Ольга Елисеева - Российская империя 2.0 (сборник)
И еще я могу удрать. Буду жить. Они торопятся, и я успею от них уйти. Хотелось бы, но…
Защитить себя не могу. Весь командный комплекс, включая пост связи, в мертвой зоне. Закрыть его огнем арткомплексов не получится.
Вижу транспортеры. Вижу план заставы. Вижу Юхансена и с ним три отметки боевиков в двух шагах от входа на пост связи.
У меня несколько секунд.
Выбираю домик начзаставы, отметки двух невооруженных лиц. Вот ты где, Машенька… Огненный зонтик.
Выбираю транспортеры. Огонь!
Еще пара секунд…
Выбираю санчасть. Огонь! Получи, гадина.
Дверь распахивается. От первого выстрела я ухожу броском. От второго качанием маятника. Третья пуля все-таки настигает меня. Как будто ломом врезали по ноге. Падаю, и четвертая уходит в стену чуть выше меня. Пытаюсь подняться. Лом обрушивается на мое плечо. Пытаюсь отползти.
Господи…
Юхансен стоит надо мной.
– S-satan! – с этим воплем он рушится на меня всей тушей.
Скидываю его, хочу подняться на ноги, и вдруг моя же собственная нога, здоровая, непростреленная, изменяет мне. Поскальзываюсь и, падая, чувствую, что даже вздохнуть не могу. Воздуха…
Тараню макушкой стену. Опять салют в моем бедном черепе. На черном небе из облака мерцающих звезд выстраивается знакомое слово: «парализатор». Но почему-то добрый, очень добрый парализатор, а не вообще парализатор…
Слово меркнет, ночь кругом.
Из темноты я выхожу медленно и неохотно. За последние сутки мне крепко досталось, а потому не особенно хочется… наружу. Какая-то ерунда снаружи. Опять кто-нибудь чем-нибудь въедет по моей несчастной голове и проделает дыру в моем несчастном теле.
Впрочем, некое приятное известие застряло у меня в сознании перед тем самым мигом, когда оно вчистую отключилось. Добрая новость. Откуда бы ей прийти? О!
Ну, конечно же. Парализатор, столь сильный, что с близкого расстояния отключает не только руки-ноги, но даже мышцы, отвечающие за дыхание, это, братцы, не персональная пукалка, с помощью которой меня вырубил Моисеенко, это оружие МООН’ов.
Вот только с чего бы осназу появиться тут столь быстро? Никак он не мог успеть… за считаные секунды…
И почему мне до сих пор тяжело дышать? Нет у парализаторов такого постэффекта. И странный запах липового цвета… какая боевая химия его дает? Не помню. Позор, вылетело из головы.
Я открываю глаза. На груди у меня лежит Машенька и ревет в три ручья. Офицер со знаками различия капитана военно-медицинской службы пытается ее отодрать от меня, но не может.
– Я живой… – хриплю ей. – Я живой, Маша.
Она смотрит на меня в бешеном восторге мгновение, другое, а потом обнимает за шею и принимается рыдать еще сильнее. Плечу очень больно.
– Неудобно же… И потом… все платье испачкаешь в крови.
Никакой реакции. Ну и ладно. Ну и пусть плечо болит, мне все равно очень хорошо.
Сманов стоит над нами, грустно улыбаясь.
– Вам повезло. Пока я лежал в санбате, Марина всегда звонила мне по ночной поре, она знает, что я долго не засыпаю. И вот она не позвонила. А потом я не смог связаться с ней. А потом я не смог связаться с Машей. А потом я не смог связаться с заставой. Этого оказалось достаточно, чтобы поднять осназ и скрытно перебросить на Землю Барятинского. Вот только силовой экран без шума и потерь преодолеть не удалось бы… Когда вы отключили его изнутри, все произошло очень быстро. Вам повезло.
Улыбаюсь ему в ответ:
– Это не везение. Просто ваша супруга позвала Господа Бога со всей Его Империей на защиту вашей дочери.
– Я вижу, Сергей, вы отлично усвоили, на кой хрен нужна вся наша… вся Его Империя со звездолетами, с пограничной стражей… Пока Империя существует, очень рискованное дело – обижать мою Машеньку.
– Вашу, господин майор? Вот уж нет! Теперь – мою.
Олег Дивов
Абсолютные миротворцы
На черном-черном острове был черный-черный пляж, а в нем большая черная-черная воронка, из которой торчал черный-черный гладкий купол. По куполу, невнятно чертыхаясь, ползали очень злые люди с мотками клейкой ленты и датчиками системы геологической разведки. Люди не могли ругаться в голос: каждый что-то держал в зубах. Зато с края воронки знатно голосил колоритный бородач.
– Правее, Майк! – кричал он. – Еще на метр! И лепи его!
– Скользко, трам-тарарам…
– Давай-давай! Еще три осталось! Времени нет совсем!
