Постовой - Роман Путилов
Глава 20
Люди гибнут за металл, сатана там правит бал.
Постепенно, как это и всегда бывает, узел жизни по Уставу, стал ослабевать на шее личного состава. Кроме смерти Знаткова, других существенных потерь, к всеобщему удивлению, отдел, по итогам проверки, не понес. Все подряд командиры, начиная от начальника РОВД, отделались строгими выговорами, которые по всеобщему мнению, будут сняты к десятому ноября. Наряды худосочных «срочников» из единственной, оставшейся в городе роте батальона спецмилиции, исчезли с улиц нашего района. Наверное, были отправлены на армяно-азербайджанскую административную границу, ложиться костьми, чтобы одни советские граждане не сильно увлекались в резне других советских граждан.
Лето стремилось к своему апогею. Танюша, дважды заставив меня извиняться почти всю ночь, сдала экзамены и уехала к родителям и суженному — ряженому, в моей квартире и холодильнике стало пусто и одиноко. Выходные мои протекали в борьбе сорняками на бабулиных грядках. Дважды удалось сходить с дедом на рыбалку, помедитировать, глядя на лениво колышущиеся колокольчики на натянутых сильным течением лесках закидушек. Вытянув в итоге восемь подлещиков, окуня, и одного глистастого леща, я был полностью счастлив.
В процессе службы на посту двести двадцать шесть ежедневной, хотя и необременительной формальностью была инкассация универсама. На территории района располагались два торговых гиганта — городской универсам и центральный универсальны магазин. Если универсам торговал продуктами, то ЦУМ — всем остальным, что могла предложить трудящимся советская торговля. Горожане и сельские труженики несли в эти храмы Гермеса нерастраченные рубли, в надежде, что случится маленькое чудо, и получится, отстояв немаленькую очередь, получить в свои руки какой ни будь дефицит, все равно какой, и какого размера, главное дефицит, желательно импортный, ведь потом этот дефицит можно на что ни будь обменять. Городская легенда гласит, что однажды, пару лет назад, тридцатого декабря, дневная выручка ЦУМа превысила один миллион рублей, и вечером эти деньги везли две машины инкассаторов в сопровождении трех машин ГАИ. Универсам, в плане выручки, был более скромен, поэтому ежедневно, в восемнадцать часов вечера, пеший патруль подтягивался в складское помещение Универсама, чтобы встретить и проводить машину инкассаторов. В этот памятный день я привычно расположился на внутреннем дебаркадере, привалившись в удобном уголке к покрытой серой кафельной плиткой, стене. Дима двинулся к бронированной комнате, где кассир судорожно заканчивала упаковку денежной массы. В восемнадцать десять в огромное помещение гигантского магазина, попердывая движком, вползла инкассаторская «буханка", откуда вышли два мужика с брезентовыми сумками и кобурами на поясах, и, кивнув мне, скрылись в темных коридорах магазина. Минут через пять они вернуться обратно, причем, один будет нести сумки с деньгами, а второй пару батонов колбасы. Есть колбаса на прилавке, или нет, инкассаторы колбасу выносили всегда. Тут цепочка простая. Инкассатор вроде сошка маленькая, но всегда может обнаружить недостатки в содержимом инкассаторской сумки или сопроводительной документации, чем усложнить жизнь кассира магазина, поэтому второй инкассатор всегда был при колбасе. Ну а пока лёгкий ветерок пытался сдвинуть с места распахнутые створки огромных ворот, несколько грузчиков в синих потасканных халатах, смолили в стороне папиросы, обсуждая последнюю речь Горбачева. Водитель инкассаторской машины, сложив на черной пластмассовой баранке, натруженные руки, что-то внимательно рассматривал на своих ладонях, как будто вглядывался в линии судьбы и узелки богатства. Я пошевельнулся, скользнул глазами на освещенный ярким июльским солнышком двор и чуть не сверзился с дебаркадер — за резко обрубленный задницей горчичного цвета «буханки» сидел на корточках какой-то негр. Приглядевшись, я понял, что это не негр, а человек, одетый в темно— серую новенькую рабочую спецовку, напяливший на голову черные женские колготки, которые смешными заячьими ушами свисали ему на плечи. Я оцепенел. Ещё же Союз не развалился, а тут какой-то хулиган явно хочешь отнять у инкассаторов народное добро. Я забыл, как дышать. Мужик в черном, сидел в трёх метрах от меня и внимательно прислушивался к шуму приближающихся шагов в коридоре. Я шагнул из уголка, мужик вскинул голову на меня, мгновение мы смотрели друг на друга, затем я сделал ещё один шаг вперёд, а в руке у мужика появился огромный пистолет, вороненый стволе которого смотрел мне в лицо. Я прыгнул назад, прижимаясь к стенкам спасительного уголка и из-за все сил втягивая живот к позвоночнику. Еще никогда в жизни я не был так подтянут. Уголок был маленький и полностью меня явно не скрывал. Что-то грохнуло, взвизгнуло, и на мое груди, обтянутой голубой тканью рубахи, появилось бордовое пятно. Ну вот, не пожил, а планов то было — подумал я, готовясь к боли. Но боли, почему-то, не было. Ещё несколько раз грохнуло, затем рядом со мной появилась фигура моего напарника. Он шел вперёд, вытянув руку прямо, и поэтому, при каждом шаге, ствол его пистолета гулял вверх-вниз. Пользуясь тем, что Дима прикрыл меня от опасного изверга, я осторожно высунул нос из своего убежища. Темная фигура была уже в воротах, убегая по крабьи, стелясь к земле, на ходу он откинул назад руку с пистолетом, грохнул ещё один выстрел, над головой свистнуло, позади раздались крики, мы бросились во двор. В это время загрохотали сзади, я присел, потому что свистело над самой головой. На выходе из коридора стоял один из инкассаторов и остервенело жал на спусковой крючок вставшего на затворную задержку Макарова.
— Ты долбоеб — я, выкрикнув ему свое приветствие, снова побежал с низкого старта, наконец выбравшись из магазина. Во дворе, кроме переполненного мятыми коробками мусорных контейнеров, никого не было.
— Ты Каргат вызвал? — Дима энергично взмахнул у меня перед носом дымящимся стволом.
— Бля…. Каргат, Каргат, срочно ответь двести двадцать шестому! — тишина в эфире было мне ответом.
— Каргат, Каргат! — я изо всех сил жал на тангенту, как будто надеялся выдавить Каргат наружу — нет
