Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
— Не может быть!
— Клянусь! Сказал: «Сожалею, что не смогу присутствовать при вашем венчании, но когда будете ждать наследника — обязательно сообщите…». Так что сейчас заедем к тебе, захватишь самое необходимое на первое время, и на виллу.
— Но Андрей, мне же надо будет ещё…
— Завтра. Завтра прокатишься по магазинам, выберешь то, что требуется ещё. В твоём распоряжении будут экипаж и расторопный матрос. Ну и в финансовом отношении можешь не сильно стесняться — я могу себе позволить удовлетворить несколько капризов моей любимой невесты.
— Ты с ума сошёл! — «дочери Евы» всегда «дочери Евы», и Елизавета не являлась исключением, несмотря на всю свою современность, эмансипированность, и соответствие просвещённому двадцатому веку. — За один день? Платье для венчания?
— Лизонька, — не полез в карман за словом адмирал, — война. Ты представляешь собой стратегически важного человека. Женщины, которая обеспечит душевное спокойствие и душевный же комфорт аж для целого командующего флотом.
— Прекрати придуриваться, — приняла шутливый тон молодая женщина, — а то вообще передумаю выходить за тебя замуж. Ишь — я уже «вещью» стала!
— И думать не смей! Ты себе представляешь, что будет с Россией, если командующий флотом во время войны станет заботиться не о том, как топить вражеские корабли, а о том, как вернуть потерянную любовь?!
Так, весело пикируясь, адмирал со своей невестой спустились к авто, а ещё через час Елизавета Сергеевна уже осматривала дом, в котором ей предстояло в самом ближайшем будущем стать полноправной хозяйкой.
Белокаменное здание, даже с колоннами, внутри отличалось почти спартанской обстановкой. Нет, конечно, без крайностей: и паркет имелся, и мебель выглядела вполне достойно, но никакого подобия роскоши, ожидаемой в доме практически первого человека в Крыму и не только, не имелось. И вообще: просто физически ощущалось, что это дом, в котором живёт мужчина. Не «холостяцкая квартира», нет — именно дом. Дом, в коем проживает человек, для которого важнее функциональность каждого предмета, чем ощущение общего уюта. Хотя… Для многих мужчин именно это и есть «уют»…
— Лиза, а вот второй спальни у меня нет…
— Так и знала! Коварный соблазнитель заманил несчастную девушку в свой замок, и лишил её последнего шанса сберечь свою невинность. Я в ужасе! — Фролова, (пока ещё Фролова), весело посмотрела на жениха. — Андрей, я похожа на дуру? Или на жеманную ханжу, которая до венчания не позволит прикоснуться к себе жениху? Думаешь, я не знала, куда и зачем мы едем?
Эбергард физически ощущал, как багровеет его лицо. Действительно, ляпнул он глупость, ведёт себя как последний лох, и никакие отмазки по поводу «не хотел обидеть любимую…» не проходят.
— Так что я намерена немедленно осмотреть нашу спальню, — продолжила невеста.
У влюблённых, особенно у молодых, как правило, главная проблема: «Где?!». Дома — родители, на природе — дискомфорт от подсознательного ожидания какого-нибудь грибника — рыбака, случайно проходящего мимо — не способствует подобное раскрепощённости, столь необходимой для концентрации внимания именно друг на друге…
А в холодное, или даже «прохладное» время года, так вообще деваться некуда, если у кого-нибудь из двоих родители в какую-нибудь относительно длительную поездку не укатили.
Наши молодожёны были «готовы» уже давно, и Андрей давно чувствовал, целуя любимую женщину после очередного свидания, как мало ей этого поцелуя. Но, несмотря на то, что и у неё была квартира, и у него вилла, да и сдаваемых апартаментов в Севастополе — завались… Мешала как раз именно должность командующего — слишком известным и публичным человеком являлся адмирал Эбергард в этом конкретном городе Российской Империи, чтобы позволить себе явно компрометировать достойную и уважаемую женщину.
Осязание в ряду наших пяти чувств, считается обычно последним по важности. Но не в таких ситуациях… В «таких», хочется вообще утратить все остальные, практически бесполезные в данный момент органы контакта с окружающим миром, и стать только кожей. Чтобы максимально полно ощущать нежность и хрупкость обнажённого женского тела, которое обнимаешь.
Хотя… Слышать это возбуждённое дыхание тоже хочется и необходимо, ощущать вкус губ и её кожи — обязательно, видеть родное лицо, ощущать запах феромонов, которые выделяются именно в этот момент… Нет, конечно, ничего лишнего из органов чувств у нас не имеется даже для такого конкретного момента, но всё равно — главное удовольствие дарит именно контакт телами. Причём не те несколько секунд животного наслаждения, что заложены Матушкой — Природой в тело любого самца животного мира, а именно ощущение единения «в один организм» двух любящих друг друга людей.
