Александр Михайловский - Ветер с востока
Собрав воедино все факты, я обратился в Анненербе за разъяснением. Ответ был довольно пространным, но трактуемым однозначно. В данном случае мы имеем дело с пришельцами извне, не настолько чуждыми нам как уэллсовские марсиане, но все-таки во многом иными, чем обыкновенные русские. Также есть сведения, что об этом факте кое-что знают и в Лондоне и в Вашингтоне. По нашим сведениям британский Боров скончался от удара как раз в тот самый момент, когда начальник СИС делал ему доклад по все той же эскадре адмирала Ларионова…
— Говорите яснее, Генрих, — обеспокоенно сказал Гитлер, — я вас не понимаю.
— Мой фюрер, — бесстрастно сказал Гиммлер, — адмирал Ларионов, генерал Бережной, а также все их офицеры, солдаты, матросы, корабли, самолеты, танки, боевые машины для перевозки пехоты и все прочее — все они пришли в наш мир из будущего. В этом будущем нет Третьего рейха. Он был разгромлен, смят, уничтожен, повергнут в прах союзом Советской России, Великобритании и США, и русские считают себя главными победителями в той войне. Именно этот дух грядущей победы, который сейчас так стремительно утрачивает вермахт, есть у каждого русского, который хотя бы раз соприкоснулся с пришельцами. Не заметить это могут только слепцы. Мой фюрер, Сталин уже заранее знает, что победит, и теперь со всем своим азиатским коварством будет играть с нами, как кот с мышью. Жестоко и неумолимо он будет загонять нас в угол, из которого нам уже не будет выхода. Мой фюрер, мы должны или найти какое-то гениальное решение, или опять уйти в небытие…
Гиммлер закончил говорить, и наступила гробовая тишина. У всех присутствующих появилось чувство, что перед ними разверзлась бездонная пропасть. Путь, которым они так уверенно шли за своим гениальным фюрером, вел их прямиком в ад. За своим столиком тихонько попискивала стенографистка. Особенно неуютно было Кейтелю, который, в отличие от молодой девушки, понимал, что он-то совершенно точно может не дожить до конца Третьего Рейха. Так сказать, в целях сохранения государственной тайны.
— Генрих, вы абсолютно уверены в том, что сейчас сказали? — нервно спросил Гитлер, когда прошел первый шок.
— Мой фюрер, — спокойно ответил Гиммлер, — стопроцентную гарантию дать невозможно. Но это единственная версия, более или менее разумно объясняющая все происходящее. В версию большевиков о том, что они втайне от всех обогнали все мировые державы по уровню техники, я просто не верю.
— Генрих, а как же их новые танки Т-34 и КВ? — взвился Гитлер. — Они тоже ведь были сделаны втайне от всего мира, и наша разведка их прозевала.
— Мой фюрер, — сказал Гиммлер, — эти танки — совершенно другой случай. В них гениальные технические находки сочетаются с низкой общей культурой проектирования и производства, что влечет за собой крайне низкую надежность и живучесть русской техники.
В начале кампании много новых русских танков оказались брошенными из-за массовых технических неисправностей и элементарных поломок, говорящих как о крайне низком техническом уровне производства, так и о недостаточной грамотности механиков-водителей. По этому поводу у меня есть заключение инженеров фирмы Порше, исследовавших захваченные нами образцы.
С бригадой же генерала Бережного все совершенно иначе. Его совершенная с нашей точки зрения техника не ломается. По крайней мере, нами не были зафиксированы такие случаи. Хотя, по заключению комиссии, состоявшей из опытных офицеров панцеваффе, одна установка на средний танк длинноствольной пушки калибром в десять сантиметров должна была повлечь за собой множество пока еще не решенных проблем. А ведь в этой бригаде есть танки с пушкой калибром в двенадцать сантиметров. Такое для нас вообще удивительно! Непонятен и смысл такого авангардизма, когда, по мнению все тех же офицеров, для решения любых разумных задач в современных условиях хватило бы пушки калибром в семь с половиной сантиметров, или в крайнем случае восемь-восемь.
— И к какому же выводу пришли эти ваши специалисты? — спросил Гитлер.
— Мой фюрер, — сказал Гиммлер, — вывод может быть только один — они ТАМ все такие. Наши офицеры опасаются, что это понимание войны пришельцы будут внушать местным большевикам. Это же касается авиации и флота, только в значительно большей степени. Например, конструкторы Вилли Мессершмитта, занимающиеся у нас в Германии реактивными истребителями, говорят, что самолеты пришельцев демонстрируют недоступный для нас сейчас технический уровень, примерно соответствующий будущему тысячелетию.
