Валерий Белоусов - Попаданец в пенснэ
Ну, летом- понятно, на карьер... Били стекла в оставленных отдыхающими машинах, брали оттуда все, что плохо лежит, охотились также на вещи, оставленные на берегу. Добычу делили в лесу над карьером. Документы и громоздкие приметные вещи скидывали сразу чтобы не попасть. Лес над карьером, если походить, просто кишел вещдоками: паспорта, удостоверения, брошенные вещи...
С началом Свободы слоновские принялись 'бомбить' ларьки и котельнический рынок, вблизи Новорязанского шоссе...
Где и пересекли интересы Кирпича...
Кирпич, тощий, глухо, по-туберкулёзному покашляющий, с серо-зеленоватым нездоровым цветом сухого, будто обожженного лица- по сравнению с румяным, налитым, толстощёким Слоном - вовсе не смотрелся достойным противником...
'Эй ты, козлина, чего зенки выкатил?'
Кирпич даже чуть было не взглянул изумлённо по сторонам, потому как откуда здесь вдруг взялся представитель актива из 'красноходной' ИТУ?
Но потом до Кирпича всё-таки дошло, что так этот потенциальный самоубийца обращается именно к нему...
Сокрушённо покачав головою, Кирпич вынул из нагрудного кармана рубашки с длинными рукавами спичку и неторопливо засунул её меж тонких, обветренных губ...
Стоящие за его спиной, слева и справа от машины 'торпеды' совсем неслышно чуть лязгнули железом.
'И Вам не хворать, уважаемый... я человек известный, а вот Вас впервые вижу. Обзавитесь?'
Небрежно помахивая бейсбольной битой , Слон и пятёрка его бойцов вразвалочку приблизилась ещё на пару шагов :'Ты мне мозги не ебай, ты ишак, а я бабай!'
Кирпич, который волок один из сроков на киче в Ташкенте, тонко улыбнулся :'Хоп майли. Ассалям алейкум, кандай таксир исмини билмок?'
Слон выкатил глаза, как будто был не млекопитающим, а миногой...
'Ништяк. Каково было твое погоняло, жмурик?'
'Чё-ё-ё? Да я тебе, кишка тухлая...'
Не известно, успел бы договорить свою угрозу Слон - или так бы и угас, ничего не поняв, но на плечи Кирпичу вдруг что-то плеснуло горячим... а у ближайшего 'быка' из оппонирующей группы нарисовалась аккуратная дырочка...
Не изменившись в лице, Кирпич аккуратно промокнул платочком оцарапанный осколком кости, вылетевшей из черепа его 'торпеды', свою впалую щёку, и не поворачивая головы, с профессиональным интересом посмотрел, как рушатся на песок слоновские...
Пока не остался на ногах только сам позеленевший от ужаса бригадир...
После этого Кирпич позволил себе обернуться.
У его машины стоял бледный, как смерть, правильный полкаш Гуров из Люберецкой ментовки , а рядом с ним - с дымящимися стволами в руках двое волков, грамотно прикрывающих невысокого, лысоватого туза, от мирной, спокойной фигуры которого исходила свирепая ,незримая сила ...
Кирпич пожал плечами и протянул вперед пустые руки :'Твой верх, начальник... куда меня?'
Гуров с трудом сглотнул слюну :'В багажник...'
Кирпич гордо выпрямился :'Мочи прямо здесь. Не параш ...'
Туз поднял руку :'Хорошо. Садись впереди... ладони на затылок. А этого - в багажник... товарищ Гуров, приберитесь тут, а нам недосуг...'
Когда 'Волга' московских гостей , осыпав его песком из под брызговика, скрылась из виду, Александр Иванович только охал и хлопал себя ладонями по бокам :'Ё! Ё! Ё! Семь, семь ведь... сколько же писанины!!! Прокатился на попутке!!! '
20 августа 1991 года. Двадцать два часа десять минут . Московская область, Люберецкий район, микрорайон 'Ковровый комбинат', Дзержинское шоссе.
'Попавший в непонятное' (автор будет закавычивать специфические речевые обороты,наподобие 'обзовись', дабы Взыскательный Читатель , привыкший к бланманже и розам, не требовал автора подать ему на серебряном блюде волюм словаря Ожегова... увы, 'ведь хлеб, который жрете Вы, ведь мы ж его - того, навозом...' . Взыскательный Читатель, сидящий, один к трём, на табурете, изготовленном в ГУИНе - продается в ИКЕА, ага - учи слова. Потому как часом заедешь 'Фан Фанычем' в 'хату', 'напорешь косяков' ... на Руси Святой это быстро, и сума, и тюрьма! )...
Да, так вот, 'попавший в непонятное' Кирпич не 'менжевался'... Не 'духовитому' пацану так долго было бы просто не выжить. Поэтому он со вкусом потянулся, расправил пошире, с хрустом, плечи, подвигал руками, охватившими затылок... окрика 'псарни' с заднего сиденья не последовало...
Ну, ништяк. Щас я тебе устрою.
