Сергей Шкенев - Красный властелин
— Время, ребята, время! — подгонял подчинённых старший сотник. — Смена часовых через сорок минут, [2]а нам ещё нужно смыться как можно дальше.
— Успеем, командир! — запыхавшийся Михась с натугой взворотил на телегу мешок и на вопросительный взгляд пояснил: — Я там оставил немного, так что всё честно!
— Быстрее! — Медведик посматривал на начинающее светлеть небо. — Уходим!
Утро следующего дня принесло новые заботы.
— Ну, нет свободных мест на самоходы, нет! — комендант станции стукнул кулаком по столу и болезненно поморщился, дёрнув левым плечом. Осторожно погладил заправленный за ремень пустой рукав. — Не рожу же я тебе лишние платформы?
Он в звании всего лишь десятника, но обращается к Медведику как к равному, порой переходя на повышенные тона. Ругаться, правда, ещё не ругается, но к тому всё идёт.
— А я не требую лишние. Заметь, вообще не требую, а только прошу, — старший сотник примирительно улыбнулся. — Но неужели для отдельной пластунской манипулы особого назначения не найдётся что-нибудь ездящее? Нам ведь не «Левиафан» нужен, понимаешь?
Комендант вздохнул. Он прекрасно понимал, что хорошо экипированная и вооружённая новейшими огнеплюйками манипула не является обычным пехотным подразделением. Опытному человеку сразу заметны повадки прошедших огонь и воду бойцов, а от взглядов некоторых из них бросает в холод. Особенно нехорошо смотрит вон тот, с серебряными глазами. Ну прямо вылитый Эрлих, доведись тому служить в роденийской армии.
— Ты, товарищ старший сотник, на меня не дави! Знаешь, сколько каждый день таких, как вы, орлов пролетает через станцию?
— Не знаю и знать не хочу, — хмыкнул Медведик и достал из-за голенища сложенный вчетверо лист дорогой синской бумаги. — Скажи, вот это не сможет прикрыть твою задницу от начальственного гнева?
— Да при чём здесь начальство? — десятник развернул документ и уважительно присвистнул. — Что же сразу-то не сказал?
— Секретность, — опять улыбнулся старший сотник.
А бумага и в самом деле внушала почтение — печати с изображением Недрёманного Ока, солидные подписи, расплывчато обозначенная задача… И требование ко всем оказывать любую возможную, а при случае и невозможную помощь. Да, хороший документ, не зря потратил на него целых полчаса личного времени. Действительно, мастерство не пропьёшь. Елизару же Мартину наука на будущее — не храни отрядную печать под подушкой.
Комендант постучал костяшками пальцев по столешнице и принял решение:
— Твои бойцы самоход водить умеют?
— Мои всё умеют, а что?
— Да есть тут одна колымага… выбросить жалко, а тебе отдам. Цени!
— Сначала покажи.
— Пойдём.
Колымага превзошла самые смелые ожидания Медведика. Бронированный самоход противодраконьей обороны со счетверёнными трубами «Грома небесного» и запасом зарядов — что ещё пожелать лучшего для путешествия в сторону линии фронта? Разве что полк «Левиафанов».
— Где взял? — старший сотник обошёл вокруг роскошного подарка. — И в чём подвох?
— Тебе на оба вопроса сразу ответить или по очереди?
— Давай сначала на второй.
— Ага, значит, на оба… Эту хреновину здесь оставили две недели назад — опытный образец перегоняли на фронт, а экипаж по дороге умудрился напиться сырой воды из лужи со всеми вытекающими последствиями, — десятник рассмеялся. — Дристунов отправили в лечебницу. А замену ещё не прислали. Так что пиши расписку и забирай.
— Тебя не взгреют? Всё же секретный механизм и всё такое…
— Грелка у них не выросла, чтобы меня… хм… это самое. И потом, вы же не по блядям на ней поедете, а на фронт. Так?
— Ну да.
— Тогда чего я буду переживать? Но расписку напиши.
— Какой разговор, сделаю! — Медведик крикнул сидящим у стены станции бойцам. — Барабаш, подойди!
— Да, товарищ старший сотник? — Матвей, поддерживая репутацию непобедимых и донельзя засекреченных пластунов, подошёл неторопливо, но с готовой к стрельбе огнеплюйкой. — Кого-нибудь нужно расстрелять?
— А в рыло? — вскинулся однорукий комендант.
— Я не тебя имел в виду, — отмахнулся бывший старший десятник. — Даже вовсе наоборот, помочь хотел.
— К кагулам такую помощь.
— Не ругайтесь, — Медведик отвлёк обоих от разгорающегося спора. — Матвей, принимай механизьму.
— Эту?
— Видишь здесь другую?