– Да чтоб оно все…
Еще на черном-черном пляже, на краю черной-черной воронки, валялся слегка помятый планетолет типа «корсар» со сломанной посадочной опорой. Две уцелевшие «ноги» беспомощно торчали вверх и в стороны, придавая аварии оттенок нелепый и даже трогательный. Лапку кораблик подвернул, бедняжка.
Заложив руки за спину, насупившись и сутулясь, утопая ботинками в черном-черном песке, вдоль поверженного корабля расхаживал туда-сюда командир экипажа.
Высоко над ним из распахнутого люка свисал штормтрап, тянулись вниз силовые кабели и торчали ноги бортинженера.
– Готово! – донеслось от воронки. – Вылезаем, быстро! Даю питание через две минуты! Кто не спрятался, я не виноват!
– Мастер! – позвали сверху. – А может, это…
Командир прекратил свои эволюции, поднял голову и молча уставился на инженеровы ботинки.
– Может, не надо? Я тут подумал – мы его это… а оно как долбанет!
– Не долбанет, – процедил командир. – А если долбанет, скажем, Кацман виноват. Не правда ли, Кацман?
– Так если… Кому мы скажем-то?
– Это не важно. Главное, мы перед смертью будем точно знать, что виноват Кацман. Верно, а, Кацман?
– Прекратите издеваться, пожалуйста, – донеслось из-под корабля.
– Ах, извините.
– Вы мне приказали думать – я и думаю! Не мешайте.
Командир заглянул под корабль – там, в тени, лежа на черном-черном песке, уткнулся носом в планшет самый грустный и несчастный человек на черном-черном острове, а может, кто знает, и в его окрестностях.
– Кацман, хватит дурака валять, – сказал командир. – Вылезай оттуда. У тебя будет тепловой удар.
– Здесь тень.
– Ты там как котлета в гамбургере, идиот. Неужели надо объяснять?
Кацман высунулся из тени на солнце, но мигом вернулся обратно.
– Тут не видно ничего, засветка, – объяснил он. – А я же читаю документы.
– Я над тобой встану.
– Только не это. Вы так нависаете…
– Еще бы я не нависал, – сказал командир ласково.
Кацман на всякий случай заполз под корабль поглубже.
Прибежал бородач, за ним еще двое, потные и запыхавшиеся.
– Готовы, мастер.
– Где Мюллера забыли?
– Сидит на обрыве, за датчиками смотрит.
– Зачем?
– Ну… Просто смотрит. Слушайте, бог с ним. Кажется, нашему землемеру хочется немного побыть одному. Я разрешил. Если мы ему надоели временно…
– Ну тогда давай, – будничным тоном сказал командир.
– Давай! – крикнул бородач.
Командир слегка поморщился.
Бортинженер втянул ноги в люк и завозился там.
– Устали? – спросил командир, разглядывая людей. – Ничего, это вся суета на сегодня. Дальше по расписанию из физических нагрузок только обед.
– И последняя мировая война, – буркнул второй пилот, отряхивая с ладоней черный песок.
– Мастер, скажите ему, чтобы перестал нагнетать обстановку, – попросил штурман. – Он меня этой войной уже достал. Я уже сам ее боюсь.
– Отставить панику, Салман.
– Да какая паника, мастер, – пилот снова отряхнул руки. – Просто глупо пошутил. Больше не повторится. Хотите, я с обедом разберусь?
– Полезли вместе, – предложил штурман. – Там сейчас в одиночку не особо чего сделаешь, рук не хватит.
– Я же тебя достал.
– Ну ты же перестал…
– Подожди, Майк, – сказал командир. – Сейчас мне все нужны здесь. Нам придется очень быстро принимать решение, и я хочу услышать каждого.
– Лорд, ты где? – позвали сверху. – Пошла картинка, давай смотри.
Бородач тяжело вздохнул и зашагал к трапу.
– Да ты не нервничай, – сказал командир ему вслед.
– Какое тут не нервничай…
– Хочешь, я остров в твою честь назову? – спросил командир. – Сколько всего названо именами геологов, ну и у тебя будет своя точка на карте. Остров Лордкипанидзе, а?
Бородач, уже поднявшийся на несколько ступенек, оглянулся через плечо.
– За что?! Чтобы потом моей фамилией пугали детей?
– М-да… Это я как-то не подумал. Ладно, будет остров Кацмана.
– Так ему и надо! – добавил бородач и резво полез наверх.
– Лорд, мы же с тобой сколько лет знакомы!.. – донеслось из-под корабля. – Не будь скотиной…
Геолог не удостоил Кацмана ответом.
Потянулось томительное ожидание. Трое молча стояли на черном-черном пляже, наверху еле слышно переговаривались еще двое, да под кораблем время от времени жалобно вздыхал Кацман. Потом не спеша, руки в карманах, подошел землемер.
– Чего я там сижу как дурак, – объяснил он. – Скучно. Давайте, что ли, Кацмана побьем. Пока тут не появилась морская пехота Соединенных Штатов и другие прелести цивилизации.
