Кай из рода красных драконов 3 - Кристиан Бэд
— Я как спужался! Да как заору: моя, мол, малина! Медведь — тоже меня испужался. И напал на него с испугу понос-дристун! Так и остался я в тот день без малины! Как же в эти кусты полезешь, когда медведь там всё вокруг испакостил?
Мальчишки звонко хохотали. Говорливый дед им очень понравился.
Потом Шасти вдруг посмотрела на меня, открыла рот… Я вскочил, наложил мяса в две миски и унёсся в юрту.
Ну, забыл я про раненых!
В юрте у Шасти их было двое, оба уже не так плохо себя чувствовали, но девушка усыпляла их от завтрака до ужина, а потом и на всю ночь. Говорила, что раны так заживают в два раза быстрее.
Я подозревал, что спящие ещё и меньше мешают Шасти заниматься своими колдовскими практиками.
Пока мы тренировались с оружием, она по многу часов разбирала записи в своей колдовской книге, варила зелья, тренировалась в наложении печатей.
Девушка пыталась забрать в своё «сонное царство» и раненого стрелой Киму, но тот, услышав про это, удрал и спрятался в хозяйственной юрте.
Кима упорно не считал себя раненым. Он изо всех сил тянулся за старшими, хотя относился по возрасту к младшей группе.
Парень прекрасно понимал, что рядом со старшими ему не место. Но терпеливо садился возле Лойчена, Игеля, Чёрного Лиса и Багая с его молчаливым братом-близнецом.
В последнее время к этой группе прибился и Тош. После гибели Байсура, парнишка неплохо сражался с тварями, и старшие парни пустили его к себе.
Тош был крупным, сильным, а главное — Шонк назначил его своим помощником, а значит, разрешил без спроса заходить в юрту с припасами, где можно было стянуть что-нибудь вкусное. Вяленую баранину, например.
Стоило Тошу преодолеть трусоватость, как старшие признали его полезность для группы и перестали игнорить. Тош просто расцвёл. Я и не ожидал, что он так обрадуется.
Вот в эту же тёплую компанию и пытался втереться Кима. Он был согласен терпеть боль, лишь бы старшие не гнали его в шею.
Иерархия в стае подростков — страшная штука. Местá у костра были поделены жёстко.
Со стороны восхода всегда садился Чиен, видимо, это была какая-то аристократическая привилегия, свойственная именно местному «дворянству». Йорд не знал её. Он плюхался туда, где кучка лапника была повыше.
А вот старшие парни чётко садились справа от Чиена, прогоняя младших на другую сторону костра.
Кима робел, подсаживался с самого краю, стараясь не привлекать к себе внимания. Его вроде не гнали, хотя и не замечали особо.
Я не обращал внимания на эту мышиную возню и чаще всего садился рядом с теми, с кем мне надо было поговорить — с Йордом, Чиеном, кем-то из стражников. (Воины всегда разводили себе отдельный костёр.)
Выбравшись из юрты с пустыми мисками, я вспомнил ещё одно дело, висящее над лагерем, словно дамоклов меч.
На задах юрты лежало плотно увязанное в кожаный мешок полупереваренное ютпой тело одного из младших ребят. И держать его там по местным обычаям можно было ещё сутки. А потом что делать?
Игель напугал меня: хоронить мальчишку нельзя, пока мы не изгоним из него злого духа. Ведь убит он был «демонами» — адскими тварями из царства Эрлика.
Сын шамана честно признался, что до похоронных обрядов отец его не допускал по малолетству. Он помнил, конечно, структуру обряда, но никогда его раньше не проводил. А вот «просьбу духам» якобы оформлять умел и с духом волка обещал разобраться на свой лад. Совсем скоро, когда это позволит лунная фаза.
С похоронами Игель предложил, пока время терпит, дожидаться шамана с горы Мерь. Он слышал о нём от отца много хорошего.
Однако слишком долго ждать было нельзя. Через трое суток дух умершего мог начать бродить по нашему лагерю и вредить живым. И тогда одним камланием от него не избавиться.
Раньше я бы в такую чушь не поверил. Но теперь смирился: похоже было, что в этом мире возможно примерно всё. И демоны, и твари из подземного озера, и вредоносные духи из неправильно убитых мальчишек.
Потому останки парня мы плотно увязали в мешок и уложили за юртой Шасти. Оттуда духу сложнее всего было найти дорогу в наш лагерь — так сказал Игель.
А ещё он сказал: если завтра к вечеру Айнур не вернётся с шаманом, нам придётся самим организовать похоронный обряд.
Я боялся ещё и трупного яда, и антисанитарии. Подошёл к мешку, пытаясь понять, сильно ли разложилось тело? И услышал жуткий замогильный стук!
Бегом понёсся к костру — стук доносился оттуда! Неужели опять какие-то твари лезут, теперь уже из-под земли?
Но у костра царило веселье. Наевшиеся парни вытащили к огню малый череп ютпы и показывали его деду.
Мы хотели его выварить, но не нашлось такого большого котла. Однако мясо ютпы содержало очень много воды, и оно усохло на солнце, обтянув кости блестящей чёрной плёнкой. И голова чудовища превратилась в здоровенный музыкальный инструмент.
Теперь Игель, как заправский шаман, колотил толстой веткой по черепу, словно по бубну, и от этого потустороннего звука у меня вся кожа пошла пупырышками.
— Игель, прекрати! — приказал я.
— Отличный же бубен! — Казалось, парню нипочём этот замогильный стук. — Теперь я точно сумею обратиться к духу волка. Я узнаю у него, куда делись наши звери!
— А Эрлика ты нам часом не вызовешь? — нахмурился и без того мрачный Чиен.
— Да я её можжевельником окурю, черепушку эту! — рассмеялся Игель. — Завтра она приведёт в серединный мир любого духа — хоть с гор, хоть из-под земли! Сегодня — никак. Новая луна, духи голодные, злые очень. Завтра они напьются лунного света, опьянеют. Завтра — самая подходящая ночь!
Дедок слушал Игеля очень заинтересованно, даже голову на бок наклонил. Дослушав, прямо расцвёл весь.
— Ой, какие бесстрашные воины! — восхитился он, лучась радостью. — Не боятся бить в
