Криминальный попаданец 2 - Владимир Исаевич Круковер
Воспоминания нагнали слюны, так что, тяпнув водочки, зажевал нежным, чуть соленым мясом ленка и с наслаждением опустил ложку в жирную уху с кусками бескостной рыбы, присыпанной поверху зеленым лучком. Уху тут подавали в старинной глиняной глубокой миске.
…Чуть позже, осоловевший от сытной вкуснятины, завалился в номере на широкую кровать и в полудреме задумался о житие в Англии. Насколько он знал в эти годы там еще не расчистилось от частых дождей небо, еще давили город туманы. Это уже в следующем веке, когда он бывал там туристом, солнечных дней стало больше. И единственное, что отравляло прогулки, — обилие черных тел, демонстрирующих свое пренебрежение к культуре и местному населению.
«А чё бы мне не поехать через Китай», — мелькнула на грани засыпания мысль. — «Мао сейчас с СССР не очень-то дружит, зато к „проклятым капиталистам“ лоялен. Валюта ой как нужна! Вот поездом Москва-Пекин и поеду, а на границе паспорт Великобритании предъявлю. Так и выскользну».
Поезд Москва — Пекин, так как был образован политическим решением самого высшего уровня, какое только возможно, закономерно отобрал транссибирскую корону флагмана сети у Владивостокского курьерского и получил № 1/2. И сохранял номер первые годы, до 1961 точно.
Комплектовался поезд вагонами только высшего и среднего класса, плацкарта там не было. В спальных вагонах были умывальники и душевые, а также два вагона-ресторана (один из них играл по совместительству роль и вагона-библиотеки-читального зала).
Ещё при жизни Сталина, силами ЖДВ, с 1947 г. начала строиться трансмонгольская линия через Наушки — Улан-Батор, сокращавшая путь на Пекин аж на 1100 км. Достроили её в самом конце 1950-х, хотя к Улан-Батору линия подошла ещё в 1950 г. Так вот, после её пуска красные китайцы, уже имевшие определённые амбиции, сразу поставили вопрос о втором поезде на Москву. Поскольку линия через Харбин обслуживалась советскими бригадами, то монгольский маршрут по эквиваленту решили отдать китайцам. Пункт перестановки тележек был сооружён на китайско-монгольской границе.
24 мая 1960 года стартовал первый поезд (всего за полтора месяца до рокового шага советской стороны — внезапного отзыва советских специалистов из Китая).
Как писали в «Женьминь Жибао»:
«На протяжении 50 лет этот известный всему миру „восточный экспресс“ неоднократно становился свидетелем счастья и горя, печалей и радости, которые были в отношениях между двумя великими государствами — Китаем и Советским Союзом. Однако дружба и теплые чувства между народами всегда были на первом месте».
Глава 26
Разрешите обосраться
Ангел мой, Хранитель мой,
Лучше к Дьяволу податься
Мне с похмельной головой.
Что мне Ангелы? Пернатых
Что нудячут про мораль,
Бью по роже я лопатой,
Глядя в Дьявола оскал…
В. Круковер
Казалось бы, само восстание из смерти в другом теле могло научить меня верить чудесам. Но все равно, столкнувшись с ирреальной проблемой я растерялся.
А вы не растерялись бы, если перед вами возникла прозрачная стена, которую нельзя преодолеть. Не твердая, а тормозящая, «замораживающая» все попытки двигаться вперед. Нечто, в чем вязнешь, как в дегте.
Но… по порядку.
Вечером я осознал свою ошибку в крупной взятке администратору гостиницы. Ко мне начали ломиться шлюхи и мошенники. Звонили по телефону, нагло стучали в дверь. Вершиной подобного нашествия явился старшина милиции, который сперва подослал ко мне девчушку (она тот час начала раздеваться и осторожно рвать над грудью блузку), а потом явился самолично, предъявив обвинение в насилие над несовершеннолетней.
Старый, как мир, прием. Исполненный грубо, бесцеремонно.
— Ты бы, старшина, сперва уточнил, кто тут проживает, прежде чем разводом на бабки фраера, как ты вообразил, ушастого заниматься, — сказал я, не вставая с кресла и созерцая над собой его жирное потное пузо в прорехе фирменной рубахи. — Ты бы, падла курчавая, сперва подумал, прежде чем ко мне соплюшку эту подсылать! — И я предъявил ему свой аглицкий пачпорт «с двуспальным андийским левою». — Ты хоть понимаешь, старшина, что тебе будет за попутку обокрасть иностранца? Да что там обокрасть — ограбить!
В этом времени в провинции СССР еще боялись иностранных граждан. Наверное потому, что знали — за каждым незримой тенью находится недремлющее КГБ.
Толстый мент (именно мент, а не милиционер) в буквальном смысле пал на колени. И взмолился о пощаде, не преминув с сельской хитрости вопросить:
— А чего, как русский, регистрировались.
— Так я и есть русский, дурилка картонная (интересно, кино про Горбатого уже сняли), я просто очень большой начальник и у меня два гражданства: российское и английское. Вот сейчас еду в Китай, а в Иркутске остановился город поглядеть. Вот теперь доложу в министерство, что милиция в Иркутске грабежами гостей города занимается. Как твоя фамилия, не расслышал?
— Я не говорил! — подсвинком взвыл толстяк. — Я прощения прошу, не подумал!
Выпроводив толстяка я принял душ и пошел завтракать. Благо, ресторан для жильцов работал с утра, а не с двенадцати, как большинство в СССР, и работал по ценам обычной столовой. Я не стал выкобениваться и взял завтрак № 2: омлет с судаком в томате и крепкий чай с ромбабой. Чай принесли в аккуратном чайнике вместе с красивой чашкой местного — «Хайтинского» фарфора. Знаменитого, кстати. А фабрика эта на речке Хайте умрет после перестройки меченого. Я, кстати, в школьные годы, в ихнем пионерском лагере летом подрабатывал инструктором по плаванью (была такая должность для комсомольцев старших классов с зарплатой в 73 рубля и бесплатным питанием (и отдыхом). Я проводил утреннюю зарядку для всех отрядов и во время купания отвечал за надзор с малышами. Хотя утонуть в огороженном мелководье было трудно, да и пионервожатые с воспиталками наблюдали за своим отрядом.
…И пока шел к своему прошлому дому, где моему телу уже 18 лет, все погружался в воспоминания. Школьные, новогодние, первомайские, дворовые. У одних память сохраняет только хорошее, у других — в основном плохое. Я из первых. Дворы в те времена, в те послевоенные годы, да
