлом и вспоминаешь… ладно, шутки в сторону, пошел.
Так, народ уже к построению подтянулся. Вот и Калошин здоровается:
— Здравия желаю, товарищ инженер-майор!
— Здравия желаю! Как дела?
— Происшествий нет, в карауле четвертая рота мотострелков. Первый и второй батальоны уже вышли на занятия 'пеший по танковому', мотострелки сегодня продолжают отрабатывать танковый десант вместе с учебной ротой, у которого вождение. Третий батальон — парковый день.
— Где комбриг?
— А он еще с замполитом совещается. Им же сегодня в Бровары ехать…
— Помню, помню. Хорошо, построите личный состав и доведете распорядок на сегодня… Чуть не забыл — вечером сбор и тренировка по разворачиванию КП бригады. Это мы вчера вечером с комбригом согласовали, я не успел довести. А я поеду на танкодром, проверю как там дела
— Понял, внесу изменения. Разрешите идти?
— Идите… и, Алексей Николаевич, подтяните-ка оперативный. То, что они позавчера принесли… вобщем в топку… Сжечь и не вспоминать. Пусть заново пересчитают… завтра в девять тридцать доложите.
— Есть, завтра в девять тридцать.
— Ну все, пошел. Командуйте.
Так, вот и мой 'козлик'. Водитель молодец, уже запустил и прогрел движок.
— Иван, на танкодром, поехали.
Н-даа, а вот глушитель на КВ поставить все же не мешало бы… Ревет так, что за несколько километров слышно. Так, учебный уже стоит… Что там, сломали? Убью гадов, еле лишний КВ выбили, а тут такое… Точно сломали, вон ремонтники возятся…
Пока не заметили, выйду-ка из машины и посмотрю, что творится…
— Товарищ старший лейтенант, я же…
— Хоть тыже, хоть выже!!! Е. ть через коромысло! Бл..! На тренировке ведь нормально все выполнял! Сколько раз говорено, переключение только в щадящем режиме… Ну-ка, последовательность действий повторите!
— Для переключения передачи с низшей на высшую необходимо: разогнав танк, выключить главный фрикцион, одновременно уменьшив подачу топлива, выключить передачу в нейтраль, включить и снова выключить главный фрикцион, включить высшую передачу, включить главный фрикцион и одновременно увеличить подачу топлива!
— Е. ть, ты бы действовал так, как рассказываешь, тебе бы цены как механику-водителю не было! Ну, и чего забыл? Второй раз выключить фрикцион, да?
— Так точно!
— Ну, и в результате учебный танк на полдня из строя вышел. На учебно-боевой я тебя вообще не посажу, пока не отработаешь все заново! Давай, на тренажер….
Так, все понятно. Это новое пополнение, прямо с курсов механиков-водителей. Помучаемся мы с ними. Надеюсь все же, ремонтники не полдня возиться будут… Ага, вон и Нечипорук лично прибыл, значит дело серьезное. Не буду мешать, пусть дальше воспитывает… А пока с лейтенантом Махровым поговорить можно.
— Товарищ инженер-майор!..
— Вольно, вольно. Вы тоже сегодня тренируетесь в вождении, Борис Алексеевич? У вас же вроде парковый день?
— С разрешения командира батальона, выполнили парковый день вчера, сразу после смены с караула. Сейчас на учебно-боевом танке проводим занятия по вождению с отстающими мехводами.
— Ясно. И много таких?
— Двое, товарищ инженер-майор.
— На 'седьмом' приехали, вижу. Как он с вашей точки зрения?
— Ничего, облазили его вчера весь. Видимых дефектов нет. Надо бы конечно подбой сделать как на вашем 'Рыжем', пока еще не успели.
— Да, подбой это проблема. А… погодите-ка, а что это там такое?
— Так это Семенов нарисовал. Медведь. Прикажете убрать?
— Да нет, почему же. Вот только лапы у него чуть-чуть не так нарисованы. Х-ха, смешно….
— Очень смешное вспомнили?
— Да, лейтенант. У моего знакомого маленькая дочка любила медведей рисовать. И подписывала всегда 'Превед, медвед!. А лапы он у нее всегда вот так держал…
Показываю. Смеемся. Тут меня замечает и старший лейтенант Люшкин, командир танкового взвода учебной роты, закончивший воспитание нерадивого мехвода. После обмена приветствиями отходим чуть подальше от ревущих на трассе КВ-2 и двух трофейных 'двоек' и трех танкеток, на которых вовсю тренируются водители. А заодно — и танкодесантники. Благо поручни наша ремрота первым делом наварила. Делаю несколько замечаний по организации занятий, благо старые знания вспоминаются сами собой. Интересно устроен человеческий мозг. Думал, что все уже давно забыл, а тут вдруг необходимые данные и навыки всплывают, чуть ли не лейтенантских времен. Ничего оказывается не забылось, все где-то хранилось до времени.
Еще немного наблюдаю за тренировками, особенно за посадкой и высадкой танкодесанта.
Да, прыгать с ревущей и замирающей на короткое мгновение машины не так просто. Хорошо, что пока за все время тренировок только двое пораненных, один руку сломал и один ногу вывихнул. А ведь и хуже могло бы быть, все же пограничники и стрелки НКВД кое-какую подготовку имеют…
Мои наблюдения прерывает посыльный — Андрей в штаб вызывает. Значит скоро выезжают в Бровары, в штаб фронта.
По дороге встречаем идущего пешком нашего особиста, капитана Стониса.
— А, товарищ капитан! В штаб? Садись, подвезу.
Разговариваем о том, о сем. И тут мне в голову приходит одна идея.
— Ян Артурович, а вы вчерашнюю речь товарища Хрущева внимательно слушали?
— Нуу, думаю та. Старался. Хорошая речь, нужная.
— Это да, политически правильная и вдохновляющая речь. Только вот боевой эпизод мне что-то такое напомнил. Пытался вспомнить и не могу…
— Не помню. А вам кажется, что-то важное в этом эпизоде есть?
— Да и не знаю. Просто вот застряло в голове, что где-то я подобное читал, очень давно. А где не вспомню никак…
