Влад Савин - Белая субмарина
Разговор наш — в основном монолог Андрея Витальевича, прерываемый изредка нашими вопросами. Жутко интересно, а как там, на суше? Поскольку, при всем уважении к флоту, главное дело вершится именно там.
— О боевых делах вам лучше при случае у Юрки Брюса спросить, — говорит Андрей Витальевич. — Вот он ни одного случая не упустит. До двух сотен лично убитых фрицев лишь трех не добрал, когда я его из-под Ленинграда высвистнул. И считал лишь тех, у кого после самолично с тела чего-то снял на память, как сам говорит, «с гарантией, что сдох». Или у моего зама, Васьки Гаврилова, который умудрился за полгода из старлеев в подполковники выбиться, ему погоны сам маршал Говоров повесил, командующий Ленфронтом, за взятие ГРЭС. Ну а я больше в тылу, по организации.
— Знаем мы вашу организацию, — усмехается Саныч. — «К нам не подходи, а то зарэжэм». Неужели сам в немецкие тылы не ходил, как на Хебуктен, а, Витальич?
— Было, пару раз еще, — соглашается Большаков. — Вот только я не Юрка Брюс, мне не счет набивать нужно, а методику отработать. Будет теперь в СССР настоящий подводный спецназ, с наработками из двадцать первого века. Про «сухопутное» мышление повторяться не буду, это у писателя Бушкова лучше описано. Когда для сухопутчика озеро или река, это всего лишь преграда, ходу нет — а что оттуда кто-то вылезти может, не сообразят.
— Так это еще до Бушкова, — решает вставить слово Григорьиич, — читал я, что был в Ленинграде подводный осназ, где командиром Прохватилов. И тоже были у них такие дела…
— Ты читал, а я его вживую видел, — усмехается Большаков, — опытом обменивались. Дела они творили, но вот в каком оснащении, это просто жуть! Ты вот читал, что они не плыли, а шли по дну, в полной выкладке, как тридцать три богатыря? А в их аппарате, «Эпрон-М», даже я бы на глубину идти не рискнул, там без опыта задохнуться можно запросто! И на лицо не маска, как у нас, а шлем противогазный, хрен что там разглядишь. В общем, если мы были «амфибиями», полноценно решая все задачи обычного спецназа, в том числе и на удалении от воды, то прохватиловцам было доступно лишь то, что у самого берега или прямо в воде, вроде причалов и мостов. Было. Теперь Кусто от зависти удавится, если узнает.
Вспоминаю историю. А ведь верно, Жак-Ив Кусто свой акваланг сделал как раз в сорок третьем, и вроде даже весной. То есть сейчас, в оккупированной Франции, он что-то изобретает и клепает в домашней-мастерской. Только ведь акваланг боевыми пловцами у нас вроде не применялся?
— Зато надежен, почти как грабли, — отвечает Большаков, — а что пузыри от него вверх, демаскируют, так ночью или при волне некритично. Делают уже в Ленинграде, серийно, самые настоящие акваланги, похожие на наши АВМ-5. Пока для флотской аварийно-спасательной службы, и подводному спецназу СФ (это мы) и БФ (а это прохватиловцы), про черноморских не знаю. Но и аппараты замкнутого цикла, автоматы, не то что «Эпроны», а подобие наших ИДА-59, лишь большего размера, тоже уже на подходе. В общем, день и ночь — помните мемуары Кусто, как он свое первое погружение описывал, будто полет над землей, в сравнении с водолазом, ползущим по дну, как калека. Красота — а вот, фрицы, держитесь!
Да, представляю. Если Андрей Витальич, имея за плечами богатейший опыт, примерно как у бушковской «пираньи» (а ведь он, слышал, реально отметился, и в знойной Африке, и где-то на Карибах, английский и испанский знает свободно) — да, если он сумеет обучить по своему образу и подобию много сталинских «пираний», ой что будет с несознательным миром, не желающим вкушать преимуществ социализма?
— А в последнее время больше пришлось не спецназом, и даже не инженерно-саперными, а морской пехотой заниматься, — рассказывает Большаков, — не морских стрелковых бригад, бывших реально под этим названием, а именно морской пехоты, то есть имеющей особый штат, оснащение, вооружение, тактику и боевую подготовку. Все морские бригады с фронта вывели и спешно реорганизуют и обучают. Как эшелон первого броска на вражеский берег, при высадке с моря или форсировании больших рек, это задачи похожие.
— Днепр? — спрашивает Григорьич.