— Хорошо, Генрих, — Гитлер устало опустился в кресло, — вы меня убедили. Скажите, что мы должны сделать, чтобы победить в этой невыносимо тяжелой борьбе с большевизмом? То, что вам удалось узнать, только увеличивает нашу ответственность за будущее немецкого народа. Большевики, получившие в свои руки такую мощь, не остановятся ни перед чем, чтобы превратить в развалины всю Европу. Будущее цивилизации в наших руках.
Гитлер презрительно посмотрел на Кейтеля. — Не стойте же, как болван, фельдмаршал, партайгеноссе Гиммлер только что подтвердил вашу невиновность. Наконец, выдохните, и будьте любезны, принесите мне воды.
— Ну, Генрих, — Гитлер снова посмотрел на Гиммлера, — скажи мне — мы можем что-нибудь предпринять, или сопротивление бессмысленно?
— Мой фюрер, — ответил Гиммлер, протирая платком пенсне, — как я уже говорил, у большевиков крайне слабая промышленная база и мало хороших инженеров. Поэтому мы надеемся, что они не сумеют в полной мере воспользоваться достижениями своих потомков. Для этого им понадобится не меньше десяти лет. Десятком танков и самолетов, какими бы совершенными они не были, войну не выиграть…
— Генрих! — взвизгнул Гитлер. — Вы же сами сказали, что один раз они выиграли эту войну с Германией без всяких подсказок извне. Что может помешать проделать им это еще один раз?
— Мой фюрер, — ответил Гиммлер, — по некоторым имеющимся у нас сведениям, англосаксы ударили Германии в спину, высадив во Франции несметные армии с Британских островов. Германия, как и в ту войну, была вынуждена сражаться на два, или даже три фронта. В первую очередь, мы любой ценой должны предотвратить такое развитие событий… Если мы будем уверены, что не получим удар в спину, то сможем, объединив против угрозы большевизма силы всей Европы, полностью сосредоточиться на борьбе с Советами.
— Что вы имеете в виду Генрих? — встрепенулся Гитлер. — Вы же знаете, что у нас не хватит сил, сражаясь с большевиками на Востоке, одновременно провести десантную операцию против Англии.
— Мой фюрер, — ответил Гиммлер, — я думаю, что нам и не потребуется там высаживаться. После весьма своевременной смерти Черчилля британское правительство ослабло духом. Я предлагаю объявить англосаксов арийским народом и, использовав влияние наших сторонников, вернуть на трон вашего доброго друга, бывшего короля Англии Эдуарда VIII, сделать премьером одного из наших многочисленных сторонников и, наконец, склонить Англию к выходу из войны и ее вступлению в Антикоминтерновский пакт. Еще раз повторяю, то, что было безумием в мае сорок первого года, становится абсолютно реальным сейчас, после смерти британского Борова. Мы же понимаем, что это настоящая трагедия, когда Германия и Великобритания, две арийские страны вынуждены сражаться друг с другом за интересы московских жидобольшевиков и нью-йоркских плутократов.
— Хорошо, Генрих, — было видно, как Гитлер повеселел, — в какие сроки вы планируете осуществить эту, э-э-э-э, дипломатическую операцию?
— Поскольку определенные круги в Лондоне уже и так встревожены столь неожиданными успехами Сталина, то думаю, что к началу летней кампании на Восточном фронте нам уже нечего будет беспокоиться об ударе в спину и о бомбардировках наших промышленных центров. К тому моменту мы должны будем объединить вокруг себя всю Европу и, объявив священную войну против большевизма, погнать эти толпы недочеловеков в кровавую мясорубку Восточного фронта. В конце концов, у нас в лагерях сидит вся французская, голландская и бельгийская армии. Поставим их перед выбором — или расстрел, или Восточный фронт. В конце концов, даже такие солдаты лучше, чем никакие.
Гитлер пригладил растрепавшиеся волосы. — Генрих, это замечательная идея! Возможно, что такой ход действительно спасет Германию. Дикие восточные варвары просто не выдержат натиска западной цивилизации и падут, несмотря на все их ужасные танки и самолеты. Но вот, скажите, что нам делать с Америкой? Пока янки помогают русским, мы не можем спать спокойно.
Гиммлер вскинул голову, блеснув стеклами пенсне. — Мой фюрер, с Соединенными Штатами Америки все гораздо сложнее. Нападение Японии на Перл-Харбор привело их в такую ярость, что они не успокоятся, пока не вбомбят японцев обратно в средневековье. Франклин Делано Рузвельт, сильный духом, но слабый телом, за лишних десять лет жизни продаст душу самому дьяволу, или тому же Сталину, что в принципе одно и то же.
