Алексей Махров - Дорога к Вождю
– Запасайтесь попкорном, сейчас начнется представление!
– Чем запасаться? – спросил Лерман, но я не ответил: представление уже шло полным ходом, полковник Владимир Петрович Бат солировал.
Пушка «Т-72» молотила с минимальными паузами, словно Батоныч не целился. А чего тут было целиться – с дистанции пятьсот метров по неподвижным мишеням? Представляю, какой восторженный мат сейчас стоит внутри нашей «вундервафли». Передовой танковый отряд фрицев испарился через две минуты. Одновременно пограничники перестреляли, как куропаток, мотоциклистов. Нет, немцы, конечно, пытались сопротивляться, отстреливались. Что танки, что «байкеры». Но это было, как пишут в ультиматумах, «бессмысленное сопротивление». Наши пулеметные гнезда фашисты даже не увидели, а «Т-72» перемещался с фланга на фланг на такой скорости, что попасть в него можно было только случайно.
Сравнить воздействие одного-единственного танка на немцев можно, пожалуй, с целым гаубичным дивизионом, ведущим беглый огонь в упор. На дороге пылают разнесенные прямыми попаданиями танки, а вот уже и грузовикам с пехотой досталось – мечутся в дыму и пламени фигурки разбегающихся солдат, пытаются найти укрытие – тщетно. Мы не зря кропотливо выбирали для обороны этот участок – нет здесь ничего глубже кротовых нор.
Под прикрытием огня «Т-72» пограничники выбираются из ячеек и принимаются за сбор трофеев. Берут пулеметы, патроны, гранаты. Винтовки Маузера оставляют мертвым хозяевам – своих скорострелок «СВТ» хватает. Танк делает еще пять выстрелов и уезжает на перезарядку «карусели».
Звучит команда Кижеватова – пограничники поднимаются на вершины холмов и начинают оттуда, не жалея патронов, поливать дорогу. Особой надобности в этом в общем-то нет, фашистам и так неплохо досталось, но… пусть будет. Погранцы в своем праве – это их война, а мы здесь гости. Да и лишний штришок к будущему описанию побоища не помешает.
Наверняка на ТОЙ стороне не все потеряли голову, кто-то фиксирует происходящее. Вот и запишут потом в рапорте: русские вели плотный автоматический огонь. И что подумает командование, получив ПОЛНЫЙ доклад? Беглый огонь гаубичного дивизиона, какие-то скоростные танки, мелькающие на передовой, пехотное прикрытие, если судить по количеству пулеметов – не менее батальона. Любой командир призадумается: а стоит ли бросать на такую сильную оборонительную позицию свои войска? Без разведки и артиллерийской подготовки – однозначно нет. А это – лишнее время, за которое наши войска сумеют оправиться, подтянут к месту прорыва резервы, восстановят взаимодействие подразделений. Каждый лишний час работает на Красную Армию.
Глава 17
3 июля 1941 года, окрестности Слуцка
Виталий ошибался: в этом бою полковник Бат не произнес ни одного матерного слова. Да, иной раз что-то бормотал под нос Гаврилов, совсем редко нечто шептал Баранов, но в целом танкисты обменивались исключительно уставными командами[40], постепенно притираясь друг к другу. И где-то через полчаса после начала погрома (так ЭТО мысленно обозвал Владимир Петрович) все трое как-то одновременно поняли – они стали ЭКИПАЖЕМ. «Почему так быстро сработались малознакомые люди? – спросит неопытный человек. – И почему танкисты из сорок первого года почти мгновенно освоили непривычную технику?»
Но, во-первых, все трое были профессионалами довольно высокого класса, имевшими богатый боевой опыт, а во-вторых, русский танк «Т-72» изначально задумывался как «мобилизационный», заточенный под управление бойцами, имеющими самые общие знания в сложной науке «танковедения».
Перезарядив «карусель» под прикрытием холма, боевая машина снова вышла на позицию. Но, сделав всего шесть выстрелов, Бат решил прекратить артиллерийский огонь: достойные цели просто закончились. Нет, среди горелой техники вяло копошились раненые, отползали в тыл задним ходом на пробитых колесах грузовики, но… именно ГРОМИТЬ больше было некого. Дорога через узкое дефиле густо усеяна разбитыми танками и автомобилями, полугусеничными тягачами, покалеченными легкими гаубицами и пушками. Ну и, конечно, телами. Мертвыми и еще живыми. Тел было много – навскидку несколько сотен. Решив перевести как можно больше фашистов из категории «еще живых» в категорию «окончательно мертвых», полковник прошелся вдоль колонны несколькими длинными очередями из спаренного пулемета. Использовать крупнокалиберный «НСВ» Бат в этот раз не стал – решил поберечь патроны для более «вкусных» целей.