— Ага, — кивает Большаков, — а за ним Висла, а дальше Одер, а за ним, надеюсь, и Рейн. Водоплавающий транспорт, включая легкие самоходки-«барбосы», полученные по ленд-лизу американские амфибии, колесные и «аллигаторы» (десантные транспортеры LVT), наши и на большее замахнулись, понтон на гусеницах, по образу и подобию послевоенного К-61, неуклюж, конечно, но дорога ложка к обеду, и все лучше, чем через Днепр на бревне плыть под вражеским огнем. И чтобы все это четко взаимодействовало, как часы! Вооружение новое, пулеметы только ПК, «дегтяри» все на склад сдали. И «калаши» пока только нам поступают, ну еще «бронегрызам». Причем юмор, что названы АК-42, правда означает это «автоматический карабин образца сорок второго года», ведь Калашников тут пока еще ничего сам не изобрел, у Симонова работает, вроде как на подхвате, но, наверное, он же наши образцы к местной технологии приспособлял. Интересно, а что он еще придумает?
— АК зачем? — спрашивает Саныч. — У штурмовиков бой накоротке, траншеи чистить.
— Не скажи! — не соглашается Большаков. — Вот чему лично я морпехов наших обучал здесь, так это стрелять с воды: с качающегося плавсредства или стоя по пояс. А вот тут для ППШ или ППС дистанция может быть великовата, винтарь одиночными бьет, и с сильной отдачей — зато из АК цель типа «пулеметное гнездо» огнем отделения давится на счет раз.
— Осваивают быстро? — спрашивает Григорьич. — Все же уровень образованности не тот, что в наше время. Как с СВТ мучились, а ведь, в принципе, неплохая была винтовка. Или правда, что АК любой призывник из глухой деревни за час освоит?
— «Духи» в Афгане за пару часов осваивали, — отвечает Андрей Витальич. — А вот ты знаешь, что в штатовской армии на первичное обучение новобранцев с М-16 отводилась неделя? Разборка, сборка, чистка, смазка — вот столько было нужно, чтобы в головы вдолбить. Вот и оцени, что такое АК.
— Слышал, что те же душманы в «зоне племен» копии наших «калашей» прямо в сараях делают, — пытается блеснуть эрудицией Григорьич. — Странно даже, что здесь так долго в производство запускали.
— Товарищ замполит, вот не при подчиненных сказано: никогда не спорь о вкусе пирога с тем, кто его ел! — говорит Большаков. — Сам в Афгане не был, но с теми, кто прошел, общался плотно. И уж поверь, я с таким самопалом в бой не пойду. И тебе не советую.
— Почему?
— Потому, что премию Дарвина получать неохота. Поганое железо, да еще с нарушением технологии — это же гарантия, что очень быстро или ствол порвет, или коробку. Чтоб ты знал: сами «духи» эти самопалы брали исключительно как массогабаритные макеты, чтобы выглядеть как «человек с ружьем», наняться в охрану каравана или, напротив, чужой грабить. Напугать, может, даже стрельнуть пару раз — но если не убьют, иншалла, сразу после купить нормального «китайца», ну а АКМ нашего производства — так это предел мечтаний. Наставник мой когда-то побывал в Ливии, инструктором в армии Каддафи, рассказывал, что в одной дивизии, где пятнадцать тысяч рыл, за полгода было больше десятка случаев, когда китайский АК разрывало так, что стрелок «трехсотый» или даже «двухсотый». А вот по всей миллионной Советской Армии за все года я о таких случаях и не слышал — вероятность оцени! И это то, что делали промышленно китайцы, а не «духи» в сарае. У «калаша» конструкция простая, вот только материал и технология это очень большая разница, если что не так. Отчего из всех «калашей» лучшими считались наши и гэдээровские, худшими Румыния и Китай, ну а все прочие кто его делал, Польша, Болгария, Венгрия, кто там еще, серединка на половинку, да еще у финнов был «Валмет» на его основе, кстати очень на АК-42 похож. Так-то мужики!
Григорьич сконфуженно умолк. И взял очередного рака, одного из последних оставшихся.
— Люди здесь нормальные, — говорил Большаков, — вот не считайте предков глупее нас. Взрослеют быстро: тут в деревне считается, что и шестнадцатилетний — это полноценный работник, со всей ответственностью. У меня в одном из батальонов служил матрос Сергей Тюленин, ну да, тот самый, из молодогвардейцев!
— Да ну, Андрей Витальевич? Они ж пацаны совсем, их главному, Олегу Кошевому, шестнадцать лишь было! Таких разве в строй ставят, хоть они и герои?
— Не знаю про Олега, но вот Тюленину семнадцать в августе прошлого года стукнуло, сейчас полгода до призыва, так что добровольцем в самый раз. Уже после вызвал я его и расспросил. Все же много писатель Фадеев домыслил, в жизни по-другому было, но не менее геройски. И что любопытно, здесь этот роман не в сорок шестом будет написан, а раньше — Фадеев, оказывается, в освобожденный Краснодон уже приезжал, всех расспрашивал, записывал. Посмотрим, что у него получится, в этой истории…