Минут через двадцать сияющий, как начищенная монетка, Михась Кочик докладывал командиру о результатах осмотра полученного в подарок средства передвижения:
— Вот это мощь, товарищ старший сотник! Питание двигателя сразу от восьми стандартных кристаллов, а зарядка рассчитана на две недели непрерывной работы.
— Откуда знаешь?
— Там подробное наставление, это же опытный образец.
— Ну и ладно. Ездить на нём сможешь?
— Конечно! — Михась изобразил лёгкую обиду от сомнений в его способностях. — Не сложнее планера, даже ускорителей нет.
— Нам же не летать.
— Я могу попробовать.
— Что попробовать?
— Если будет нужный инструмент, кое-какие материалы и вообще…
Старший сотник тяжело вздохнул и закрыл глаза, стараясь не поддаться вскипающему раздражению. Не для того он бросил тёплое и вполне безопасное местечко в тылу, чтобы выслушивать идиотские предложения. Это начальник, причём очень большой начальник, может позволить себе казаться полным дураком, а подчинённым такое по званию не положено.
— Никаких полётов, мать …! Платформу прицепили?
— Так точно, прицепили.
— Тогда какого кагульего хрена мы до сих пор не выехали? Заместитель, давай команду на погрузку!
Михась убежал, опасливо оглядываясь, а подошедший комендант уважительно заметил:
— Строго у вас.
— Нормально, — отмахнулся Медведик. — Пойдём, десятник, я тебе расписку напишу. Или обойдёмся без неё?
— В наше время без бумаги никак, — усмехнулся тот. — Грамотно прикрытая задница — первейшее дело.
От станции самоходов до Масюковщины четыреста с лишним вёрст, и Вольдемар искренне недоумевал. Почему их направили именно туда, а не куда-нибудь поближе. Как будто нет в округе других частей. Ну не помрёт же командир формирующегося полка без одной-единственной манипулы? И от фронта там далеко, и перспективных направлений для наступления нет. Куда наступать, если петляющая, как вышедший из трактира пьяница, Свислочь не даёт оперативного простора? Замучаешься переправы наводить через каждые пятнадцать-двадцать вёрст. А устье зловредной речки, впадающей в Северное море, вообще славится непроходимыми болотами — летом комары такие, что сапог прокусывают и хлеб воруют. Вчетвером горбушку свободно поднимают, стоит только зазеваться.
— Хороший вечер сегодня, командир! — Матвей Барабаш поковырял в ухе мизинцем и добавил: — Только шумный очень.
Ну ещё бы, лязг гусениц наверняка слышен даже пиктийцам за линией фронта. Да вдобавок матюки сидящих на платформе бойцов. Вот уж кому достаётся — восьмиколёсную телегу немилосердно мотает из стороны в сторону, подбрасывает на каждой кочке кажущейся ровной дороги, и даже ругаться приходится осторожно из боязни напрочь откусить язык.
В самоходе гораздо комфортней. Михась за рычагами, старший сотник на командирском сиденье, а Барабаш с Баргузином за их спиной изображают расчёт «Грома небесного». Им немного хуже, но всё равно не глотают пыль. Лепота…
— Да, хороший вечер, — согласился командир и опять уткнулся в разложенную на коленях карту. — Михась, поворот не пропусти.
— Так тут не ошибёмся! — Кочик показал на разбитый «Левиафан» у обочины со стрелкой и надписью на закопченном борту — «Масюковщина 312 вёрст». — Если не останавливаться, то завтра к обеду приедем. Правильно, профессор?
Еремей не ответил. Он внимательно смотрел по сторонам, разглядывая следы войны. Про которую ничего не помнил. Всего месяц прошёл, как отсюда выбили глорхийцев при поддержке пиктийских драконирских полков, пытавшихся обойти столицу с севера. Выбили… и остановились. Рассказывают, что контрнаступление потерпело неудачу — то ли силы не рассчитали, то ли обросшие мирным жирком воеводы совсем разучились побеждать. Неизвестно. Но о прошедших боях напоминают сгоревшие бронеходы, длинные холмики общих могил с деревянными пирамидками да выжженная степь без единого кустика. И едва заметный в вышине дракон имперской разведки.
— Матвей, глянь сюда, — Баргузин дёрнул Барабаша за рукав.
Тот задрал голову и поморщился:
— Не достанем. Если бы пониже чуток, а на четыре версты его не взять, только заряды зря потратим.
— Я не про дракона. Вон там что такое?
Командир манипулы если и удивился разговорчивости ранее немого подчинённого, то вида не подал — мало ли какие у человека скелеты в шкафу. Отвлёкся от карты и привстал, разглядывая рванувший наперерез конный отряд:
