Непредвиденные изменения. Книга первая. Часть вторая (СИ) - Юрий Николаевич Москаленко
— Бых договорится, не дурак — засмеялся Щерба.
— И?
— Да не переживай. Надёжный. Я его сто лет знаю — атаман.
— Только долго с продажей не тяните, лучше в долг дайте. Не дай бог шторм будет — напутствую сотника, хотя я думаю, он и сам сообразит. А нет так Бых подскажет.
Добравшись на хутор на лодке, где всё было нормально, я развил бурную деятельность по отъезду домой. Но тут же пришлось опять выслушивать жалобы девушек, но им я не дал на это много времени. Зато сразу озадачил заботой о маленьких пленниках. Англичанина насильно напоил разведённым порошком из перстня, пока все были заняты и не обращали на меня внимания. Скоробогатова освободил, дал умыться и повёл за собой.
— А вы не боитесь последствий? — задал он мне вопрос.
— А вы? Как вам обвинение в помощи работорговцам, да ещё детьми — ответил я жестко. — Ещё посмотрим, как долго ваш губернатор просидит в своём кресле. Лучше помогите разобраться с бумагами и правильно посадить корабль на мель, не повредив его.
В результате подогнали шхуну к корме парохода. Перегрузили им часть муки, пороха, кожи, кое-что из запасных канатов и разных судовых мелочей. За помощь, а так же в разборке всех документов, я часть карт, записей и некоторые вещи подарил Антону Никитичу и другим членом экипажа, сильно этим их удивив.
Вечером на ужин пригласил Скоробогатова, оставшихся офицеров и Щербу с Вербовским.
— Давайте поговорим о новом развитие кораблей и новом оружие — сразу предложил тему разговора.
— Очень необычно — усмехнулся лейтенант.
— Мне по роду службы, стали известны некоторые английские новинки. Поэтому я хочу поделиться с вами — абсолютно игнорируя ухмылки моряков. — Англичане, кроме того что у них стало больше пароходов, стали борта судов обшивать металлом. На вооружение у них стали поступать стальные орудия, стреляющие в два раза дальше. Вместо гладкоствольных ружей стали поступать нарезные с пулей Минье. Заряжаться штуцеры стали также быстро, как и гладкоствольные ружья. В экипаже появились снайперы, которые отстреливают офицеров. Так что вам стоит поберечься и не изображать мишени на палубе. У всех офицеров и сержантов появляются вот такие револьверы — и даю посмотреть на не заряженный Кольт. Это мы со Щербой уже потренировались.
Сказать, чтобы мне уж так поверили сразу нельзя. Но потихоньку и спокойно я убедил морских офицеров, что дело серьезное.
— Как у вас обстоит дело с повышением по службе? — задаю интересующий вопрос.
— Как и у всех — осторожно отвечает Скоробогатов, который уже окончательно перестал сердиться. Видать это не в его характере, да и куча щедрых подарков сделали своё дело.
— Ясно. Не подмажешь, не поедешь — немного помолчав. — У меня к вам всем предложение. До следующего года найдите и нарисуйте место гибели судов около берега.
— Да там уже всё подняли — махнул он рукой.
— Вы не поняли. Мне надо, где глубина будет от пяти сажень до пятнадцати (сажень = 2.13) и не успели ничего поднять. А следующим летом мы поднимем всё ценное и поделим.
На следующий день мы отправлялись домой. Полностью собраться с утра так и не успели, так что выдвинулись только к обеду. Внушительный караван из трёх полностью загруженных дилижансов, десять вьючных лошадей и много конных. Да, это будет не простое путешествие. Я тоже в седле, последний раз оглядываюсь на хутор. Рядом со мной Пьер Ожан, которому единственному я сделал исключение под честное слово и доверил лошадь.
Ночью, как я и думал, умер английский доктор. Я освободил Максима Савельева окончательно, дальше просто не было смысла его держать. Да и рабочие руки мне нужны. Хотя я ему и не доверял по прежнему и дал задание Ремезу от него не отходить. Остальных турецких пленных рассадив на лошадей, убрав поводья и связав им руки. На прощанье подарил печку Скоробогатову, а Щербе двуствольный пистолет Качукова.
Но вот и настаёт новый этап в моей жизни. За это время я успел приобрести много друзей, а ещё больше врагов. И как я сумею выкрутиться из того, что тут натворил, большой вопрос. Жизнь в это время оказалось далеко не такая, как я думал или читал…а намного-намного тяжелее.
