Маленькие Песцовые радости - Инди Видум
Мое любопытство вскоре удовлетворилось. Старший подошедшей группы нажал на металлическую пластину сбоку от шлюза, и через какое-то время проход начал открываться. Проскользнул я внутрь вместе с ними и вышел уже в Дальграде.
«С Изнанки вышел. Направляюсь в Прокол к Живетьевым».
«Понял. Жду».
Жесткой необходимости в невидимости уже не было, но я ее не снимал, чтобы не светиться на камерах. Привычно проверил Метки. В Дальграде, кроме Живетьевой, внезапно оказался еще и старший княжич Шелагин. Вот его, пожалуй, стоило навестить, тем более что был он недалеко — судя по всему, в гостинице при Проколе.
Прошел я туда без особых проблем, хотя камерами там было утыкано все, перед дверью я застыл, решая, как ее лучше вскрыть, а потом просто взял — и телепортировался в номер на свой страх и риск. Шелагин сидел, что-то изучая в ноуте, и на мое появление отреагировал не раньше, чем я поставил защиту от прослушки и сказал:
— Добрый вечер, Александр Павлович. Я хочу вам показать занимательное видео.
— Ты как сюда попал?
— Думаете, телепортировался? — усмехнулся я.
— Я дверь закрывал.
— Я пришел обсуждать не это. — Я открыл видео на телефоне и прокрутил его до момента моего убивания перед слизнем. — А вот это.
Сам я видео так и не просмотрел — не до этого было, поэтому изучал с не меньшим интересом, чем Шелагин, заодно выискивая в своей иллюзии недостатки. Пока мне казалось только, что движения были немного запаздывающими, но не критично — чтобы что-то заметить, надо сначала заподозрить неладное. Тренироваться нужно. Только непонятно, когда успевать.
— Но это же ты?
— Не совсем. Они думали, что это я, но это иллюзия. Всю эту группу, кстати, тоже убили, чтобы следы зачистить. Запись у меня есть, но не здесь.
Точнее, сама запись при мне, но проиграть я ее смогу только дома. И вопрос, стоит ли тот проигрыватель показывать посторонним или сделать запись с этой записи? Или вообще смысла показывать нет? Разговора-то там точно не будет.
— Почему они тебя пытались убить?
— А вы не понимаете? — удивился я. — У вас же весь расклад есть.
— Но ты в него не вписываешься.
— Разве? Я второй наследник после вас.
— Третий. Еще Николай, он, как законный наследник приоритетнее.
— С каких это пор сын княжеского целителя приоритетнее сына княжича? Николай — сын Живетьева, они оба это знают. Подозреваю, что Трефилов знает тоже. Во всяком случае он действует на их стороне.
Шелагин смотрел на меня округлившимися глазами.
— Что за дичь ты несешь? Законность наследника всегда подтверждает целитель.
— Думаете, Живетьев должен был сказать: простите, этот мальчонка мой? — ехидно спросил я. — Покажите другому. Моих знаний в целительстве достаточно, чтобы определить, что мы с ним не родня.
— Не верю, я всегда считал его братом. Он хороший парень.
— Хороший? — я рассмеялся. — Хорошо притворяющийся — будет точнее. Я… — говорить о том, что я ставлю метки и по ним понимаю, что чувствуют люди, я все-таки не рискнул. — Я иногда чувствую чужие эмоции. Николай фонтанирует злобой. Идея убить меня на Изнанке принадлежала именно ему. Он настоял, чтобы князь выполнил мое желание побывать на Изнанке. Кстати, до слизня меня действительно довели. Только группа была на поводке от Живетьева, а зачистить их приказал Трефилов.
— С чего ты это взял?
— Прозвучавшее на записи имя вас не убедило?
Кажется, я зря рисковал.
— Нет, про Живетьева, пожалуй, верю, но не про Трефилова. Он под клятвой.
— На нем нет следов клятв. Он сейчас действует абсолютно добровольно, разве что Живетьев на него тоже набросил Поводок — их я не вижу. В планах заговорщиков устранить всех Шелагиных по крови сразу после совершеннолетия Николая. Или раньше, если Арина Ивановна сделает новую реликвию. Старую-то, почти доделанную, у нее внезапно украли. — Он молчал, поэтому я продолжил: — Александр Павлович, из-за того, что вы мой отец, под ударом оказалось слишком много близких мне людей, поэтому вы обязаны разобраться с тем дерьмом, что у вас под боком. Я могу помочь алхимией. Например, разговорить Трефилова, чтобы понять, кто вам уже не верен и почему главное лицо по безопасности княжества не под личной клятвой князю и играет за команду противника.
Глава 14
С Шелагиным мы договорились, что он привезет к нам домой для разговора князя, никому ничего не говоря. Не уверен я, что Трефилов не подслушивает тех, кого должен защищать, а поэтому все разговоры вне нашего дома опасны. Выходить оттуда открыто пока я не планировал — о том, что я выжил, никто не должен узнать раньше времени. А, может, и вообще не узнать: я не исключал, что Шелагины не захотят вытаскивать грязное белье на всеобщее обозрение и согласятся с тем, чтобы княжество наследовал «хороший парень Коля», реликвию для которого Живетьевы подправят к общему счастью. И тогда нам с Олегом нужно будет исчезнуть. Именно поэтому я не хотел открывать все козыри Шелагиным: я не чувствовал в них ни родни, ни поддержки. Проблема в том, что исчезновение лишь отсрочивало решение вопроса: меня рано или поздно обнаружат и опять попытаются убить. И скорее рано, потому что доступные мне способы заработка были очень уж демаскирующими, а все наработанные связи останутся тут, в этом княжестве.
— А сейчас-то ты как? — спохватился княжич.
— Своим способом доберусь, не переживайте. Только дверь мне откройте, а сами… Ну, к примеру, сходите поужинать. И да, сообщите князю о моей пропаже. Мол, мой дядя Олег звонил, переживал.
Я дернулся к выходу, собираясь уйти в невидимость.
— Стой, — спохватился Шелагин. — Твой дядя должен мне позвонить, сообщить о твоем исчезновении. Именно сам позвонить. Подозреваю, что мой телефон прослушивают.
Тут я сообразил, что до сих пор не знаю ни его номера телефона, ни Грекова, поскольку они посчитали это излишним.
«Бумагу и ручку приготовь», — попросил я Олега.
«Есть».
— Диктуйте номер телефона.
— Так запомнишь? — удивился Шелагин.
— Олег записывает. Сейчас перезвонит, сообщит о моей пропаже. Заодно скажите ему, чтобы не выходил никуда из дома до вашего прихода.
Шелагин недоверчиво продиктовал. Я продублировал Олегу. Потом попросил его
