Александр Афанасьев - Нет дороги назад
Конечно – и Ширази приедет сегодня к своей женщине…
Я сидел в угловой комнате отеля претенциозно названного "лажвар гумбаз"[46] – лазурный купол, это на соседней улице от того отеля, где мы проводили крайний брифинг. Винтовка лежала на кровати – переделанная в буллпап "драгуновка" – не слишком точная в таком виде, но убойная и с емким магазином на двадцать пять патронов. Для работы через дорогу – настоящий механический лазер, мощный и точный. Если использовать пули с вольфрамовым сердечником – они с трехсот метров позволяют пробить крышку колодезного люка.
Винтовка на кровати, но в пределах доступа, так чтобы дотянуться. Я сам – сбоку от окна, просто стоящий и пялящийся в окно мужчина средних лет, будь то афганец или русский – охраной будет воспринят совсем недобро.
Никакой связи нет. И не будет. Эфир контролируется, это делается проще простого – аппаратура занимает небольшой чемоданчик. Всеволновой сканер и кто-то смотрит на экран. Машины остановились, всплеск переговоров в эфире – тревога. Все просто…
В ожидании кортежа перебираешь то, что мог упустить. Например, ОС, оборонительный снайпер. Снайпер с винтовкой Драгунова или автоматом с оптическим прицелом на господствующей над местностью точке. Его рекомендуется выставлять всякий раз, как только кортеж останавливается на полчаса и более, в критической ситуации он должен точным и быстрыми огнем до пятисот метров прикрыть отступление основных сил, подавить все огневые точки противника, представляющие угрозу кортежу. Когда мы наблюдали за движением Ширази – мы его не увидели. А что если он есть? Обычная машина, длинное арабского типа одеяние, под которым можно скрывать разобранную винтовку. Эту точку – охрана знает хорошо, Ширази останавливается здесь регулярно, значит – он может приезжать сюда и заранее и занимать позиции так, что его никто из нас не заметил. И если мы его пропустили – будут проблемы. Скорее всего – у меня.
Или. Что если руководитель охраны решит выставить людей на весь периметр? Да, по понятным причинам Ширази не пускает никого внутрь, но начальник службы безопасности может прикрыть объект со всех сторон. Даже если это по каким то причинам связано со своими сложностями. Тогда придется с ходу стрелять.
Мне стрелять. По русским.
По улице – на небольшой скорости медленно прошел внедорожник – Симург. В кузове двое. Кузов крытый так, как делают в Калифорнии – на треть, у кабины, там же ставят два сидения спиной к дороге. Разведка?
Я взял лежащий на подоконнике коммуникатор, написал – белый Симург, два человека в кузове и поставил знак вопроса. В отличие от голосовых звонков – отследить сообщения невозможно…
Хуже всего то, что наши силы разорваны. Я – должен предупредить о приближении кортежа, дать сигнал – но прикрыть Араба и Аскера не смогу, я смогу только заставить врага разделить свои силы и нанести ему какой-то вред. Мне, случись чего, тоже никто не поможет…
Ага, едут…
Как и в прошлые разы – несколько машин. Одна едет впереди, оторвавшись от остальных, другая – по мере возможности прикрывает главную сбоку. Главная машина идет в связке с двумя другими, они при необходимости перекрывают дороги, расчищают путь, могут поддеть кого-то таранным бампером.
Я написал – караван пришел. Обычное дело для Кабула.
Так… выгрузились, перекрыли тротуар, смотрят во все стороны. Оружие открыто – впрочем, лицензия у них есть, серьезные ребята.
Я снял винтовку с предохранителя – но целиться не стал. Между нами окно – но рисковать не стоит. Есть лазерные системы, которые распознают линзу оптического прицела даже если целиться через окно…
Охраняемого я почти не увидел. Он оставался без прикрытия секунды три, не более. Отличная работа…
Я написал "пора разгружать"
Белый грузовичок Форд производства Нижегородского автомобильного – остановился у стены. Сидевший за рулем водитель – глянул на часы, выставил их как положено. На соседнем сидении – прикрытый одеялом дожидался своего часа пулемет.
– Пятнадцать минут, пошел!
В кузове – открылся люк. По американской традиции – он был достаточно широк, чтобы пропустить человека.
Один человек- только один – одетый во все черное – мгновенно перебросил на забор штурмовую лестницу, с привязанной к ней гибкой, перебежал по ней и спрыгнул вниз.
Араб осмотрелся. Если кто что и видел – то предпочитал не подавать виду. Пандшанба, конец рабочей недели. Только у них – ни выходных, ни проходных…
Охраны тоже не видно, никаких резких движений. Только бы полицейские не появились. Вот они могут начать вопросы задавать – в последнее время виллы часто грабили. При бандитах – руки за это рубили, а как перестали – так и распоясались.
Здесь жестокость – была осознанной необходимостью. Только мало кто это понимал. В обществах Востока невозможность, к примеру, убийства – обеспечивается не уважением к закону – а кровной местью. Убьешь – и начнется резня.
Араб глянул на часы. Время еще есть, но немного…
В следующее мгновение сзади грохнуло, он чуть не подпрыгнул
Твою же мать!
Грохот повторился. Он полез назад.
Да что же это такое…
Оказывается – грохала по крыше лестница. Они думали что делать – надо было не только перебросить Малька через стену, но и вернуть его обратно, причем не в одиночку – а с человеком, который спортом не занимается, по стенам не лазает и может оказывать сопротивление. Выход нашли такой: обычная штурмовая алюминиевая лестница, а с одного конца к ней приделали гибкую, на тросах, какую используют вертолетчики. Но немного просчитались – на обратном пути лестницу надо было держать, иначе она грохала по крыше фургона и угрожала слететь. Араб навалился на ноги лестницы – и почувствовал, как руки приняли тяжесть на себя.
Через минуту – появился Малек с нужным человеком, он тащил его как волк – зарезанную овцу.
– Норма?
– Да!
Они быстро перебрались вперед, благо в североамериканского типа фургонах между водительской кабиной и кузовом не было перегородки. Араб тронул машину с места, Аскер написал СМС.
Есть хороший товар
– Салам алейкум, дорогой… Давай, поднимайся…
Похитителей было двое, оба в масках. Света в фургоне было мало, но он увидел на голове у одного из них зеленую повязку, прямо поверх маски. Такие – во времена махдистского мятежа надевали самые отмороженные, поклявшиеся перед аятоллами – умереть, но не пропустить врага. Снайперы – отстреливали их в первую очередь.
– Он не желает давать нам салам. Может, он сомневается в том, что мы правоверные? Или может он вышел из ислама и стал неверным?
Второй молчал, и это было страшнее.
– Хей…
– Ва… алейкум ас салам… – выдавил из себя банкир. Он знал, что в этом мире, полном волков он – не более чем жирная овца, но все же произошедшее стало для него большой неожиданностью. Он заматерел, потерял страх и думал, что русские то уж точно его защитят.
– Вот, так намного лучше, брат. Ты ведь брат нам…
– Брат…
В ответ – один из похитителей ударил его ногой в пах.
– Какой ты нам брат? Свинья лучше такого брата! Ты вышел из ислама. Не жертвуешь на джихад. Какой ты брат?
Каждое слово похититель сопровождал пинком ноги, но послабее, чем первый. Первому богачу Кабула хватало и этого…
– Нашел братьев. Ты вышел из ислама, а?
– Нет, клянусь Аллахом…
Тут на него накинулся второй – и бил, пока первый его не оттолкнул. Но по лицу они его не били.
– Прости, брата. Аллах отнял у него дар речи, когда он увидел то, что творят неверные. Но Аллах не отнял у него дар искусного воина, за это он простирается ниц перед Аллахом и просит его о милости. И он в ярости, когда Аллахом клянется тот, кто не имеет на это права.
– Но я правоверный!
– Правоверный!? А что это значит, по-твоему? Сколько ты, к примеру, дал закята на нужды уммы, на нужды сражающихся муджахедов?
Банкир назвал сумму
– И это все? Поистине, козни шайтана слабы. Ты пытался перехитрить Аллаха, но Аллах лучший из хитрецов. Ты что, не знаешь, сколько закята положено отдавать каждому правоверному?! У тебя больше всех денег в Кабуле!
– Но они не мои! Я всего лишь их хранитель! Да будет Аллах свидетелем моим словам, да поразит меня громом, если я солгал.
– Скорее тебя поразит моя рука, и клянусь Аллахом, она тяжела. Если ты не хозяин сокровищам своим, то кто хозяин? Скажи, и мы спросим о закяте его.
– Но они неверные!
Похитители переглянулись.
– Неверные? И ты взял их грязные деньги?
– О, Аллах, я не хотел их брать! Но мой брат был дукандором в Тегеране, и он попросил меня помочь. Он сказал, что многие правоверные собираются сделать хиджру на земли, где живо слово Аллаха, что они не могут больше жить под пятой русистов, неверных. Он сказал, что им надо перевести деньги, и клянусь Аллахом, я думал, что делаю благое дело, помогая правоверным в деле хиджры…
