Дети Революции (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр"
Люди требовались остро, но выжить и получить какую-то прибыль можно только в большом поместье или в дружной общине. Царская политика подозрительно относилась к идее кооперативного движения и попыткам крестьянских общин выйти за рамки, где они кланяются любому мелкому чинуше, платят взятки за каждый чих и сдают зерно купцам за бесценок.
Несмотря на все проблемы, Новороссия потихонечку заселяется. Хотя Фокадана страшно веселил тот факт, что крестьяне-переселенцы охотней обустраиваются в городах Новороссии, не слишком-то прикипая к земле.
В самом деле… сколько можно мусолить, что Мужик без земли не может. Ещё как может, особенно если фактически ему предлагается стать батраком, горбя спину на хозяина. В таком разрезе проще в городе устроится, тем более что города Новороссии ныне только строятся. Чернорабочие востребованы, да и на стройке можно какое-никакое, но ремесло получить. Всё лучше, чем батраком!
* * *К концу лета проблемы приюта удалось разгрести. Понятно, хлопот предстоит ещё немало, и не столько от беспризорников, сколько от властей. Беспризорники, как ни странно, особых неприятностей не представляли.
В большинстве случаев это вчерашние деревенские мальчишки, сбежавшие от излишне жестокого хозяина и скотских условий жизни. Возможность жить в нормальных условиях и получить ремесло их только радовала.
Хитровские сложней, но и там ничего особенного — вчерашние воришки и попрошайки. По малолетству ещё не пристрастились к алкоголю, табаку и проституткам, зато побои получают практически ежедневно. Словом, блатной романтикой проникнуться не успели.
Ребята постарше проблемней, но в большинстве своём из смирных или попросту болезненных, не способных нормально жить в скотских условиях Хитровки. Эти уже осознанно выбрали ремесло и какую-никакую, но возможность обустроится в жизни. Тем паче, покровители в лице консула Конфедерации, староверов и косвенно — самого генерал-губернатора дают неплохие шансы.
Не все из них останутся в приюте, процент брака в таких случаях неизбежен. Тем более, прежние дружки рядышком. Заматереют вчерашние задохлики, окрепнут, научатся давать отпор взрослым агрессорам (что несложно, вечно синие хитровцы не представляют собой грозных противников) и решат, что работа и учёба не по ним, выберут вольную жизнь. Пусть!
Главной проблемой стали не дети, а взрослые. Староверы, на которых Фокадан решил опереться, не устраивали власти — а ну как и дети вырастут раскольниками?! Хорошо хоть финансово рогожцы выручали — до того момента, когда ФЗУ станет выдавать хоть какую-то продукцию и выйдет на частичную самоокупаемость, годы.
Попытки чиновников пристроить в приют своих людей не устраивали уже самого попаданца. Приюты в Российской Империи функционировали, но на удивление скверно. Тащить в свой приют педагогическую шваль, пусть даже и с опытом, Алекс не собирался. Испортив отношение с рядом чинуш, слегка осложнил себе жизнь — чинуши в ответ начали ставить преграды для педагогов, желающих попробовать свои силы в новом приюте.
Пришлось кинуть кличь среди студентов-народников, разбавив последних выписанными их Конфедерации ребятами из ИРА. Из тех, разумеется, кто имел опыт работы с детьми. Не столько даже педагогами (те востребованы в Конфедерации прямо-таки на разрыв), сколько учителями физкультуры, военного дела и ремёсел.
Смесь получилась эклектичная — народники (некоторых так и тянуло назвать блаженными) в качестве педагогов, суровые тётеньки в качестве поварих и кастелянш, русские мастера в завязке и ирландские физруки и военруки.
— Жесть как есть, — пробормотал попаданец, увидев впервые эту пёструю толпу на общем собрании, — что ж, иного выхода пока не вижу, будем поглядеть.
* * *Ирландский десант, избыточно многочисленный, сразу навеял определённые подозрения.
— Зацепиться, командир, — не скрывая, пожимал плечами гигант Лейф — ни разу не ирландец, влившийся в ИРА из-за жены-ирландки и погибшего во время нью-йоркских беспорядков первенца, — в Конфедерации наших олимпийцев полнёхонько. Устроиться хорошему боксёру или там бойцу можно неплохо, но ажиотаж давно спал. А здесь, говорят, можно больше зарабатывать.