Баранов предложил «додавить гадов» гусеницами, но этому внезапно воспротивился Гаврилов, аргументировав свой отказ словами:
– Там сейчас настоящее месиво, полудохлые прячутся среди дохлых. А вот сунет какой-нибудь недобиток гранату нам в ходовую и… привет! Или метнет на крышу «МТО»… Самый лучший в мире танк превратится в неподвижную мишень. Нет, расстреливать этих тварей нужно с дальней дистанции!
– Молодец, сержант! – сдержанно похвалил Гаврилова полковник. – Понял наше преимущество! Из тебя толковый командир выйдет. Николай Матвеич, гони на третью точку!
Танк ушел в укрытие, и танкисты спешно закидали его заранее срезанными ветками. Владимир Петрович неторопливо поднялся на НП и еще раз окинул орлиным взором панораму «неполного и неокончательного», но все-таки разгрома. Вернулись довольные пограничники, перебрасываясь веселыми шуточками. Кижеватов, дав бойцам выпустить пар и обменяться впечатлениями, разогнал людей по огневым точкам.
– Как думаете, товарищи, сколько продлится затишье? – спросил Лерман, не обращаясь ни к кому персонально.
Лейтенант только хмыкнул, а полковник, задумавшись, даже и не услышал вопроса. Отвечать пришлось Дубинину.
– Час-два, в зависимости от того, кто из старших офицеров уцелел. Думаю, что они вызовут авиаподдержку и расхерачат всё вокруг холмов и особенно на их вершинах. Поэтому, Анатолий Абрамович, как увидите самолеты – бегом в укрытия. Где мы щели выкопали, видели? Вот туда… И Моделя лучше заранее туда отправить…
– А мне кажется, что они с артиллерии начнут… – тихонько сказал Кижеватов. – Но насчет того, что расхерачат тут всё – верно.
– Без корректировки их ответный огонь малоэффективен. И они это знают. Сомнительно, что захотят попусту расходовать боеприпасы! – немедленно возразил Дубинин.
Разрешили их спор немцы. И гораздо раньше предсказанного часа. Не прошло и пяти минут, как со стороны дальнего конца дороги бухнуло, и над головами стоящих на НП командиров пронесся снаряд. А за ним, с довольно большими интервалами начали свистеть остальные. Впрочем, первые разрывы легли с большим перелетом.
– Пошла потеха! Нашелся у них господин с железными нервами. И батарея стопятимиллиметровых гаубиц уцелела… – почему-то с довольным видом сказал Бат. – Всем в укрытия!
А сам рванул к танку.
– А чему так обрадовался полковник? – удивленно спросил у Дубинина старший следователь.
– Да тому, что там хоть и железные люди, но без мозгов! – усмехнулся комиссар. – Они сейчас впопыхах проведут артподготовку, а потом в атаку попрут. Без разведки, без перегруппировки… Легкая добыча. Я бы, наткнувшись на такую оборонительную позицию, вызвал два звена «Грачей» и подождал, пока они распашут тут все вдоль и поперек. А лучше дивизион «Буратин»…
Поперхнувшись, Дубинин замолчал.
– Кого, простите, вызвали? – не удержался Лерман.
– Э-э-э… авиацию! – сверкнул улыбкой комиссар. – Впрочем, и у немчуры за этим не заржавеет…
Артобстрел продолжался всего минут пять, показавшихся Лерману вечностью. А потом, судя по винтовочным выстрелам, немцы пошли в атаку. Командиры поднялись на НП, причем Дубинин нарочито не торопился.
– Ага, так и есть! Собрали всех уцелевших в одну кучу и прут толпой! – обозрев фронт «наступления», сказал комиссар. – Лейтенант, подпустим поближе, к ориентиру «Береза». Вы начинаете, танк заканчивает дело.
– Есть! – ответил Кижеватов и бегом устремился к своим бойцам.
Немцы, человек пятьсот, шли в атаку. Но именно что «толпой» – густыми цепями с минимальными интервалами. Беспорядочно паля в «белый свет», явно для поддержания собственного боевого духа, фрицы успели миновать разгромленную голову колонны и выбрались на чистое место. А потом меньшая часть начала подниматься к вершинам холмов, а большая часть тупо поперла прямо вдоль дороги. Под замаскированные на флангах пулеметы пограничников.
– Пипец котенку! Не будет больше ссаться! – прокомментировал Дубинин начало обстрела. – Кинжальный огонь двух десятков пулеметов в упор – это не лечится. Избиение младенцев, мать их… А вы куда прете, придурки?
Последнее относилось к десятку гитлеровцев, пытающихся бегом достичь вершины холма.
