Александр Афанасьев - Агония
"Копейка" (тогда она еще так не называлась, но я привожу привычное для всех название — прим автора) на удивление тихо и плавно мчалась по заснеженному шоссе, впереди царило веселье — шеф и Валёк вспоминали старых университетских друзей. Я же сидел на заднем сидении в обнимку с поклажей.
— Ты куда нас везешь?
— В баньку! — рыкнул великан — прошлый год такую баньку срубил, до Дона метров сто. Банька — всем банькам банька, с сухим паром! Попаритесь с дороги, потом и разговоры разговаривать будет!
— Э, нет — сказал шеф — поворачивай оглобли в город. Банька отменяется — для баньки совсем времени нет!
— Обижаешь … — пробурчал Валёк — такая банька, эх…
— Не до баньки — твердо сказал Александр Владимирович — времени совсем нет. Размещаемся в Космосе и начинаем работать. Улицу Энгельса знаешь?
— Кто же ее не знает — удивленно ответил великан
— Вот туда мы и поедем… Только сначала в гостиницу.
Г. Ростов-на-Дону
10 февраля 1971 года
Гостиница "Космос" представляла собой огромный, шестнадцатиэтажный параллелепипед из стекла и бетона. Недавно отстроенная, она горделиво возвышалась над городом, подобно какому-нибудь инопланетному сооружению (на фоне прочих построек построенная в стиле "модерн" гостиница и в самом деле смотрелась авангардно). У стеклянных входных дверей толпился народ, стояли таксисты.
— Айн момент, шеф — великан с удивительным для его габаритов проворством выскочил из Жигулей — сейчас все в лучшем виде устрою. Здесь у меня постоянная бронь.
Через минут двадцать великан вернулся уже не такой веселый, на его лице была смесь растерянности и недоумения.
— Ничего не понимаю. Всю бронь буквально перед нами заняли. Обкомовская, горкомовская, профкомовская — ничего нет. Голый вассер! (бесполезно — прим автора)
Шеф повернулся ко мне.
— Интересные дела получаются: обычно есть, а тут вдруг нет. Кто это интересно приехал, что им все номера понадобились? Завтра, с самого утра двигаем на улицу Энгельса. Ищем местное почтовое отделение. Скорее всего, Терентьева получить бандероль еще не успела, поскольку лежит в больнице.
— Есть встречное предложение, шеф — сказал я — вы отрабатываете почтовое отделение на предмет бандероли, а я выхожу в адрес, где живет Терентьева. Вдруг ее муж успел получить эту посылку?
— И верно! Ты случайно не знаешь где здесь можно так спрятаться, чтобы никто нас не нашел пару дней? — обратился шеф к Вальку
Великан, наморщив лоб, немного подумал, потом его лицо просветлело
— Найдется! У Витька Лысого можно спрятаться! На Богатяновке! Там вас даже дивизия "вованов" (слэнговое название внутренних войск — прим автора) не найдет! Поехали!
— Интересные у тебя друзья… — иронически заметил шеф
— Зато не стуканут (не выдадут — прим автора) — заверил его Валек, разворачивая Жигули.
Богатяновка… Один из самых известных районов Ростова — на — Дону, в определенных кругах он котировался наряду с одесскими "интересными" райончиками. Ростов-папа, Одесса-мама, как говорили джентльмены удачи. Про этот район есть даже песенка "На Богатяновке открылася пивная… Там собиралася компания блатная…". С тех пор, как мир узнал эту песню, официанты всех пивных в округе, били себя в грудь, утверждая, что спета песня именно про их пивнушку и не про какую другую.
Богатяновка или Богатый спуск представлял собой припортовый район от берега Дона и выше. Узкие улочки, идущие под большим углом к Дону, к речпорту, некоторые даже не заасфальтированы. Одно и двухэтажные деревянные дома, многие построены еще в прошлом веке, между ними толчется весьма специфическая публика с железными фиксами и синими татуировками на пальцах. Отсутствие судимости у мужика в этом районе расценивалось как отклонение от нормы, а не как норма. В общем, райончик неприятный…
Тем не менее, Валёк в этом районе вел себя весьма уверенно — наш Жигуль лихо подрулил к одному из домов, на вид достаточно ухоженному, великан несколько раз нажал на клаксон. Почти сразу же, как будто он стоял за дверь и ждал нашего появления, из дома вышел хозяин. Невысокий, лет пятидесяти, коренастый, лысоватый. От моего взгляда не укрылось то, что при появлении хозяина дома двое подозрительного вида мужичков, пасшихся во дворе дома, как-то быстро скрылись из поля зрения.
