Курсант: Назад в СССР 10 - Рафаэль Дамиров
Поначалу на такие сообщения реагировали оперативно, снаряжая на выезд группу немедленного реагирования, которую создал Булкин на базе батальона ППС. Отобрал милиционеров посноровистее и покрепче, вооружив их автоматами, этакий зачаток спецназа. Но через пару дней на такие телефонные сообщения даже перестали реагировать. И если и было среди них дельное и стоящее, оно затерялось в тонне людских домыслов и страхов.
Гоша, тем временем, шел на поправку, Мытько его заштопал, как надо. Я навестил его дома. В ресторане он пока не появлялся, не хотел показываться на людях, как он выразился, «больным и немощным». Я поинтересовался у каталы, кто же все-таки ему рекомендовал пристроить к себе Савченко, он туманно развел руками, мол, малява была с зоны от одного авторитетного человека, которому вера есть. Темнит что-то Гоша, ну да ладно… Уверен, что он не знал о таких извращенных наклонностях своего недавнего подчиненного. И на Гошу бывает проруха…
* * *
— Пришли результаты экспертизы из области, — радостно сообщил Катков на утренней планерке.
— Какой именно экспертизы? — вскинул брови Горохов. — Мы чего только уже не назначали.
— По веревкам из пеньки, которыми жертвы привязаны были к дереву, — уточнил Алексей.
— Мы же их в Москву, на запаховые следы отправили? — следователь озадаченно пригладил жидкие волосы.
— Помните, мы от каждой кусочек отрезали и направили дополнительно в область еще, разделили объекты. Вы разве забыли?
— Не забыл, — хмыкнул Горохов. — Это я тебя проверял.
Не мудрено тут забыть. Постановления о назначении судебной экспертизы выносит следователь. Но печатать кучу таких бумажек Никите Егоровичу недосуг, через него и так все протоколы, осмотры и прочие обыски проходят. Вот и делегировал он неофициально Каткову свои полномочия по назначению экспертиз. И правильно сделал. Криминалист всегда грамотнее это самое постановление состряпать может, вопросы нужные поставить на разрешение для коллеги-эксперта, объекты и образцы должным образом описать. А фабулу и обстоятельства дела, кочующие из постановления в постановление, можно запросто как шаблон одни и те же вставлять.
Вот и занимался наш Алексей всей бумажной работой по части назначения экспертиз. Криминалистических, медицинских и специальных, таких как химическая (по-умному, называется экспертиза материалов, веществ и изделий), почвоведческая и прочих запаховых исследований. Горохов просто знакомился с документами, одобрял их и визировал размашистой подписью.
— Так вот, — Катков выложил на стол шефа пачку отпечатанных листочков с синими круглыми оттисками печати и подписями на каждой странице. — Веревки на каждом месте преступления, если вы помните, выглядели не совсем новыми. Я бы сказал, грязными. Будто в земле вываляны.
— Ну, и? — Горохов нетерпеливо постучал пальцем по подлокотнику кресла. — Что не так с составом веревок?
— С составом все в порядке, ничего необычного. Но вот наслоения на них мне показались подозрительными. Вот я и накатал постановление о назначении почвоведческой экспертизы.
Горохов отрывисто кашлянул в кулак.
— То есть, вы накатали, Никита Егорович, по моим соображениям, — поправился Катков. — То есть, написали. Так вот. Перед экспертом такой вопрос поставили: «Имеются ли на представленных предметах почвенные наслоения, какова их локализация?». По образцам веревки провели почвоведческую экспертизу, и выяснилось, что на каждом фрагменте имеются частички каолина.
— Это что еще за зверь? — Горохов схватил бумаги и стал листать экспертное заключение.
— Белая глина, — заявил Катков. — Используется для производства керамики, мелования бумаги и…
— А где в Новоульяновске такие производства? — перебил его следователь.
— Да вроде нигде, — пожал плечами Алексей.
— Был керамический завод, давно когда-то, до войны еще, — вспомнил я особенности своего города. — Но его давно нет. На его месте построили гаражи, а земля до сих пор белесая там…
— Отлично, — потирал руки Горохов. — Круг поиска логова Мясника сужается. Молодец, Алексей!
Я подошел к карте города, развешенной на стене.
— Так… Сколько там у нас гаражей? — я ткнул пальцем в северную окраину города. — Немного, кооператив небольшой. Мы там не проверяли еще? — спросил я у Горохова.
— Не добрались, — ответил Федя.