— Пока вы в новинку — да, — согласился Фокадан, — сливки снять хотите?
— Как получится, — отозвался норвежец, дважды чемпион Кельтской Олимпиады по борьбе и серебряный призёр по ирландскому боксу, — может и сливки, а может — зацепимся всерьёз. Рано пока говорить.
— Что официально-то не захотели? — Полюбопытствовал Алекс, уже зная ответ.
— Зачем? — Хмыкнул гигант, — мы учителя, добрые и хорошие. Хотят местные учиться у нас, так пусть поуговаривают. Для своих начнём уроки давать бесплатные, а там слухи своё дело сделают.
— Дельно, — согласился попаданец, — знаю характер московского купечества, получится. Хм, не удивлюсь, если гимнастическое общество откроем через годик.
— На это и надеемся, генерал, — донёсся весёлый голос из толпы собравшихся атлетов.
Под Гимнастический Клуб арендовали здание по соседству, чему владелец премного обрадовался, скинув стоимость до минимума.
— Три десятка таких молодцев, да ходит к вам будут ребятки крепкие, — радовался упитанный, но плечистый и на диво подвижный купец, — этак глядишь, и домик мой стоить побольше будет. Клуб-то только для своих?
Лейф оглянулся на Фокадана…
— Скидочку сделаешь, Савва Митрич, так и не только, — спокойно ответил тот. Видя, что купец приготовился торговаться, добил:
— Всё равно отыграешь на своих, иначе какой ты купец!?
Савва хмыкнул, но кивнул согласно:
— Отыграю, не без этого. В Москве давно говорят о кельтском боксе, найдутся желающие. Так какая скидочка?
— А вот сколько народу хочешь привести, такая и скидка. Только сразу скажу — на тренировках под хмельком не появляться, после вчерашнего тоже. Ну и чтоб без табака, да не с набитым брюхом.
— Эк, — одобрительно сказал купец, — почитай, как у староверов.
— А как же, — согласился Фокадан, — ты и сам небось на Масленицу на лёд выходишь[4]?
— В первых рядах, — приосанился собеседник.
— Так вспомни, как дышишь заполошно после нескольких минуток? А тренировки у нас куда как более длинные. Сердце лопнет!
— Тогда… — купец задумался, — пару десятков?
Фокадан кивнул и начался ожесточённый торг, цену в итоге удалось скинуть до символических величин. За кошелёк купчины, впрочем, опасений не возникло — никаких сомнений, что тот сдерёт недоплаченную сумму с соседей, вроде как за охрану и спокойствие. А уж от новоявленных гимнастов[5]… стократ окупит!
* * *К концу сентября жизнь вошла в привычную колею — работа в мастерской, тренировки, писательский труд, и очень умеренно — обязанности консула. Опека новичков, хлопотная поначалу, полностью окупилась и представители фирм КША всё больше действовали напрямую, не особо нуждаясь в посредничестве консула. По большому счёту, появлялся он на приёмах только в случаях, когда требовалось подтвердить официальный статус сделки.
Приют со скрипом, но функционировал. Попаданец выполнял обязанности директора — вынужденно, из-за противостояния с чиновниками. Потихонечку вырисовывались кандидатуры замов, способные заменить его на этом посту. Забавно, но обе женщины: вдова-купчиха, решившая от скуки и ради душеньки[6] послужить кастеляншей[7], да супруга одного из мастеров в завязке.
Ирландцы, несмотря на брутальность, отпадали более чем полностью, не успев вжиться в реалии Российской Империи. Откровенно говоря, даже если и вживутся… неглупые в целом мужики не из того теста, из которого делают не самых мелких начальников.
Лейф подходил более чем полностью, детвора его обожала, но… Гимнастический Клуб набирал потихонечку обороты и без норвежца там не обойтись.
Творческие порывы Алекса выплёскивались ныне в виде повести Не святой, весьма художественно рассказывающей о жизни Аластора. Один из первых капитанов ИРА, погибший при штурме Атланты, заслужил свою долю славы.