Тем временем, Лысый Витёк подошел к машине, через опущенное боковое стекло поздоровался с Вальком, затем внимательно осмотрел нас. Нехорошо, словно волк ощерился — во рту сверкнула золотая фикса.
— Цветных привез? Цветных на хату не пускаю… (цветной — сотрудник правоохранительных органов на уголовном жаргоне — прим автора)
— Это свои, Витек — уверенно сказал великан — тот самый важняк (следователь по особо важным делам — уголовный жаргон) из прокуратуры, о котором я тебе говорил. Благодаря ему я сейчас не у хозяина (то есть в местах лишения свободы — уголовный жаргон). Уважь, Витек… Как брата прошу — уважь.
Витек еще раз внимательно нас осмотрел, странно цикнул зубом
— Заходите раз так…
Забрав свои вещи, мы с шефом зашли в деревянное крыльцо, которое закачивалось ведущей на второй этаж лестницей. Странно, но здесь было чисто и ухожено, лестницу только недавно покрасили.
Лысый, подсвечивая взятой внизу керосиновой лампой, неспешно поднялся на второй этаж, распахнул перед нами первую же дверь длинного, устланного ковром коридора
— Пойдет?
Я остановился на пороге в изумлении. Если снаружи дом выглядел таким же, как и другие на Богатяновке — серым, замызганным, заброшенным и давно не ремонтировавшимся — то внутри был оазис роскоши. Обои со странным геометрическим рисунком на стенах, ковер на полу, новенький ГДРовский мебельный гарнитур, два раскладных дивана, тоже сделанных в странах СЭВ (совет экономической взаимопомощи. Была когда-то такая организация — прим автора). На потолке переливалась мягким светом пятирожковая хрустальная люстра. Не в силах сдержаться я тихо присвистнул.
— Не лаптем щи хлебаем — заметил Лысый, тоже жить умеем, граждане начальники — и все заметьте с трудовых доходов! Ну, или почти с трудовых…
Шеф и я засмеялись…
— Сколько мы должны за две ночи, скажем…
— Обижаете — нахмурился Лысый — друзья Валька мои друзья даже если и цветные. Пойдемте лучше покушаем да накатим за встречу.
За столом мы сидели часов до десяти вечера. Богатый донской стол — разваренная картошечка, соленая рыбка, огурчики. От спиртного мы отказались — завтра работать.
Г. Ростов-на-Дону
10 февраля 1971 года
Утром, на Москвиче-412 приехал Валёк, Жигули он оставлял около дома. Решили так: шеф отрабатывает почтовое отделение, я же вместе с Вальком (странно, но для меня он не был ни Валентином, ни Валентином Петровичем, почему то ему как раз подходило именно "Валек") на Москвиче отрабатываю квартиру и родственников Терентьевых. Встречаемся вечером здесь же и, если то что мы искали, будет у нас в руках — немедленно уезжаем в Новочеркасск или Таганрог и оттуда, любым проходящим поездом в Москву. Странно, но и у меня и у Александра Владимировича были схожие предчувствия. Плохие….
Дом тридцать семь по улице Энгельса, в котором проживали Терентьевы, представлял собой пятиэтажный дом сталинской постройки. Строили тогда еще на века, не то что нынешние хлипкие курятники, в которых дует из всех щелей. На углу дома кособочился деревянный павильон с пивом.
— Ты иди, я тут подожду — Валек неопределенно махнул рукой на пивной павильон
Ясно…
Тяжелая подъездная дверь поддалась со скрипом, распахнулась на пружине, и я вступил в неосвещенный подъезд. Огляделся. Маленькие, но чистые лестничные клетки, крутые ступеньки, зарешеченная шахта со скрипучим лифтом старой модели, двери которого надо было закрывать руками. Вздохнув, я пошел на третий этаж, где меня и ждала нужная мне тридцать седьмая квартира.
Дверь в тридцать седьмой квартире была только что обита черным кожзаменителем, сбоку притулилась пуговка звонка. Я взглянул на часы — девять часов утра. В это время все взрослые на работе, все дети в школе или детском садике — дохлый номер. Тем не менее — надежда всегда умирает последней — с этой мыслью я решительно нажал кнопку звонка.
Звонок отозвался птичьей трелью где-то в глубине квартиры. И тишина. Выждав несколько секунд, я нажал снова — птица в квартире снова залилась трелью и снова никто из хозяев не вышел. Похоже впустую съездил. Уже ни на что не надеясь я нажал в третий раз — и тут вдруг за дверью послышались легкие шаги.
— Кто там?
