Реализация - Дмитрий Николаевич Дашко
Никто не мог гарантировать мне, что если дотяну до тридцатых (а при моей службе шансы на выживание не самые великие), то не попаду в жернова неизбежных интриг и чисток. Даже попадание наверх могло лишь ускорить печальные последствия.
Я даже не уверен в своём будущем, но раз уж судьба подарила мне вторую жизнь, пусть она будет действительно прожита так, чтобы мне не было стыдно.
– Догадываюсь, – согласился собеседник.
Мои глаза постепенно освоились в темноте, я сумел получше разглядеть его. Теперь стало ясно, мы уже встречались однажды, в тот день, когда я впервые шёл на новую квартиру. Это был тот мужчина, что бежал по лестнице, старательно пряча от нас лицо. И всё-таки я успел тогда мельком рассмотреть его.
– Давайте вернёмся к делам нашим скорбным, – сказал я. – Дайте догадаюсь: вы участник «Мужества», а приказ на моё устранение вам отдал Кауров.
– Вы неплохо осведомлены, хотя работаете не в ГПУ, а в милиции, – одобрительно кивнул Шакутин. – Так и есть. Сюда меня направило лионское отделение «Мужества», и именно Кауров велел мне вас убить.
– Он не сказал – почему? Я думал, белогвардейскому подполью сподручнее бороться с ГПУ, а не с милицией. То, что принято называть «контрой», не мой профиль.
– Вы первым напали на его след. Кауров корит себя за то, что связался со шпаной Мамая. Кто знал, что этим идиотам придёт в голову фактически расписаться на месте диверсии.
– Эксцесс исполнителя, – усмехнулся я.
– А вы нравитесь мне всё больше и больше, – покачал головой Лев Семёнович. – Не часто мне выпадала возможность пообщаться со столь образованными большевиками. Уверен, девяносто девять человек из ста даже не слышали такого слова – «эксцесс». Да что там: половина из них ещё не умеет читать и писать.
– Неграмотность – наследие прошлого режима, – не преминул ввернуть я. – Советская власть с этим борется.
– Туше, – улыбнулся он. – Вы спросили, что мне от вас нужно. Мой ответ прост: помогите вернуться к нормальной жизни, и я сдам всю агентурную сеть «Мужества» в губернии. Во всяком случае, тех, о ком знаю.
– Тогда вам надо к ГПУ, а не ко мне.
– У «Мужества» имеются свои люди в ГПУ. Насчёт рудановского отделения не знаю, но вот в губернии точно есть.
– Вы знаете, кто именно? – напрягся я.
– Знает только Кауров. Я могу лишь догадываться, а догадки к делу не пришьёшь – так вроде говорят в милиции? – спросил Шакутин. – Да, есть такая фраза. Хорошо, я подумаю, как вам помочь, но обещать не стану.
– Мне этого вполне достаточно. У вас на удивление хорошая репутация. Вы оставляете за собой горы трупов, но при этом остаётесь честным человеком. Я рад, что вчера спас вашу жизнь.
– Я это оценил, – сказал я. – Не каждый день мне прикрывают спину те, кого я привык считать врагом.
– Ну, а чтобы вы поверили в искренность моих слов, поделюсь важной информацией: завтра боевики «Мужества» совершат поджог городского склада с мукой.
– Сведения точные?
– Точнее не бывает. Правда, меня там не будет, я выполняю другое важное задание.
– Моё устранение?
– Да. Нужно отметить, что вчерашнее нападение на вас со стороны бандитов сыграло мне на руку. Я скажу Каурову, что вы всерьёз озаботились мерами собственной безопасности, стали очень осторожным и что мне теперь потребуется больше времени на подготовку. Возьму неделю, а то и две. Надеюсь, к тому моменту вы найдёте способ помочь мне.
– Договорились, – кивнул я. – Но, раз вы всё равно встречаетесь с Кауровым, может, сразу сдадите его нам?
– Обязательно. Но только после того, как пойму, что меня не хотят использовать.
– Я искренне хочу вам помочь, – признался я.
– Тогда до свидания. Да, нам ведь нужно договориться о месте будущих встреч. У реки есть старая перевёрнутая баржа – там тихое и укромное место. Я буду там через каждые два дня в восемь часов вечера. Вас устроит такой вариант?
– Вполне.
– Тогда разрешите откланяться, Георгий Олегович. Заскочу ненадолго к жене, а потом отправлюсь обдумывать ваше устранение. И да, не пытайтесь за мной проследить – в Лионе у меня были отличные инструктора, которые научили, как уходить от любой слежки. А я оказался одним из лучших учеников, – добавил он не без гордости.
Шакутин поднялся и вышел из комнаты.
Чуть погодя до меня донёсся приглушённый шёпот его жены, а потом заскрипела её кровать.
Под этот аккомпанемент я и заснул.
Утром после летучки я связался по телефону с Архипом, чтобы договориться о встрече.
– Надо же, сам начальник милиции позвонил, – засмеялся он в трубку, услышав мой голос. – Вроде и дня не прошло…
– Архип, надо срочно поговорить. Извини, по телефону не могу… И встретиться надо бы на нейтральной территории.
– Понял, Георгий. Как насчёт встречи через час у городского кладбища? Там в это время даже нищих нет, ну и сам понимаешь, покойники – самые неразговорчивые свидетели.
– Годится.
– Тогда до встречи, – чекист положил трубку.
В случае с Шакутиным без привлечения ГПУ не обойтись. Выбора, хоть ты тресни, нет. Так или иначе, нужны чекисты. Только они могут помочь.
Взвесив за и против, я рискнул довериться Жарову. Пришлось положиться на интуицию, а она говорила, что Архип – человек правильный.
Отдав Леонову распоряжения, я отправился на встречу.
Жаров уже ждал меня, прохаживаясь вдоль кладбищенской оградки. Всё было, как он говорил: в поле зрения ни одного потенциального свидетеля.
– Ну и заинтриговал ты меня, начальник, – засмеялся он, подходя ко мне. – Я к тебе, как на свидание к барышне, спешил. Даже на пятнадцать минут раньше примчался.
– Хорошо хоть букет не купил, – поддержал его настроение я и тут же добавил:
– Шутки в сторону, Архип. Разговор предстоит серьёзный. В общем, вышел на меня человек из «Мужества»… – Я вкратце поведал чекисту всё, что услышал от Шакутина, в том числе передал и его просьбу.
– Думаешь, не брешет этот Лев Семёнович? Не втирается таким макаром в доверие органам?
– Ну, он же себе не место в ГПУ просит. На долгую и продуманную игру это не похоже. Слишком тонко, да и вряд ли вы доверите ему потом что-то серьёзное. Скорее всего, человек действительно устал скрываться.
– Ладно, твоё мнение учту. А насчёт того, что среди наших в губернии есть «контра» – он как, не заливал? – уставился на меня Жаров.
– Пока что его слова у меня сомнений не вызвали.
Архип задумался, снял кожаную фуражку и почесал затылок.
– Задал ты мне задачку, Георгий. Получается, я даже Кравченко об операции ничего