Он, в наказание за свою инициативу с версиями, был у нас ответственный за поисковые мероприятия.
— Значит, так… — Никита Егорович разминал кулаки. — Местных туда не направлять. Сами проверим, гаражей немного, нельзя его спугнуть. Андрей Григорьевич, возьмешь с собой Федора — и прогуляйтесь там, присмотритесь. Только народ не пугайте, корочками не светите.
— Сделаем, — кивнул я. — Поговорим с людьми, оденемся попроще, сольемся с народом, так сказать.
— Вот и правильно, а с обыском туда мы всегда нагрянуть успеем.
— Согласен, — кивнул я. — Если найдем его логово, светить его не будем. Лучше там засаду выставить и подождать.
— Так и сделаем, — хлопнул ладонью по столу Горохов.
Глава 18
Для задуманного мной «маскарада» пришлось нам с Федей шлепать в комиссионку. Не улыбалось мне покупать новые шмотки для «внедрения» в гаражный кооператив, да и все же новье в глаза сразу бросаться будет. Поэтому мы пришли в местный прародитель секонд-хендов, которые в последнее время плодились, как тля на смородине, занимая площади универмагов и тесня кулинарии. В простонародье их называли «комками».
Изначально задумка была хорошая — сдавать в магазин для реализации ненужные вещи за семь процентов комиссии. Но советский ширпотреб, наводнивший «комки» на самом деле мало кого интересовал. Зато комиссионка мигом превратилась в гнездо теневой торговли дефицитным товаром.
Артисты, журналисты и прочие знаменитые спортсмены, выезжающие часто за границу, спешили затариться за бугром редкими «Грюндиками», «Шарпами» и рыжими сапогами на высоком каблуке. Все это вскоре сдавалось в комиссионку. Реализация таких импортных колготок и курток замшевых шла отнюдь не по госценам, как полагалось по закону. Продавцы накидывали сверху приличный куш и толкали импортный костюм-тройку, например, за тысячу рублей, а то и больше. И то, свободно такой товар не возьмешь. Только из-под прилавка, и нужно иметь связи с этим самым продавцом или мотивировать его хорошей «премией». Заграничная техника не залеживалась даже под прилавком, разлеталась как пирожки с повидлом. В итоге, некоторые комки из статуса «дешево и сердито» превратились в аналог элитных и закрытых магазинов вроде «Березки». И отоваривался там народ отнюдь не среднего достатка. Попытка скрестить капиталистического ужа с планово-распределительным ежом привела к появлению на свет новой, неведомой, но живучей зверюшки под названием «Комиссионка». Отдельной когортой там стояла продажа авто. Гражданин, срубивший хороший левак и накопивший на машину, не мог просто так прийти и купить авто у государства. И даже не потому, что кто-то проверил бы его доходы. Просто машины распределяли по месту трудоустройства, и очередь для этого отстоять не один год нужно. Но всегда находились те, кому машина не нужна, и те — кому здесь и сейчас. Последние готовы были переплачивать за черные «Волги», например, вдвое дороже. Новые машины тут же проводили через комиссионку, и новый счастливый владелец в большой кепке уезжал на «ласточке» в сторону Кавказских гор.
Но в нашем Новоульяновске «Комок» был попроще. Провинция не могла похвастаться своими «богатыми и знаменитыми», часто выезжающими за бугор. Вещи в местном магазине были просты и невзрачны, как плакаты на стене поликлиники. Хотя их состояние было, как минимум, на твердую четверку. Работники магазина, надо отдать им должное, не принимали всякий хлам, и в комиссионке можно было сносно одеться.
За небольшие деньги мы прибарахлились просторными рубахами в широкую пролетарскую клетку и брюками из шерсти. Даже кепки тканевые нацепили. Туфли оставили свои, изваляв их предусмотрительно в земле, чтобы скрыть их излишне щегольский антураж.
Теперь мы напоминали «своих в доску» — обычные работяги. Морды молодые, но пассатижные, в выходной субботний день жаджущие маленьких мужских радостей: пива, воблы и ковыряний в старом карбюраторе.
За пивом, конечно, сгоняли в киоск, пришлось отстоять дюжую очередь. С крепким алкоголем в магазинах Новоульяновска уже начинались проблемы, а вот с пивом пока, благодаря процветающему местному пивзаводу и лояльности властей к напитку «чуть крепче кефира», напряга пока не было.
Взяли пару трехлитрушек на розлив, ссохшихся окуней. Других не было, но чем звонче окушёк, тем вкуснее, хотя чистить,
