Дары Кандары.Сборник(СИ) - Батхен Вероника Владимировна
церковь была пуста. Каждый шаг отдавался гулом, каждый вдох был слышен. Джуд попробовал произнести
«Отче наш» – и свалился, сотрясаемый кашлем – верёвка снова стянула горло.
Пожилой, смуглолицый священник помог ему подняться. Джуд хотел было удивиться «откуда он
взялся» но не успел. В неторопливых жестах, в мягкой улыбке и проницательных тёмных глазах божьего
человека было столько тепла и заботы, что девятнадцатилетний матрос Хамдрам разревелся, словно
мальчишка, у которого отняли леденец. И история про проклятого альбатроса рассказалась сама собой.
Священник внимательно слушал, кивал «Продолжай же, сын мой», постукивал пальцем по спинке скамьи,
обдумывая своё.
– Святой отец, сэр, помогите! Отслужу… – выговорившемуся Джуду наконец стало легче, церковный
воздух успокаивал, как он, дурак, забыл, что у бога на каждую тварь по горсти зерна в кармане.
– Подойди-ка, сын мой под благословение! – лицо священника сделалось очень внимательным.
Джуд приблизился… и упал, сотрясаемый спазмами.
– Так я и думал. Сын мой, ты влип в очень дурную историю. Я тебе не помогу. И никто в Бристоле
тебе не поможет. И скорей всего никто в Англии… разве что ты разбудишь старика Мерлина. Может быть –
не обещаю, но может быть – тебя вытащат экзорцисты в Риме или Сантьяго-ди-Компостелла. Шанс, что
вместе с проклятьем ты расстанешься с жизнью – баш на баш, или да или нет. Как духовный отец, я
советовал бы тебе каждодневно стараться молиться и просить Господа нашего о прощении. Как портовый
капеллан скажу, плохи твои дела, парень. Не знаю, сколько ты проживёшь, но ни причастия ни исповеди
тебе не видать, пока носишь альбатроса на шее. А умрёшь…
Священник не договорил, но Джуд и так всё понял. После смерти стать белой птицей и носиться над
морем, заунывно крича. А потом – прямо к дьяволу в пекло.
Не прощаясь, Хамдрам повернулся и вышел из церкви. Мокрый ветер хлестал его по лицу. Будущее
представлялось туманным, безрадостным и паршивым. Как теперь жить, куда податься, не везти же
проклятие в дом к мамаше и малышне. Можно конечно прыгнуть вниз с мола или повеситься на
собственном поясе, но помочь оно всё равно не поможет. Можно выпить ещё рома и подумать о будущем
завтра – в конце концов койка и выпивка обеспечены. Джуд потрогал натёртую верёвкой шею, стряхнул с
груди червяка и направился к порту – назад в трактир.
Всю ночь его мучили кошмары. Будто он лежит на морском дне или валяется в шлюпке или скребёт
стены, запертый в каменном мешке, умирает долго, очень долго – и никак не может расстаться с жизнью.
Служанка, которая принесла утреннюю овсянку и пиво, покосилась на него странно. Заглянув в умывальный
таз Джуд увидел, что стал седым, белёсым, словно чёртова птица..
В двери комнатки постучали. Гость – пузатый краснорожий детина, протянул лапу с порога:
– Хамфри Харлей, боцман с «Арабеллы». Дело к тебе, приятель. В рейс до мыса Доброй Надежды за
чёрным товаром пойдёшь? Десять шиллингов в месяц, кормёжка добрая, если что – золотишка добудем
или… (боцман блудливо подмигнул) – доля в добыче. Капитан Гэп – удачливый капер.
Джуд чуть не подавился пивом. Вот и мечта к порогу пришла, да, как водится опоздала.
– Благодарю вас сэр за щедрое предложение, но не могу принять его.
Боцман сплюнул:
– Перекупили, суки! Сколько хочешь, приятель? Пятнадцать шиллингов? Двадцать?
Вместо ответа Джуд приподнял дохлого альбатроса. Волна вони прокатилась по комнатушке, боцман
повёл носом, но стерпел:
– Так это… поэтому и берём. Эх ты, салага… если возишь на борту проклятого, значит точно
вернёшься в гавань. По рукам?!