Хриплым , навек простуженным по дальним 'командировкам' голосом Кирпич , 'с выражением', начал :
Я с вас тащился! Может, от прихода Ещё я оклемался не вконец; Но я не прокачу под мурковода; Короче, не бздюме - любви пизззздец. Я с вас тащился без понтов кабацких, То под вальтами был, то в мандраже; Я с вас тащился без балды, по-братски, Как хрен кто с вас потащится уже...'
На заднем сиденье поначалу -тихое - хрюканье перешло мало-помалу в здоровый ржач...
Деликатно дождавшись , пока начальство утрёт восторженные слёзы, Кирпич, (вот гадство, ведь только чуть - совсем чуть-чуть, но...) дрогнувшим голосом произнёс :'Интересуюсь, гражданин начальничек, куда меня ... в Бутырку или...'
За спиной молчали.
'Понятно. Нет, воля Ваша, банкуйте... только вот что я 'обскажу'... завалить меня не трудно. Только нахер? Я- вор. У 'хозяина' и у бедных - не крал. Последнее не брал. На 'дело' ходил- в 'грабках' ни 'волыны' , 'ни блудняка' (примечание автора. чистая правда! Для этого у Кирпича 'торпеды' и были...)
Кого 'опускал'? Ну вот, 'буратину' одного, Чубайса, который цветами 'коммерсует'... Так он же сам 'базарил', мол- 'Если ты доцент, и у тебя нет бизнеса, то на кой черт ты мне вообще нужен!'. А раз 'коммерс' - плати! Понял-понял?
Жил я всегда по 'понятиям'... Дело моё такое, воровское - бежать, а твоё , начальник, меня догонять... уйду- с кем останетесь? С этими 'быковатыми' 'махновцами'?'
Кирпич с надеждой и тревогой , с замиранием сердца прислушался... сзади него очень серьёзно молчали... потом негромкий голос с трудноуловимым акцентом произнёс задумчиво :' Вот как! У государства не брал, у бедного - тоже не брал. Прямо Робин Гуд, да?
Это понятно... у государства брать? Так указ 'семь-восемь' враз зеленкой на лбу напишут! А у бедных - что возьмёшь?
Это потому ты такой добрый, что в стране богатенькие завелись, с которых поиметь можно... а попади ты 'один на льдину', откуда что и возьмётся? Последнюю пайку 'отныкаешь', 'асмодей', 'святое', потому как 'умри ты сегодня, а я завтра'- что, не так? Так. Видал я, как ваши, 'синяки', прямо у 'помойки' 'шлюмки' у 'Фан Фанычей' отымали...'
Кирпич досадливо дёрнул плечом :'Начальничек, ты хоть раз в 'кандее' 'доходил'?
И тут же получил резкий ответ :'Я? Да. Было дело.'
Старый вор примирительно сбавил обороты 'на пол-шишечки':'Ну вот, ты меня поймёшь... что я? Я ведь вашей власти не противник... подбираю крошки со стола, как таракан.'
'Тараканы- на своих лапках заразу разносят. Вот и ты, разносишь заразу стяжательства, взяточничества , вседозволенности... таракан, говоришь? Ничего. Придется провести всесоюзную дезинсекцию.'
Далее до Москвы все тягостно молчали... только в багажнике 'без понятия' в крышку стучал 'ложкомой' Слон :'Не, я не поял... чё за беспредел? Адвоката! Адвоката мне!!'
20 августа 1991 года. Двадцать два часа двадцать минут . Москва, улица Дмитрова. Гостиница 'Октябрьская'.
Как и многие другие общественные организации, КПСС имела свою собственность, которой владела, пользовалась и распоряжалась по определению ГК РСФСР.
Управление делами ЦК КПСС имело просто огромное хозяйство. Потребности этого хозяйства обслуживали также специальные цеха и производства на обычных фабриках и заводах, торговый базах и хранилищах. Собственно подобные обособленные цеха и производства имелись повсеместно, где производилась продукция на экспорт. Там также были гостиницы, совхозы, молокозаводы, здравницы, автопарки, полиграфические комбинаты, авиаотряды, строительные и ремонтно-строительные организации, дачное хозяйство, больницы, поликлиники, мебельный комбинат и прочая и прочая.
Например, в каждом областном городе имелась гостиница под названием "Октябрьская", которые были гостевым фондом Обкома или Крайкома (это приезжает новый партработник- что же, ему у бабы Нюры угол снимать, пока ему квартиру по ордеру СЛ не оформят? Вот и жил пока в гостинице). В Москве таких гостиниц оказалось даже две. Старая. Только знающие люди нелегко находили её "в переулочках Арбата". 'Конспигация, батенька, конспигация!'
Новая , красно белая, построенная югославами, была известна многим, так как красовалась открыто, не таясь, в доме ? 24 на улице Димитрова, обратно переименованной в Якиманку.
Ельцын Б.Н. эту гостиницу просто любил. В течение многих лет здесь за ним, как и за остальными первыми секретарями обкомов, крайкомов КПСС был бесплатно закреплён номер или даже два. В отсутствие Самого этими номерами свободно пользовалась многочисленная Семья, члены которой часто навещали Москву, и Дети, что было совсем не редкостью, учились в московских высших учебных заведениях.
