1000 и 1 жизнь 2 (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

— Ки раро, — произнес Сергей, проводя вертикальную черту палочкой.

Минимальный импульс, но, наверное, не следовало палочкой, предназначенной для магии превращений, пытаться опустить газету. Сгиб газеты просто исчез, листы разошлись, явив ему Саманту.

— Ты решил лишить меня новостей? — удивилась Саманта.

— Что это было? — спросил он.

— Где?

— Не притворяйся! — рассердился Сергей. — На полигоне!

— Ах, на полигоне, — томно вздохнула Саманта, потянулась провокационно. — Да ты, братец, смотрю скоро совсем настоящим Главой Рода станешь, требуешь чего-то, грозишься. Люблю с двух сторон с близнецами, только в борделях не то, там внешность меняют, а здесь все настоящее. Да еще и с энтузиазмом, ведь они имели «шлюшку из Священного Рода».

Сказано все это было настолько просто и бесстыдно, что Сергей сразу пожалел о начатом разговоре.

— Ты, кстати, вполне мог присоединиться, у меня еще рот был свободен. Тебе же все равно надо регулярно проходить «медицинские процедуры»? Ах да, ты же против всего этого. Неясно только тогда почему тебя так волнуют мои отношения? Или в тебе взыграл инстинкт собственника — сам не гам и другим не дам?

Сергей пытался подобрать подходящий ответ и не мог.

— Ты же хотел, чтобы я налаживала контакты? Стараюсь, как могу!

Явная издевка.

— С обычными людьми!

— Так их тут нет, простаков-то, разве что в Холлоу, — Саманта сделала вид, что задумалась. — Или ты об этой Гефахрер? Думаю, наладить с ней контакт будет просто, наверняка ее еще ни разу…

— Хватит! — рявкнул Сергей зло.

Саманта посмотрела на него спокойно, затем пожала плечами.

— Хватит так хватит. — Рука ее с невесть откуда взявшейся палочкой совершила движение. — Вакатикатика!

Газета прыгнула обратно ей в руки, собираясь в единое целое.

— Хм-м-м-м, растет международная напряженность, — пропела она, скрывшись за газетой.

Сергей сидел красный и злой, не зная, куда приложить руки и мысли. Давненько его не тыкали так качественно носом в его же отходы. Хотелось наорать и как-то наказать Саманту, возможно, даже заткнуть ей рот понятно чем, чтобы знала свое место.

Вместо этого он встал и сам пошел прочь, на берег Русалочьего озера. Особняк — в нежилой его части — навевал на Сергея тоску и депрессию. Длинные пустые коридоры и пустые комнаты, залы, переходы — все пустое. Магия особняка справлялась (почти) с пылью и грязью, но не могла победить ощущения затхлости и отсутствия жизни.

— Магия Превращений. Начала, — прочел вслух Сергей, усевшись на скамейку.

Чтение не шло и Сергей перевел взгляд на озеро. Легкие волны, ветерок, пара лодок и остров с развалинами маяка вдалеке. Русалы не появлялись, но даже если бы появились, Сергей все равно не знал языка. Мозг тут же попытался свернуть на тему вынырнувшей из воды русалки, вкупе с метанием икры, и это было немного странно.

Легкое сосредоточение, как учил Гидеон, отстранение. Поиск причины.

— М-да, — зло выдохнул покрасневший Сергей, закрывая лицо руками.

Все-таки собственник. Сцена секса с близнецами О’Дизли, не надо было ходить и смотреть на нее. Визуализация секса и вид голой Саманты, вкупе с ее прошлым поведением, прямо-таки кричали: «ты бы мог сам поиметь и оплодотворить эту самку, давай, действуй, видишь, она готова!»

Уроки Гидеона об эмоциях и анализе смешались в голове, порождая какую-то кашу. Следовало бы сходить и извиниться перед Самантой, но Сергей не стал этого делать. Решил просто промолчать и не поднимать больше эту тему.

— Неудивительно, что тут даже при Академии легальные бордели, — пробурчал под нос Сергей.