Недолго думая, Джуд хлопнул по широкой ладони боцмана. Взять под мышку сундук было делом
минуты…
«Арабелла» и вправду была красива. Да, палубу не отдраивали до блеска, стволы пушек не натирали
мелом, да и почистить сапоги матросы порой забывали, но зато все они щеголяли обновками – кто
суконными куртками, а кто и бархатными камзолами на голую грудь. У кого-то из-за пояса торчали
пистолеты, у кого-то сабли и кортики. Настоящий капер. Вот только Джуду там не обрадовались. Вместо
общего кубрика его гамак подвесили в крохотной кладовой, еду, словно офицеру какому приносили туда же,
а делать не надо было почитай ничего, и в драку ни разу не брали. Матроса Хамдрама назначали
смотрящим, чаще всего по ночам, когда в колыхании чёрноты было не разглядеть ни зги. Однажды в шторм
приказали самолично вышибать у бочонка дно и лить масло в волны – Джуд испугался, не бросят ли самого
в море, но обошлось. На обратном пути приставили караулить трюм, полный лепечущего и стонущего
товара. Половина чернокожих отправилась в море вперёд ногами, таскать трупы Джуд подрядился
добровольно – никакая зараза к нему не липла, а невольники при виде белого человека с дохлой птицей на
шее, становились кротки, как голуби. Команда Хамдрама сторонилась – отчасти из-за зловония и червей (за
год плаванья падаль не изменилась, словно чёртова альбатроса убили неделю назад) отчасти из-за «особого
отношения». Унылый Джуд подозревал, что мог вообще отказаться от работы. Он пробовал заговаривать с
ребятами, ставил выпивку в портовых кабаках, но ничего теплее «Привет, Хамдрам» не сумел добиться.
Единственное, что отравляло жизнь (не считая вечно зудящих груди и шее) были кошмары. С одной
стороны все раны заживали легко и быстро, с другой Джуд подозревал, что вполне смертен, с третьей –
живучесть и вправду обещала мучительную агонию, если придётся дохнуть от жажды или тонуть. Да, и
шлюхи все до одной отказались иметь с ним дело, даже за золото. А брать силой вопящих рабынь Джуду
было противно. По возвращении в Бристоль Хамдрам списался на берег обладателем небольшой но вполне
существенной суммы – хватило и подновить гардероб и выпить и даже отправить кое-что в Ливерпуль
мамаше и малышне. Рейд оказался удачным, «Арабелла» хорошо заработала и потеряла всего пятерых
моряков. Поэтому, когда Джуд, отдохнув с недельку в знакомом «Отсоси у адмирала» начал думать, куда
плыть дальше, сразу четыре судна захотели его на борт.
Так и пошло – Джуд мотался от корабля к кораблю, не старея и почти не меняясь. Долгим рейсам со
временем он стал предпочитать плаванья вдоль побережья. Однажды ему повезло две недели скитаться по
океану в шлюпке с бочонком воды и сумасшедшим плотником, и страх мучительной смерти навсегда отбил
у Хамдрама любовь к дальним странствиям. Друзей у него так и не появилось – люди сторонились Джуда,
словно проклятье передавалось касанием, как проказа. От скуки он выучился читать и писать и на Пасху и к
Рождеству сочинял долгие письма матушке – навещать её Джуд отказывался, всякий раз под новым
предлогом. Мэри Хамдрам отвечала, точнее диктовала ответы дядюшке Филу – старушке было уже под
семьдесят, но ругалась она, как истинная торговка рыбой. Пару раз Джуд подумывал, а не добраться ли в
самом деле до Рима, как советовал капеллан церкви святого Марка, но ни разу морские дороги не доводили
его до стен Вечного города – то таможня не даст добро, то добыча богатая по пути встретится. Жизнь
тянулась ни шатко ни валко, одиночество утомляло, деньги не радовали и даже несокрушимая крепость
здоровья начала раздражать – с такой завистью косились колченогие дряхлые сверстники на стройного и
плечистого, хотя и напрочь седого, сорокапятилетнего молодца.
…Рейд «Святого Брандана» ожидался самым обыкновенным. Полные трюмы тюков с шерстью,
тридцать два человека команды, всего-то от Дублина в Лондон со склада на склад довезти товарец. Конец
июля, время спокойное, бури редкость, харчей хватает, да и спешки никакой не должно быть. Команда
прекрасно справлялась с несложными вахтами, Джуду даже не надо было трудиться – сидел себе на мешках