— Хочу в «ракушку», — делано — капризно прошептала на ухо Лиза.
Шептать не было никакой необходимости, ну ведь не подслушивают же слуги под дверью.
Андрей, «отдышавшись» от очередного единения тел и сердец, послушно, и с удовольствием изобразил «ракушку». «Ракушку», в которой являлся «створками», а «устрицей» была Лиза. То есть, обхватил любимую и руками, и ногами, прижался всем телом, и очень жалел, что этого «тела» так мало. До жути хотелось превратиться в амёбу, которая может полностью обволакивать свою жертву… Так хотелось, чтобы ни один квадратный сантиметр этого восхитительного тела не «скучал» сейчас без восприятия той любви, которой хотелось его напоить…
— Так! — невеста удивлённо посмотрела на своего суженного. — Я выхожу замуж за адмирала или за мичмана? Что за шевеления у вас там?
— Солнышко, ну я не всегда властен над собой…
— И, тем не менее — прекратите. Дайте бедной девушке отдохнуть, и накопить невинности к свадьбе. Ну, или хотя бы к утру. Давай спать, Андрюш.
Обладая наготой Лизы вечером, проведя рядом с этой наготой всю ночь, ощущая её каждой клеточкой своей кожи, Андрей увидел эту наготу только утром. И, в очередной раз, пришёл в восхищение от своей избранницы: столько женственности в каждом движении, столько грациозности, настолько ладной и гармоничной выглядела Елизавета, что просто хотелось бросить и отдать всё, лишь бы быть рядом со столь фантастически красивой женщиной…
— Лиза, а как тебя за эти годы женихи на части не разорвали?
— А я под сестринским платьем от них пряталась, — женщина повернулась к своему жениху, лучи зимнего солнца осветили её с ног до головы, и Андрей ещё раз смог полюбоваться на свою любимую. О — натюрель.
Причём Елизавета нисколько не стеснялась демонстрировать своё тело тому, кто уже завтра станет её мужем.
— Я тебя ждала, Андрей. Не адмирала — человека. Ты меня действительно любишь, я чувствую.
— Ещё как! Иди ко мне!
— Нет! Отправляйся на свои броненосцы.
Пришлось подчиниться, и действительно отправиться по делам службы. Причём, адмирал опередил вызванных им же старших лейтенантов всего на полчаса. Вернее не опередил: Командиры готовых войти в строй новых подводных лодок уже ждали командующего на борту «Георгия Победоносца».
— Проходите, господа, — пригласил офицеров в салон Кетлинский. — Командующий ждёт.
Беляев, командир «Моржа», Соловьёв («Нерпа») и Бачманов («Тюлень»), прошли в роскошное помещение, где командующий флотом обычно принимал своих подчинённых.
— Прибыли по вашему приказанию, ваше высокопревосходительство! — отрапортовал за всех Беляев, старший из присутствующих старлеев, по времени производства в чин.
— Садитесь, господа! — указал на кресла Эбергард.
Офицеры «приземлились» на указанные им места, и приготовились внимать человеку, которого уважали и, практически, боготворили.
Даже к самому Макарову в Порт — Артуре экипажи кораблей не относились с таким пиететом и уважением, как к командующему Черноморским флотом, несмотря на его немецкую фамилию.
Хотя… Командующий Балтфлотом, Николай Оттович фон Эссен, тоже не отличался «русскостью» своей фамилии, но мало кого практически все российские военные моряки так уважали за ум и храбрость, как этого «шведа», семья которого исправно служила России уже не первый век.
А Эбергард, за несколько месяцев, успел принести империи такие громкие победы, подобных которым русский флот не знал со времён Нахимова…
— Господа, — обратился адмирал к молодым офицерам, — вы являетесь командирами самых совершенных и грозных кораблей флота. Да, да, я не шучу.
Старлеи слегка обалдели от столь высокой оценки их субмарин, но возражать не посмели.
— Будущее морской войны, это удары из-под воды и с воздуха, продолжил Эбергард. — И это уже частично доказали успехи как немецких, английских и наших подводников. Но я вас разочарую, господа. Задача подводной лодки не уничтожать боевые корабли противника — она должна, в первую очередь, топить вражеские транспорты. Боевых целей вам мы не оставили. Ну не посмеют же еле ползающие «Бранденбурги», или «Меджидие» сунуть свои форштевни в Чёрное море? Но, судьба войны решается на суше. Солдатами, сидящими в окопах. И наша с вами задача — препятствовать подвозу каждого куска угля, каждой банки керосина, каждого мешка муки… Поэтому каждую дрянную фелюгу считайте вражеским кораблём и беспощадно сжигайте. Сняв людей, конечно.