Придвинул к себе книгу, пересел за столик, извлек из браслетов-карманов тетради и ручки. Имелись у магов самопишущие перья и ручки, самозаполняемые книги, самопечатающие машинки. Встречалось упоминание магосекретаря — системы артефактов, способной на слух воспринимать речь, тут же записывать или печатать, отправлять послания и так далее.

— Работать надо, работать, — произнес Сергей, пытаясь настроиться на рабочий лад.

Переключить мысли, обратить энергию гнева, злости, сексуального желания в работу. Сергей практиковался, но выходило пока не очень, молодое тело регулярно брало верх над молодым мозгом, даже опыт прошлой жизни не слишком выручал.

Тем не менее, книгу он открыл, насильно заставляя себя погрузиться в чтение.

Магия превращений или трансформации, являлась частью магической физики, алфизики, как ее иногда называли, по аналогии с алхимией. Алфизика охватывала все, связанное с магией, от законов до взаимодействия энергий, магия превращений занималась многообразием трансформаций.

Легче всего было просто скопировать что-то, создав дубликат из магической энергии, который затем просто исчезал — на этом принципе работало оружие в маботах. Сотворение энергоконструкта было чуть сложнее, но уступало работе с материальными объектами.

Затем шло изменение формы, без смены внутреннего содержания — камень в кресло, но все еще каменное кресло.

Потом смена формы и содержания — изменение камня в обычное кресло — один предмет в другой.

Смена разного содержания и перевод его в единую форму — превращение земли и двух камней в сотню кресел.

Все это оставалось в рамках «неживое в неживое». Присутствовали градации «временное / постоянное» и процент превращения (хотя это относилось скорее к качеству исполнения).

Превращения живых организмов следовали примерно той же градации, только энергии требовалось больше.

Затем шло превращение неживого в живое, со скачкообразным усложнением.

На этой пирамиде превращений возвышалась еще одна такая же — но уже для магических материалов, предметов, вещей, созданий и конечно же самих магов.

В теории, можно было какую-нибудь пылинку (неживое, немагическое, однородное, неразумное) превратить в мага (живое, магическое, сложное разумное), но на практике пока что никто не осилил. Даже легендарный философский камень — по сути, выражение высшей ступени превращения неживого и немагического: что угодно в золото — здесь бы не помог.

Сила крови Чопперов квалифицировалась по этой шкале, как превращение обычного неживого в магическое неживое. По сути же, все это, как с какими-нибудь ядерными реакциями, сводилось к уровню энергий. Чем больше разница по шкале превращений, тем больше энергии надо приложить — причем действовало это в обе стороны, в случае магических вещей и живых — и к энергии еще и заклинаний, воображения, а также исполнения.

Поэтому магией превращений владели только маги и часть разумных магический созданий. Применялась она практически повсюду, от маботов до садоводства, изучалась в Академии с первого курса по пятый и частично на шестом — для тех, кто выбрал соответствующую или смежную специализацию и диплом по ним. Чем больше магии нес в себе предмет или живое создание, тем труднее на него было повлиять — та самая защита потенциала, о которой ему некогда толковал дядя Альфард.

Косметическая магия тоже относилась к разделу превращений, в вариации «временно». В теории можно было делать и «постоянно», но только в теории, так как затрагивалась магическая система организма. Никакое увеличение размера бицепсов и грудей не стоило потери магии и любителям преобразований приходилось мириться с этим.

— Стоп, — сказал сам себе Сергей, моргая.

Не стоило углубляться в самопревращения, бордели, круги преобразования и прочее. Слишком уж от всего этого пахло Самантой. В принципе с основами магии превращений было понятно, равно как и с тем, почему от «мапрения» (Магии Преобразования) стонали окружающие. Масса вычислений, формул, теоретического материала и подготовительных работ — хотя бы для понимания, что ты преобразуешь и во что. На практике это все сводилось к формуле «не надо знать устройства автомобиля и телевизора, чтобы ездить и смотреть», то есть маги использовали ряд заученных заклинаний, а если требовалось что-то новое, смотрели в справочнике. Но то во взрослой жизни, от студентов же требовали как раз теорию и знание «устройства автомобиля и телевизора», до последнего болтика и микросхемы.