Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6 - Максим Гаусс
— Производственная травма.
— Но не перелом, да?
Я намеренно повышал градус, буквально надавливая на Александра морально.
Было очень неудобно, атмосфера вообще не располагающая. И, черт возьми, он это почувствовал. Очень хорошо почувствовал. Видно было, что ему некомфортно продолжать со мной разговор. Скорее всего, он подобного вообще не ожидал и теперь пытался понять, что происходит и как выйти из ситуации.
— Верно, не перелом. Боевое ранение.
— Так боевое ранение или производственная травма?
Снова тот напрягся. Я посадил его на крючок тем, что хватался за каждое слово. И тот поплыл, что для сотрудника КГБ вообще не уровень. Какая-то чушь.
— Ну и ты ведь тоже не просто так прихрамываешь? — переключился тот. — Видел, как ты припадешь на ногу, когда спускался по лестнице из зала ожидания. Странно, что ты спрашиваешь о моей руке.
— Это простое любопытство и наблюдательность! — я непринужденно пожал плечами, будто само собой разумеющееся. — Прошу меня извинить, за такую прямоту. Просто очень много спорных моментов, а я если что-то замечаю, предпочитаю спрашивать напрямую. Вот сижу и думаю, а зачем вы меня пригласили в свое купе?
— А как сам думаешь?
— Ну, точно не из-за скуки. Вероятно, хотелось меня прощупать? Понять, кто я такой?
— Не без этого, — холодно усмехнулся он. — Кстати, ты упомянул какого-то Виктора Викторовича. Случайно, речь, не о майоре Кикоть?
— Гляди-ка, вы и его знаете? — тут же поинтересовался я. Честно говоря, я даже удивился, что после его первоначальной реакции, он решил продолжать эту тему. Вероятно, между ними тоже есть какие-то взаимоотношения. Ну, как минимум, знакомы они точно.
— Приходилось сталкиваться! — кивнул он, потрогав руку. Я не придал этому особого значения. — А его откуда знаешь?
— Да так, справки обо мне наводит! — прямо заявил я. — Все думает, что я иностранный агент.
Произнес я это не просто так — с каждым словом, с каждым мгновением приходило понимание, что Александр, если, конечно, это его настоящее имя, что-то скрывает. И это что-то, достаточно объемное. Реакция на мои слова, как ни странно, была нормальной. Как будто бы он этого ждал. Очень странно.
— Справки? — переспросил он. — Агент? Ты?
Затем он рассмеялся, но выглядело это очень фальшиво. Я никак не отреагировал.
Поезд уже минуту как тронулся. Голос диспетчера снаружи, усиленный электроникой, объявил это на всеуслышание. Провожающие и прибывшие в Краснодар, спешно покидали платформы, а им навстречу шли другие — поездов-то много, несмотря на ночное время суток.
Некоторое время мы ехали молча. Только и было слышно, что мерное «тук-тук», «тук-тук». Чекист притих в задумчивости, а я для себя уже определил несколько важных моментов и этого было достаточно, чтобы понять — находиться с ним рядом бессмысленно и даже небезопасно. На мрачном лице попутчика ясно отражалось, что в голове идет сложный мыслительный процесс.
— А откуда Василия Петровича знаете? — спросил я, намеренно исказив отчество отставного офицера.
— Громов! Заканчивай этот цирк! — он вдруг выпрямил спину, напрягся и посмотрел на меня мрачным взглядом. — Ты что, офицера КГБ СССР проверять вздумал? Ничего не перепутал? Ты давай, с небес обратно на землю спустись, а то палку перегибаешь. Не Василий Петрович, а Александрович. А откуда я его знаю, это мое личное дело и тебе об этом знать не положено.
Разительная перемена, что тут добавить. Кстати, в удостоверении значилось, что он Николаевич. Ну прям даже странно — дважды ошибся⁈
— А удостоверение предъявите?
— Обойдешься!
Атмосфера в купе, конечно, полный атас. Это все равно, что отдыхать рядом с осиным гнездом — задолбают, но отдыха не дадут. С таким попутчиком ехать дальше просто не имеет смысла. Вообще.
— Ну, ясно… — я неторопливо поднялся с места. — Пойду-ка я к себе в плацкарт. А то тут, как-то душно…
Взяв свой рюкзак, я чуть качнулся вперед, чтобы перешагнуть через вытянутые ноги Александра, но тот, глядя на меня хмурым взглядом, окликнул:
— Разве я тебя отпускал?
— А разве я спрашивал разрешения? — спокойно парировал я.
— Ты вообще-то с офицером говоришь.
— Офицером чего? Удостоверения я так и не увидел! — тем не менее, я щелкнул замком, схватился за ручку и сдвинул дверь в сторону. Уже оказавшись в плохо освещенном тамбуре, посмотрел на чекиста и добавил. — Впрочем, можно не отвечать, мне об этом знать не положено! Всех благ!
Затем просто закрыл за собой дверь. Та тихо щелкнула.
Я быстро осмотрелся по сторонам, затем определив направление движения, отправился в сторону купе проводницы. Ей оказалась молоденькая девушка, лет двадцати пяти, ниже меня почти на голову, при этом еще и пухленькая. Чем-то смахивала на морскую свинку, хотя была симпатичной.
Едва ли не столкнувшись с ней лбами, я извинился и спросил в какой стороне находиться мой вагон. Так, натянув дежурную улыбку, конечно, удивилась, но направление указала. Видимо поняла, что я просто сел не в тот вагон и теперь искал свое место.
Поблагодарив за наводку, я оглянулся на купе, где остался Александр. В коридоре никого, света оттуда не падало. Значит, дверь так и осталась закрытой. А сам Александр не посчитал нужным меня возвращать. Да и с чего бы? Формально, подчиняться какому-то непонятному персонажу, поведение которого никак не вязалось с сотрудником КГБ, мне было не нужно. Удостоверения личности офицера я не увидел, а на словах, как говориться, Лев Толстой, а на деле… Возможно, он вообще не офицер и ни к армии, ни к конторе отношения не имеет. Зато странности в поведении ему точно не занимать.
Мой вагон оказался через аж три перехода.
Пока шел, меня вместе с поездом, покачивало туда-сюда. За окном мелькали огоньки какого-то населенного пункта.
Во всех вагонах, как и положено, горело тусклое дежурное освещение. Пассажиры, что зашли в поезд на последней станции, уже разместились на своих местах. В плацкарте же все на виду, поэтому хочешь, не хочешь, а все равно замечаешь, что делают соседи. Кто-то уже развернул постельное белье, кто-то заканчивал, а кто-то уже оккупировал полки. Были и такие, что заканчивали рыльно-мыльные процедуры в специально отведенных для этого отсеках. Запах там был характерный, что поделаешь.
Отыскав свое полу купе, я увидел одну единственную свободную полку. На ней сложенное одеяло и подушка. Белья нет. Взглянул на номер, сверил с билетом — точно моя. Закинул
